Взрываться - Мейсон Луна

О боже, он разрушил меня одним прикосновением, когда вторгся в мое личное пространство.

– А вот и она. Мэдди, не нужно так пялиться, присядь, я кусаюсь, но не сильно, – посмеивается он, похлопывая себя по коленям, заставляя меня таять от смущения под его взглядом.

Затем я вспоминаю, что Грейсон – все, чего я не хочу, и я отгоняю от себя это наваждение. Не обращая внимания на его просьбу, я пробираюсь в кабинку и сажусь рядом с Сиенной.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я Грейсона.

– Ты же сама написала мне, солнышко, и вот я здесь, к твоим услугам, – дразнит он, обнажая белые зубы и одаривая меня одной из своих самых сексуальных ухмылок.

Боже, как же я хочу поцеловать эти чертовы губы.

Прекрати, Мэдди, ты пьяна.

– Вообще-то, я писала Грегори, – говорю я, доставая телефон из сумки и проверяя свои последние сообщения.

О черт, я действительно написала ему.

– Привет, – раздается низкий мужской голос у меня за спиной.

Обернувшись, я вижу, что ко мне приближается парень, с которым мы недавно танцевали. На его лице сияет улыбка, и я улыбаюсь в ответ, ощущая, как взгляд Грейсона пронзает меня насквозь.

– Привет.

Парень, чье имя я не могу вспомнить, смотрит на Грейсона и медлит с ответом.

– Ты не хочешь выпить что-нибудь еще или потанцевать? – наконец спрашивает он, мягко улыбаясь.

В моих ушах звучит раздражающий кашель Грейсона. Его челюсти плотно сжаты, а руки лежат на столе.

Я приподнимаю бровь, собираясь послать его куда подальше, но сдерживаюсь в присутствии парня, который хочет потанцевать.

– Она уходит, – заявляет Грейсон, пристально глядя на меня.

Его взгляд заставляет неловко заерзать на стуле.

– Неужели?

Я ищу поддержку в глазах Сиенны, но она лишь пожимает плечами и, смеясь, переводит взгляд на Грейсона и обратно.

Благодарю за помощь!

Грейсон с силой сжимает кулаки, опирается ими о стол и поднимается на ноги. Его высокий рост и крепкое телосложение делают моего приятеля по танцам по сравнению с ним совсем маленьким.

Грейсон становится рядом с таким видом, будто хочет сказать: «Не стоит меня злить». Признаюсь, у меня сейчас нет сил разбираться с его эго, поэтому я со вздохом поворачиваюсь к своему новому другу.

– Прошу прощения, но он прав. Я собираюсь уходить. Может быть, в следующий раз? – говорю я, с сожалением глядя на него, и парень, кивнув, выходит из VIP-зоны.

– А может, черт возьми, и нет, – произносит Грейсон, скрипнув зубами, и протягивает мне руку.

Его поведение и слова никогда не соответствуют друг другу. Он сторонится меня, как мой отец сторонится адвоката по разводам, большую часть времени, но, увидев с другими мужчинами, ведет себя как собственник.

– Ой, отвали, Грейсон, – говорю я, поднимаясь с кресла и отталкивая его руку. – Сиенна, ты готова?

Она кивает и, взяв меня за руку, быстро выходит из кабинки.

– Вам двоим стоит просто забыть об этом, – произносит она, пьяно хихикая мне в ухо.

Я же продолжаю тянуть ее за собой, словно на буксире, к черному ходу, где нас ждет шикарное белое «ауди» Грейсона.

– Залезайте, – раздраженно бросает Грейсон, открывая заднюю дверь.

Он поворачивается ко мне и нежно убирает волосы с лица.

– Ты – на переднее сиденье, – требует он, направляясь к водительской двери, а я уже почти тоскую по его прикосновениям.

Сиенна, хихикая, садится назад, оставляя меня стоять и смотреть на открытую дверь.

Почему у меня такое чувство, что это плохая идея?

Всю дорогу в машине царит полная тишина, и Грейсон, не отрывая взгляда от дороги, так сильно сжимает руль, что костяшки его пальцев белеют. Когда мы подъезжаем к дому Сиенны, Келлер открывает заднюю дверцу машины и вытаскивает свою спящую жену.

– Благодарю вас за то, что привезли ее домой. Желаю вам обоим весело провести время, – с легкой улыбкой говорит он.

