Половинка (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна

По улице, ярко освещённой фонарями, гулял народ, мимо Дмитрия прошмыгнул подросток на самокате, едва не сбив его с ног. Негромко обложив паренька матом, направился в сторону гастронома. Через полчаса основательно нагруженный пакетами, вернулся в квартиру. Загрузив продуктами холодильник, решительно взялся за телефон. Мама ответила сразу, будто ждала его звонка. Впрочем, так и было, она всегда на связи.

– Здравствуй, сыночка. Как дела? Что у вас нового. Как детки?

Дмитрий кашлянул, сердце от волнения зачастило. Как его старенькая мама примет известие о разводе? Ведь ей немного ни мало семьдесят восемь. Она и выглядела как старушечка: совершенно седая, маленькая, сухонькая, с лицом, испещрённым морщинками, только глаза оставались тёмными и блестящими. Мама всегда и при любых обстоятельствах на его стороне, так будет и сейчас.

– Мам, я здоров, дети тоже, – Дмитрий вздохнул. – С Алёной всё в порядке. Мама, я хочу тебе кое-что сообщить, только ты не волнуйся. В жизни так случается, в этом нет ничего страшного…

– Мне уже не нравится начало, – прошелестел голос матери. – Сынок, что ты натворил?

– Ну почему сразу натворил, – возмутился он. – Многие люди расходятся, и живут себе спокойно. Это не конец света. Если чувства прошли, зачем друг друга мучить. В общем, я встретил другую женщину. Мы с Алёной подали на развод.

Тишина в трубке насторожила Дмитрия. Помолчав с минуту, он занервничал.

– Аллё мам! Ты там? Ты меня слышишь?

– Слышу, – в затухающем голосе матери, слышалось напряжение. – Но как же так? Ещё недавно всё было хорошо.

– Так и было, пока у меня не появились чувства к другой женщине. Но ты не думай, я не изменял и не предавал Алёну. Когда разведусь, тогда и начну встречаться с Полиной. Мамочка, ты лучше всех меня знаешь, я не могу притворяться и делать вид, что хорошо, когда это не так.

– Да уж знаю, – со вздохом протянула Марина Степановна. – Снова у тебя зудит и не можешь терпеть. Только вот, сыночек, одно дело, когда твои желания касаются лишь тебя, и совсем другое, когда из-за этого ты разваливаешь семью. Ты не понимаешь, чего лишаешь себя.

К лицу Дмитрия прилила кровь, от возмущения голос стал сиплым.

– Что за фигня! Почему это я лишаюсь семьи. Мои дети останутся моими детьми. Как и раньше буду им помогать, и Алёну не брошу без поддержки. Просто мы перестанем быть супругами. Мама, я же не сволочь какая, оставил им дом, а если что потребуется, то всегда на связи. Тысячи людей разводятся, никто не делает из этого вселенской катастрофы.

– Что тебе Леночка сказала?

Вспомнив слова бывшей жены о том, что пока не поздно он может отыграть назад, но потом уже его не примет, Дмитрий поёжился, по спине пробежал холодок.

– Довольно спокойно приняла мой уход, – пробормотал он.

– Ты ушёл из дому?

– А как бы я после всего остался? Снял квартиру, перевёз вещи. Мне же нужно где-то жить. Пока так, а там видно будет.

– Как дети приняли ваш развод?

– Я тебе первой сообщил, им потом скажу. Мам, ты папе сама объясни. Ладно?

– Сыночек, ты совершаешь огромную ошибку, просто непоправимую. Прошу тебя одумайся. – Марину Степановну, как плотным ватным одеялом окутало отчаянием и безысходностью, на несколько секунд она даже оглохла.

– Я уже всё решил. Мама, поверь, Полина хорошая женщина. Я вас познакомлю, и ты убедишься в этом.

– Не будет никакого знакомства. Если ты хоть немного меня уважаешь, то не приведёшь эту женщину к нам. Я запрещаю.

Голос Марины Степановны окреп и впервые за все годы Дмитрий услышал в нём твёрдые, непреклонные нотки. Это было так не похоже на его мягкую, добрую маму. Однако её сопротивление вызвало в нём ещё большее желание поступить по-своему.

– Если думаешь, что вынудишь меня вернуться к Алёне, то напрасно. Я этого не сделаю.

– Знаю. Но я сейчас в таком возрасте, что уже смотрю за грань жизни, поэтому имею полное право ставить тебе условия. Никогда так не делала. Ты мой сын двери нашего дома для тебя открыты, но эту Полину, да и никакую другую женщину не пущу на порог. Лену по-прежнему считаю своей невесткой. И пока не удостоверюсь, что это не очередная твоя прихоть, а всё по-настоящему, ни с кем знакомиться не стану.

