Из развода с любовью (СИ) - Шевцова Каролина

Я согласна кивнула, как школьница на докладе по истории, и быстро продолжила:

- Социальная реклама.

- Его уже объявили изгоем и хотят распять, а реклама озлобит общество еще больше.

- Пресс конференция?

- Я бы больше не доверял ему микрофон.

- Большое пожертвование в фонды?

- Благородные дела не любят шума. Нет, Яна, это все неплохо, но сейчас нужно что-то радикальное. Может он напишет какую-нибудь песню? Вернуть его в эфир, сложно, но можно попробовать.

- Виталик, - я уронила голову на руки, и прошептала: - какая песня, он их и в девяностые петь не умел. Высший пилотаж его рифмы это «трусы – палка колбасы», о чем ты?

Мы молча уставились друг на друга, пытаясь понять, почему не получается. Не у Валеры Серпантин, у нас. Напряжение в Нашем углу было настолько плотным, осязаемым, что можно потрогать его рукой. Я начинала нервничать, он злиться. Виталик раздраженно откинул вилку в сторону и процедил:

- Мне нужно позвонить, когда вернусь продолжим.

- Постой! – Я положила ладонь на его руку, кожа под моими пальцами горела. Этот контраст всегда удивлял меня: при абсолютной внешней невозмутимости Игнатов представлял собой настоящий вулкан. Такие называют спящими. С виду безобидная гора в любую секунду может извергнуть столп дыма и раскаленную лаву, которая уничтожит все живое у себя на пути. Виталик убрал в сторону мою ладонь и отсел ближе к спинке дивана. На таком расстоянии мы прекрасно видели друг друга, но не имели возможности касаться.

Идеальное время для признания. Кажется, я задолжала этому мужчине слишком много объяснений и стоило начать хотя бы с главного:

- У меня заболела Варя.

- Насколько серьезно? – в голосе промелькнула обеспокоенность, но сразу за этим он сухо добавил: - тв хочешь отменить встречу? Не самая лучшая идея.

- Нет, ты не понял. Тогда, в Москве заболела Варя. Я получила сообщение от Олега и сразу полетела домой. Я знаю, что должна была предупредить тебя, но в тот момент думала о другом. – Он внимательно слушал, не сводя с меня черных глаз. Напряженная поза, сжатые вместе челюсти, скрещенные на груди руки - все говорило о том, что мне не верят. Но это уже будет не на моей совести, сейчас главное договорить: - я виновата перед тобой, мне не следовало улетать не объяснившись. Но, когда болеют дети, ты не можешь думать о другом.

Он постучал костяшками пальцев по столу, мазнул взглядом по стене, увешанной картинами и наконец обратно.

- Представляю, как тебе было непросто. Когда ребёнок болеет, и к тому же так долго.

- Почему долго? - не поняла я.

- Потому что прошло два месяца, а объяснения я получил только сейчас, - парировал Виталик.

Его сердитые чёрные глаза прожигали меня до состояния углей. Кажется, что, желая исправить ситуацию, я все-таки разбудила вулкан. Хотелось сказать куда больше, чем я могла и каждое слово приходилось обдумывать, взвешивать.

- Виталик, я…

вдруг меня перебил знакомый голос, принадлежащий тому, кого не должно здесь быть:

- Какая неожиданная встреча, Яна! Не знал, что ты тоже любишь здоровую кухню!

Из-за спины, как черт из табакерки, показался Олег.

Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Виталика, в ожидании его реакции. Хотелось рассмеяться от того, как нелепо вышла наша встреча, пнуть не вовремя появившегося Олега, объяснить про все и развод в том числе, но еще больше хотелось залезть под стол и уползти в направлении выхода, оставив этих двоих наедине.

Виталик откинулся на спинку дивана и с видом театрального критика обвел взглядом нашу импровизированную сцену. Все происходящее его ничуть не занимало, а застывшая вместо лица маска демонстрировала скуку.

- Яна, душа моя, ты не представишь меня своему другу? – Олег умел звучать одновременно вежливо и мерзко.

- Вы знакомы, Виталий Геннадьевич, мой бывший руководитель, сейчас мы вместе работаем над проектом и… - я зависла, пытаясь понять, как лучше представить Олега. Мужем он мне уже не был, бывшим еще не стал, а потому просто произнесла имя. Без отчества, зная, что его это взбесит.

