Мартини для горничной (СИ) - Воронцова Маргарита

Я милостиво разрешила Алисе поприсутствовать на банкете, хотя изначально собиралась все хлопоты взять на себя. Но пусть девочка пашет, раз ей так хочется.

Предварительно я сделала Алисе ещё одно внушение. Объяснила, что на празднике необходимо заниматься только профессиональными обязанностями, а не вертеть попой, оттягивая на себя мужское внимание. Сотрудницы «Армады» такого не простят. Мужское внимание им и самим необходимо. В конце концов договорились, что Алиса придёт в глухом деловом платье длиной до середины голени.

Девица безропотно согласилась на все условия. Я подозреваю, она думала, что обставит меня даже в монашеском одеянии. Алиса не знала, что она уже проиграла, так как её маркетинговый кумир – Виктор Николаевич – на корпоративном мероприятии всё равно не появится…

В конце рабочего дня, к пяти вечера мы с генеральным директором отправились в мэрию. Там Михаила Ивановича в числе других почётных строителей должны были наградить грамотой за вклад в развитие городской архитектурной среды.

Церемония планировалась небольшая, на сорок минут. Но за час (да, да, всего за один час!) до мероприятия гендиректору объявили, что можно будет выступить с речью – но не более, чем на пять минут.

Кто бы сомневался, что Михаил Иванович не ухватится за эту возможность! Вцепился, как топ-модель в контракт с Роберто Кавалли. Нашего Великого Охотника хлебом не корми, дай покрасоваться на публике. Его канал YouTube – из той же оперы.

Но речь на пять минут – это, между прочим, две страницы компьютерного текста! Её сначала ещё и сочинить надо. И чтоб красиво, пафосно, но с душой.

Подготовила три варианта. На заднем сиденье лимузина вручила Михаилу Ивановичу первый лист… Огромный автомобиль вкрадчиво пробирался в сторону мэрии по улицам, забитым вечерними автомобильными пробками. Я видела за тонированными окнами потоки людей на тротуарах, иногда совсем близко: уставшие лица, сутулые плечи. В салоне гигантской машины приятно пахло кожей, я утопала в мягком кресле, центральная консоль и внутренняя поверхность дверей были отделаны натуральным деревом.

– Тык-тык-тык… Угу, угу… М-м-м… Ага… А про «Триумф» и «Хрустальный» почему не написали, Маргарита Андреевна?

Я молча забрала у генерального лист бумаги и вложила в его страшную лапу с пальцами-сардельками другую страницу.

– Угу… угу… Тык-тык… Ага… Да, вот это мне нравится!

Третий вариант даже и не понадобился, чудесно!

– А как я выгляжу? – спросил генеральный.

Он не надел галстук, в расстёгнутом вороте рубашке краснела бычья шея, и даже снизу выбивалось несколько рыжих волосков.

Подумав, я протянула руку:

– Вы позволите? – и застегнула одну пуговицу на рубашке. – Вот, теперь отлично.

– Может, галстук?

– Можно и без него.

Пусть остаётся в образе этакого работяги-строителя, не зацикленного на внешнем лоске и сверхприбылях. Ему бы только себе на новое ружьишко заработать да на шапочку камуфляжную, а больше ему ничего не надо. Уж если и выставляет «Армада» на продажу квартиры, то всегда практически по себестоимости, лишь бы затраты отбить. А вы как думали?

Правда костюм на Михал Иваныче был за пару тысяч евро, никак не меньше. Великолепная ткань, филигранный крой… Виктор тоже такие любит.

В мэрии я маячила около генерального, оттеняя своей хрупкостью массивность его фигуры. Он сваливал на меня журналистов, когда ему не хотелось им отвечать. «А об этом спросите нашего директора по пиару, Маргариту Андреевну».

И когда это я успела превратиться в директора?

– А вы сегодня как-то по-другому выглядите, – заметил Михаил Иванович. – Никак не пойму, что изменилось?

– Вероятно, другой макияж? – предположила я.

На самом деле, макияж тут был ни при чём. Просто в мэрию я надела балетки, чтобы не возвышаться над начальником, как это бывает, когда я на шпильках. И теперь наши глаза находились на одном уровне. Вот это, наверное, и удивляло гендиректора.