– И сколько мне ждать? – процедил Дмитрий, не веря тому, что слышит. Как его мама может так с ним поступать?

– Даю тебе семь месяцев. Если и спустя время увлечение этой женщиной не пройдёт, приведёшь на смотрины. – Слово смотрины прозвучало с ехидцей. – А до той поры, чтобы духу её рядом с нами не было. На дни рождения и праздники я по-прежнему буду приглашать Лену. А ты, если захочешь со мной или с отцом повидаться, приходи один, а не пожелаешь, дело твоё. Слишком много раньше тебе позволяли… Господи, что я наделала. Вот же старая дура в начале вашего брака посоветовала Леночке уступать тебе. Вот ты и возомнил о себе бог весть что.

– Ничего я о себе не возомнил. Это ты, мама, из обычной житейской ситуации развела трагедию.

– А это и есть трагедия. Просто ты пока не осознал. Лена твоя половинка, которую ты теряешь. Твои недостатки, её достоинства, твои плюсы, её минусы, как уступы и выпуклости соединяясь, создавали одно целое. Вряд ли с другой женщиной получится также.

Дмитрий хмыкнул.

– Прямо как о трансформерах говоришь. Вот уж не подозревал в тебе инженера-философа, мама. Глупости всё. Дело проще: либо есть чувства, либо их нет. Алёна мне дорога как мать моих детей, женщина с которой прожил большую часть своей жизни, но теперь хочу быть с другой. Мнения своего не изменю, и давай закончим на этом разговор. Ты не понимаешь и не желаешь меня понять.

– Ты прав. На этом закончим. Я тоже своего мнения не изменю. Я устала, – едва слышно прошептала Марина Степановна. Беседа высосала из неё все силы, хотелось сесть, закрыть глаза, впасть в анабиоз, чтобы не ощущать глубокого разочарования в сыне и выматывающего душу отчаяния.

Отключив телефон, Дмитрий с досады пнул журнальный столик ногой. Тот отлетел к стене, тонкая столешница хрустнула, извилистая трещина пробежала по лакированной поверхности.

Чёрт! Чёрт! Этого ещё не хватало. Его мягкотелая мама решила устроить проверку. Вот это да. Хорошо же. Посмотрим, что она запоёт через семь месяцев. Интересно, почему именно такой срок отмерила? С чем это связано? Да пофиг. Познакомит Полину с родителями позже. Никакой роли это не играет. Рано или поздно, ей придётся смириться с новой невесткой.

Подумав ещё немного, набрал номер сына. Разозлённый ультиматумом матери, не хотел откладывать объяснения с детьми на завтра.

– Привет, пап, что-то случилось? – пророкотал в трубку Саша.

Природа над их детьми решила подшутить. Будучи двойняшками, Александр и Аксинья совершенно не походили друг на друга. Гены сложились удивительным образом: высокий, стройный Саша взял внешность Елены, но в мужском исполнении. От матери ему достались не только светлые волосы и голубые глаза, передались и ямочки на щеках. А вот хрупкая и маленькая Акси скопировала отцовские прямые чёрные брови и карие глаза. Вместо ямочек на щеках у неё имелась ямочка на подбородке и тёмная, как маковое зернышко, родинка на мочке правого уха. Друзья шутили, в случае чего Дмитрию не потребовался бы тест ДНК, дочь похожа на него не только внешне, даже родинка в нужном месте.

– Случилось.

Сын молчал, пока Дмитрий сообщал о разводе, о своём переезде на другую квартиру, безмолвствовал после его слов, что на дом не претендует, кроме своих вещей ничего из него не забрал. Но когда заявил, что Саша, как мужчина, должен его понять, сын взорвался.

– Как мужчина? Чем это я должен проникнуться? Тем, что ты из-за посторонней бабы бросил маму? Ну уж нет. Как сын я на её стороне. Для чего мне видеть твою Полину? Объясни в чём смысл? Да пусть она хоть королева красоты и умнее Теренса Тао[1]. Мне на это глубоко нас…начхать. Для меня лучше мамы нет никого на свете. Решил уйти к этой бабе, дело твоё, но меня не впутывай. – Саша повысил голос и теперь почти кричал в трубку. – Я не хочу ни знать её, ни общаться. Мне это не нужно. Думаю, маме было бы неприятно. А я не стану её огорчать. Честно говоря, у меня нет желания продолжать разговор. Не был бы ты моим отцом, врезал бы как следует.