— Темушка, пора ложиться спать, — зову малого, и тот начинает жалобно скулить.
— Пап, ну скажи ей, чтобы она нас оставила вдвоем, ну скажи!
Кирилл смеётся, поглаживая сына по щеке, и эта его улыбка...
Так, все! Думай о сне. О позднем времени. О ребенке. И никаких мыслей о его отце!
— Нужно спать, Тем, я поиграю с тобой завтра.
— Ты врешь! У тебя же работа!
Не зная, что ещё ответить ребёнку, Кирилл мнется и кидает на меня жалобный взгляд. Подхватываю его мгновенно и, присев рядом с Темой, говорю:
— А давай вместо сегодняшнего совместного завтрака, который ты очень хотел провести с папой, вы с ним приготовите его завтра вместе, — радостно выдаю прекрасную новость ребенку, с удовольствием наблюдая, как за его спиной глаза Кирилла метают молнии.
Он машет головой, жестикулируя о том, что не сможет, но я лишь поддакиваю и с улыбкой продолжаю:
— А после этого мы еще и блинчики испечем. Ты же испортил сегодняшние.
Лицо Кирилла надо видеть. Багровое, словно кипятком ошпарили.
— Останься, — одними губами шепчет он, явно не в настроении болтать со мной, как вчера, а поэтому я, испытывая обиду за испорченный завтрак, включаю дурочку и бегу за Артемом.
— Давай, котёнок, нужно в ванную и спать.
— Я не котёнок! — слышится с верхних ступенек лестницы, к которой я уже почти добегаю, пока меня за талию не стискивает огромная накаченная рука.
Интересно, чья же?
Кажется, я попала.
15
Глава 5
Кирилл впечатывает мои лопатки в свою твердую грудь, выбивая остатки воздуха из легких. Ощущаю себя в лапах какого-то зверя дикого — ни вздохнуть, ни дернуться.
Он точно бизнесмен, а не какой-нибудь фитнес-тренер? Или он в своем офисе так натренировал железную хватку, перекладывая бумаги с места на место?
— И что это ты устроила? — рычит мне на ухо раскатистым басом.
По телу несется целое полчище мурашек. Вот обязательно меня так стискивать?!
— Мне нужно к ребенку! — жалобно пищу, царапая его предплечье.
— Я тебя не отпускал.
Переминаясь с ноги на ногу, по счастливой случайности приземляю свою пятку прямо на его стопу. Пожалеть об этом я не успеваю, потому как Кирилл шипит мне куда-то в шею, а затем переходит на угрозы.
— Если бы у меня не было столько работы, устроил бы тебе взбучку.
— Как страшно, аж коленки дрожат!
Вообще-то, они и правда дрожат, но иронизирую я с завидным актерским мастерством.
— Впредь настоятельно рекомендую обсуждать мои же планы со мной, — хрипит мне в волосы, царапая подбородком плечо.
И после этого наглец сжимает мертвой хваткой мое бедро под вязаным платьем.
Едва я ощущаю свободу, отскакиваю от него как от прокаженного. Пронзаю его недовольным взглядом, растирая свою ногу. Так странно… боли не испытываю, но кожа будто горит, причем повсеместно.
— Впредь настоятельно рекомендую контролировать свои первобытные инстинкты и держать руки при себе, — парирую я, довольная собой.
— Не сдержался, — приносит он в качестве извинений, еще и ухмылку еле сдерживает.
— Да вы…
Все возражения встают поперек горла, когда Кирилл шагает ко мне ближе и буквально ловит меня в полете. Отскочив назад и споткнувшись о ступеньку, я едва не разложилась на лестнице.
Ловко подхватив меня за талию, он плотно прижимается ко мне. Даже когда я твердо стою на ногах и не испытываю нужды в поддержке, он так и не выпускает меня из рук.
А затем он склоняется ниже и тянется ко мне…
Ох, черт! Он что, собрался меня поцеловать?!
— Думаю, пора бы нам перейти на «ты», — хрипит на ухо.
Спешно киваю, ощущая нервный холодок, сползающий по спине.
Кирилл, будто нехотя, отстраняется и одним взглядом указывает наверх. Пока мы поднимаемся на второй этаж, ругаю себя за излишнюю эмоциональность и напоминаю о главном.
Нам нужно поговорить о его сыне.