Игнатов на несколько секунд задержал взгляд на мне, будто гипнотизировал, а потом моргнул и…все изменилось. Вместо отрешенной белой маски его лицо снова наполнилось жизнью, а в глазах появилось стандартное выражение – изучающее, холодное. Он молча поднялся, пожал Олегу руку и сказал, глядя в мою сторону, но не на меня лично:

- Созвонимся вечером, чтобы обсудить план на завтра. О счете не беспокойся, я оплачу. Всего доброго.

- Но мы же еще не закончили! – я порывисто вскочила и еле удержалась от того, чтобы не кинуться вслед за картавым.

- Закончили, Яна. Готовь все к конференции, я позабочусь о месте и организую информационную поддержку. С тебя речь.

Дверь бара мягко закрылась за Виталиком, но я этого уже не видела. Передо мной хаотично валялись разрозненные листки с планами и блокнот. Напротив - сидел он. Причина моей бессонницы и преждевременных морщин. Олег изучающе наблюдал за мной и, поймав ответный взгляд, улыбнулся.

- Что ты тут делаешь?!

- Ем. Это физиологическая особенность людей, есть, ты не знала? – он поднял два пальца вверх, чтобы официант принес ему меню. В любой другой день я бы злорадно наблюдала за тем, как вытянется лицо благоверного при виде неизведанной хрени под названием Энергия Ци. Но сейчас мне хотелось проводить его отсюда и побыть одной.

- Отлично, но тогда почему здесь? Слушай, как бы мы ни расстались, моим детям нужен живой отец, а потому пойди в столовую рядом и пожри нормального борща.

- Я бы с радостью, - Олег брезгливо скривился, но сжал зубы и не договорил, то что было очевидно и так. Он больше не выбирал содержимое своей тарелки, ориентируясь на деспотичные вкусы Анфисы. - Кстати, получил повестку в суд, значит двадцатое января?

- Тебя что-то смущает?

- Нет, отличная дата, - голос звучал до странного благодушно.

- Ты занят? – Он мотнул головой. - Не в городе? Не сможешь прийти? Олег, давай закончим все как можно быстрее, гуманным образом поделим квартиру, и не будем больше трогать друг друга.

Я напряженно следила за тем, как меняется поза мужа, как он собирает себя по частям, будто детский конструктор, и наконец выдавливает еле слышную фразу:

- В этом и проблема

- В квартире? – не поняла я.

- Да. То есть, нет. Ян, может, ну его? И развод, и дележку, и все это?

- Ты шутишь?

- Разве, похоже, что мне смешно?

- Похоже, что ты идиот, - я изучающе следила за переменами в лице и фигуре мужа. Постройнел и…осунулся. Мешки под глазами, мятая рубашка, которую приходилось гладить самостоятельно, более глубокие морщины на лбу. Вид некогда любимого человека не вызывал ничего кроме жалости. И единственное, что я могла сделать, закончить наш разговор, чтобы не унизить его еще больше.

- Ну, значит идиот, - нехотя процедил Олег, - Яна, я не готов разводиться, просто не хочу! Не знаю, что на меня тогда нашло, давай сделаем вид, что это было помешательство. Я сам постоянно думал, ну как так угораздило, ведь все было… нормально! Может, Анфиса меня приворожила, а что, я читал о таком. Наваждение какое-то, я не понимал, что делаю, жил как во сне.

Ну вот. Теперь я не могла просто уйти, потому что тогда между нами останется мысль, что все можно было исправить, вот только я не захотела. А значит испортила. Олег с надеждой посмотрел на меня, его руки, холодные и сухие, легли поверх моих, а пальцы обхватили запястья. Он сжал меня крепко, почти до боли, и вырваться сейчас было нереально. Со стороны это выглядело проявлением нежности, но ощущалось сомкнувшимися на руках кандалами. Вероятно, не в первый раз наши с Олегом отношения казались лучше, чем были на самом деле. Безупречная семья для всех вокруг, много любви в кругу друзей и слез, когда никто не видит. Стало противно и почему-то стыдно. Ведь со мной не должно было такого случиться, ведь я совершенно другой человек, не как те...которые все молча терпят.