Но как девушки ходят без каблуков? Та же Оксана из агентства праздников – она всегда в балетках. Это же какое-то мучение! Меня не покидало ощущение, что я заваливаюсь куда-то назад…

Из мэрии возвращались уже в девятом часу вечера, потому что после вручения грамот и букетов Михаилу Ивановичу обязательно надо было со всеми обменяться приветствиями и рукопожатиями, принять поздравления и всласть потрындеть. Я думала, это никогда не кончится. Особенно надолго он завис с деканом архитектурного факультета. Взволнованно обсуждали предстоящее открытие сезона охоты на болотно-луговую дичь. Межсезонье для охотников – мучительная пора. Я их понимаю. Ожидание всегда невыносимо. Мне бы сейчас дождаться возвращения Виктора – он только-только уехал, а я уже изнываю от тоски…

– Заедем в ресторанчик, поужинаем? – предложил генеральный директор на обратном пути. Довольный, обласканный городскими властями, он развалился на заднем сиденье. Рядом лежала золотая грамота в рамке и красивые цветы, перевязанные винно-красным бантом.

Я похолодела. Зачем нам вместе ужинать? Мне вовсе этого не хочется! Мечтаю поскорее добраться до бизнес-центра, забрать мой восхитительный букет, пересесть в любимую «тойоту», долететь до дома, раздеться, принять душ и обсудить с бабулей последние новости – письмо Виктора, его отъезд, его признания…

Будем читать письмо вслух и упиваться каждой строчкой, каждым эпитетом! Ведь там такие необыкновенные слова…

В общем, никаких ресторанов, хочу домой!

Да и потом, ужин с генеральным без рюмочки не обойдётся. Даже официальный повод есть – грамотой отметили, приласкали. Это кому угодно приятно, даже миллиардеру.

Мне-то пить нельзя, я за рулём, а вот Михаил Иванович обязательно выпьет. А после рюмочки ещё неизвестно, что генеральному придёт в голову. Вдруг начнёт руки распускать, делать непристойные предложения… Как же я буду выкручиваться, чтобы и девичью честь сохранить, и место в «Армаде» не потерять? Ох!

– Что-то вы прямо зависли от моего вопроса, Маргарита Андреевна, – недовольно заметил директор.

– Я… э-э…

– Да ладно, расслабьтесь! Я вас не в постель приглашаю, а совместно почавкать. Есть ужасно хочу, сейчас умру. Без обеда остался. А дома голяк, подножный корм, тоска. Мануэла, экономка, отгул взяла. Да и офигел я уже от её паэльи. Мяса хочу, большой кусок, вот чтобы зубами вцепиться так вцепиться, – Михаил Иванович шумно втянул выступившую слюну и сглотнул.

– Я вообще-то…

– Покушаем нормально, как белые люди. Надеюсь, вы не вегетарианка?

– Нет. Но я…

– Василич, заворачивай в стейк-хаус, девушка согласна! Сейчас закажем по стейку из говяжьей вырезки, да на раскалённой сковородочке, а на закуску – водочку в ледяном графинчике, селёдочку серебристую, лучок розовый, маринованный.

– А-а… Э-э… – обескураженно выдавила я. Как спорить с хозяином предприятия? Как сопротивляться его напору?

Водитель уже свернул с центрального проспекта, и лимузин плавно пробирался по закоулкам, туда, где располагался известный мясной ресторан.

– Когда поешь, сразу и жизнь веселее. А то вы, Маргарита Андреевна, совсем приуныли. Из-за Виктора Николаевича переживаете? Из-за его ребёнка?

– Да, конечно.

– Грустная история.

По идее, я должна была радоваться, что удостоилась такой чести – поужинать в обществе генерального директора. Любой сотрудник «Армады» на моём месте возликовал бы. Василиса, к примеру, была бы на седьмом небе от счастья и возбуждённо сверкала бы своими карими глазами.

А мне эта ситуация совсем не нравилась. Какой-то произвол! Рабочий день давно закончился, а я всё ещё должна услаждать взор директора. Я понимаю, жевать кусок говядины в тоскливом одиночестве ему не очень интересно. Но у меня-то свои планы! Так хочется забиться в уголок и перечитать моё драгоценное письмо!

Но нет. Ещё, как минимум, час я буду вынуждена любоваться красной ряшкой Михаила Ивановича, поддерживать увлекательный разговор, следить за речью, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. А если ещё пить заставит? А потом и танцевать? Отвалится сыто на диванчике, похлопает себя по пузу и скажет блаженно – а теперь станцуйте-ка нам, Маргарита Андреевна, тот обалденный восточный танец, который вы танцевали четыре года назад на выездном тренинге!