Мои веки наливаются свинцом, в машине так тепло, что я едва сдерживаюсь, чтобы не задремать. Я кладу голову на ладони и прислоняюсь к прохладному стеклу.

– Солнышко, где твои ключи?

Я настолько устала, что едва могу поднять голову. Поэтому я просто киваю, и в следующее мгновение словно парю в крепких объятиях Грейсона. Его ровное сердцебиение почти усыпляет меня.

– Ммм, ты так приятно пахнешь!

– Спасибо, солнышко, ты тоже неплохо пахнешь, как смесь сладостей и текилы, – шепчет он.

– Мне нравится, когда ты не такой сердитый и раздражающий, – говорю я, потому что, кажется, фильтр между моим мозгом и ртом перестал работать.

– Ну, а мне нравится, когда ты не угрожаешь убийством и не говоришь отвалить.

Когда мы поднимаемся по ступенькам к моей квартире, он бережно ставит меня на пол.

– У тебя есть приличный кофе? – спрашивает он с ухмылкой.

– Я выживаю только благодаря ему, так что да, – отвечаю я, открывая входную дверь. – О, почти как оргазм, – стону я от облегчения, когда наконец снимаю туфли и отбрасываю их в сторону.

Грейсон кашляет у меня за спиной, стараясь подавить смех.

– Солнышко, если ты думаешь, что это оргазм, то мне тебя жаль.

– Ты не представляешь, каково это. – Я иду к кофемашине, по пути взяв две розовые кружки, и замечаю, что на экране духовки отображается время – 3:09 утра. Черт, уже так поздно.

Я зеваю, наполняя кружки темной жидкостью. Мне нужна пара минут, чтобы дать глазам отдохнуть.

– Давай, солнышко, пора ложиться спать.

Я открываю глаза и понимаю, что снова прижимаюсь носом к его груди. Грейсон осторожно кладет меня на кровать и опускает мою голову на подушку. Мне кажется необычным, что он заботливо поправляет одеяло, подтыкая его мне под шею, и убирает волосы с лица, и я инстинктивно хватаю его за руку, прежде чем он успевает отстраниться.

– Останься.

– А ты обещаешь держать руки при себе? – усмехается он.

– Обещаю, – обиженно произношу я.

Я наблюдаю за тем, как мышцы на его руках напрягаются, когда он тянется к подолу своей футболки и, не раздумывая, снимает ее через голову, открывая моему взгляду рельефное тело и темные татуировки, которые покрывают его грудь. Я всегда знала, что он прекрасно сложен, но, черт возьми, его торс – настоящее произведение искусства. Вот почему мне так хочется провести руками по его восхитительным косым мышцам, которые выступают над джинсами.

– Посмотри на меня, солнце. – Его низкий голос выводит меня из оцепенения.

Грейсон стягивает джинсы, и перед моими глазами предстают потрясающие татуировки, которые начинаются от его мощных бедер, прячутся под боксерами и спускаются до самых щиколоток. Мои глаза округляются от изумления, когда я замечаю, как его половой орган напрягается под тканью трусов. Святое дерьмо, он не может быть таким охрененно большим.

Грейсон смеется и качает головой, аккуратно складывая свою одежду на моем комоде. Он подходит ко мне с голодным блеском в глазах.

– Ух ты, какой ты большой мальчик! Жаль, что ты, вероятно, не знаешь, как им пользоваться, – дразню я его, натягивая одеяло до самого подбородка, но, когда он подходит к кровати, в моем животе словно начинают порхать бабочки.

– О, Мэдди, я точно знаю, как им пользоваться. Жаль, что ты никогда не узнаешь, как я это делаю, – говорит он, откидывая одеяло. – А теперь подвинься.

Я смотрю на Грейсона, не в силах оторвать взгляд. В моей голове творится полный сумбур, а из-за пульсации в киске думать становится еще сложнее.

Я поворачиваюсь на другую сторону кровати, где почти никогда не сплю. Холод этой стороны словно обжигает мои руки, а блестки на платье впиваются в кожу. Если он ложится спать в нижнем белье, то будет справедливо, если я поступлю так же.

На губах расцветает улыбка, когда я, приподняв бедра, расстегиваю молнию на платье. Затем с легкостью снимаю его и бросаю на пол.

Черт, на мне же нет лифчика.

Я чувствую, как мои щеки краснеют, хотя уже слишком поздно что-либо с этим делать. К тому же он уже видел мою грудь раньше. Конечно, это было случайно, но все же…