— Кирилл, — застыв около своей спальни, окликаю его и замолкаю в нерешительности.
— Слушаю.
Совсем не вовремя решаюсь на серьезный разговор. Но ведь и времени подходящего не найдешь. Учитывая то, что дома он появляется либо для вынужденного сна, либо, чтобы зарыться в свои бумаги в кабинете.
— Артёму не хватает твоего внимания, он скучает и хочет видеть папу как можно чаще.
Кирилл хмурится, словно раздумывает над моими словами, а затем переводит стрелки на меня.
— С сыном я поговорю. А что касается тебя? Может это тебе внимания не хватает?
Вспыхнув как новогодняя елка, трусливо отвожу глаза. Что за провокации такие? Так и не найдя подходящих слов, тянусь к дверной ручке.
— Добрых снов, — прячу невольную улыбку и скрываюсь в своей комнате.
***
С утра пораньше я уже колдую у плиты, как слышу уверенные шаги за спиной. Невольно улыбаюсь своим мыслям и радуюсь тому, что Кирилл решил прислушаться к моим словам.
— Пахнет вкусно, — заключает он, заглядывая мне через плечо и будто невзначай царапая его щетиной.
Фетиш у него что ли такой… Пускать слюни на мои плечи.
— Должно быть и съедобно, — смущенно улыбаюсь, даже не пытаясь отстраниться.
— Ты ведь знаешь, что не обязана готовить? Если не нравится еда из ресторана, можешь добавить в меню блюда по своему вкусу.
Божечки, как это мило! Он заботится о моем желудке!
— Папа!
Детский смех разносится по кухне, придавая дому ту самую атмосферу, которой, как мне казалось, не хватало прежде.
Завтрак мы действительно заканчиваем готовить все вместе. Даже блины успеваем испечь, как и планировалось вчера.
Пока Тема доедает свои любимые сосиски, складываю в контейнер обед для Кирилла и погружаю в термосумку.
— А это зачем? — интересуется Тема.
— Обед для твоего папы. Чтобы он не тратил время на рестораны, а смог пообедать домашней едой и вечером вернулся домой вовремя.
Тема сомнительно косится на сумку, а затем и вовсе вскакивает на ноги и уносится в свою комнату.
— Так… Салфетки, — бурчу себе под нос, открывая каждый шкафчик в поисках необходимого.
Когда возвращается Тема, предлагаю ему написать на одной из салфеток короткое послание. Он с радостью соглашается и царапает печатными буквами: «для папы!».
Кирилла провожаем на работу мы вместе. Уже на выходе тянусь к нему и тихо шепчу на ухо:
— В сумке для тебя сюрприз!
16
*** Кирилл
С самого утра мне не дает покоя мысль, что ж там за сюрприз приготовила моя соблаз… няня, в общем. Чует сердце, что ожидать от нее можно чего угодно.
Удивительная девушка. Непосредственная, импульсивная, забавная и такая… своеобразная. Не похожая на других.
Кровь будоражит и вызывает сердечную тахикардию. Или это возраст? Как-никак за тридцать уже.
Одним лишь взглядом она превращает мозги в кашу. Пробуждает какие-то… как там она сказала? Первобытные инстинкты? Хочется схватить и утащить в свою берлогу. А точнее в спальню на двухместную кровать. И лишь стоит представить это, как разум отключается.
Как и было велено, я героически дожидаюсь обеденного перерыва, не поддаваясь искушению заглянуть в сумку раньше времени.
И это было лучшим решением за последнее время…
Не представляю, как бы работал до обеда, поддавшись соблазну, и как теперь дотянуть до вечера.
Цепляю пальцами края ткани и выуживаю из сумки красные кружевные стринги.
Воображение тотчас оживает, и будто наяву во всех красках, с дотошливой точностью я вижу стройные обнаженные бедра Эвы в этих самых стрингах.
Твою ж… Сюрприз, черт возьми. Как теперь ходить по офису с фонариком в штанах?
Кое-как уплетаю обед, не сводя глаз с яркого кружева, лежащего на столе.
Ну и что это, если не намек? Причем такой не хилый. С размаху, с разгону и крайне отчаянно.
Да тут красной тряпкой открыто перед носом трясут! А выдержка у меня, знаете ли, похуже чем у свирепого быка.
Сложив все обратно в сумку заканчиваю рабочий день и выдвигаюсь домой.
