Ты нам не нужен (СИ) - Кароль Анита

А я поворачиваюсь на другой бок и сплю дальше. Здесь мне спокойнее, чем дома. Когда мама будит меня, чувствую себя отдохнувшей. Стол накрыт, пьем с мамой чай, перекусывая бутербродами.

— Что ты решила?

— Насчет чего? – жую быстро, уже в детский сад пора, мальчишек забирать.

— Ну алименты… ты согласишься? – мама переживает, нам всегда денег не хватает. Я ее понимаю, тащить на себе детишек сложно.

— Вариантов нет, иначе Чудинов сам на себя в суд подаст, — смеюсь, представляя, как его судят, по собственному желанию. – Сказал, отдаст все до копейки, с рождения близнецов. А еще сказал, что если я не буду давать встречаться с сыновьями, то через суд добьется разрешения забирать мальчишек на выходные.

— Ох−хх… — мама бледнеет, а я прикусываю язык. Вот чего ее пугаю, и так на таблетках, давление скачет. – Полюшка, ты лучше не препятствуй, пусть у нас встречается, не надо, чтобы забирал к себе… мало ли, вот так не вернет? Да и вообще, не груби ему… заберет внуков, я не переживу…

Я тоже этого боюсь. У Макса с женой нет детей, вдруг его снежная королева захочет уже большеньких усыновить. Да и лучше без судов разобраться.

После детского сада мальчишки рвутся на детскую площадку во дворе. Я пытаюсь утащить их домой, соблазняя конфетами, но близнецы не ведутся.

— Сынулечки, мы просто переоденемся и снова выйдем гулять, — целую сладкие щечки моих одинаковых детей.

— Ты обманываешь! Потом дома сидеть заставишь, – толкает меня Матвейка и несется к песочнице, размахивая пластиковым ведерком.

Отпускаю и Андрейку, с ужасом смотрю, как они сыплют песок друг на друга. Ругаться на близнецов бес толку, поэтому смиряюсь. А я раскатала губу, что и завтра в этих костюмчиках сходят в сад. Со вздохом плюхаюсь на скамейку.

Ладно, есть новые летние комплекты, с шортиками. Погода теплая стоит, не должны замерзнуть утром.

К моей малышне снова пристал соседский мальчишка. Вот противный, всегда достает. Мой Матвей долго не думает, всегда сразу с кулаками бросается на противника. А тут еще пластмассовая лопатка в руке. Не мешкая срываюсь с места, в секунду преодолеваю расстояние в пять метров.

— Ай−яй… сынулечка, нельзя драться, — успела подставить руку, иначе реву было бы. – Малыш, я что тебе говорила? Драться – плохо!

— Драться не плохо, — слышу позади, вздрагиваю. Чудинов снова приперся. – Но не лопатой. Дай обидчику кулаком в челюсть, если достает.

— А че Глебка на Андрейку говорит, что он картавый! А он просто букву «р» не может говорить, — объясняет малыш, поглядывая на своего отца. Он, оказывается, за братишку вступился. – А я как дам по башке, чтобы не обзывался.

— Правильно, своих нельзя в обиду давать. Молодец! – жмет ручонку Максим, а я злюсь.

— Ты, воспитатель! Не надо мне тут сына настраивать… сейчас мамашка бы на рев примчалась и снова скандал был бы, как было недавно.

— Ты воспитываешь пацанов как баба, — усмехается Чудинов, — представляю, кто из них вырастет.

— А ты не представляй, родите там с женой себе и воспитывайте. А я уж как могу, — зло топая иду к скамейке.

Вот чего лезет? Мы среди людей живем. А у моего старшенького характер как у родного деда. Бешеный. Уже сейчас подраться любит. А что дальше будет. Даже представлять не хочу. Ладно хоть Андрейка мягкий мальчик, спокойный, противоположность брату.

Я понимаю, что для мальчиков нужно мужское воспитание, которое я дать не смогу, как бы не старалась. Но не такие вот советы нужны – драться, это хорошо.

— Полин, поговорить бы? – стоит рядом, а я наблюдаю за сыновьями.

Сосед−обидчик сначала сбежал, но вернулся, сидит на бортике и язвительно шипит, дразнит мирно играющих близнецов. Он старше года на два, строит из себя умника. Странно, что матери нет рядом, или бабушки.

— Глеб, отстань от мальчишек! – строго говорю, вставая. Вот реально, руки чешутся, нахлопать по одному месту. – Пусть играют, отойди от них!

Глеб оборачивается на меня. Потом залезает на горку и оттуда уже что−то тихо говорит. Матвей насторожился, встал в песочнице, лопатку бросил, но ручонки сжал в кулаки.

— Матвей! – одергиваю малыша. – Угомонись, иначе домой пойдем.

Малыш решил выяснить важный вопрос, подбежал к нам. Закусив губу смотрю, как вытирает ладошки об коричневые спортивные штанишки, оставляя пыльные полосы. Но при Чудинове язык не поворачивается отругать сына.

— Мамочка, а где наш папа? — разводит ручонки Матвейка, впервые задавая этот вопрос. — Папы же есть у всех. Так Глебка сказал. А у нас с Андрейкой нету... – оборачивается на Глеба, показывает ему кулак. – Он опять обзывается.

— Как?

— Говорит, что мы с Андрейкой безотцовщины.

Смотрю на озадаченного Максима, который так не вовремя явился поговорить. Как сказать сынишке, что его отец стоит рядом? Он не захотел знать пять лет назад, что я беременна им и его братишкой. Приказал охране выставить меня из ресторана, когда я пришла сказать новость. Их папашка в это время женился на другой, целовал ее под крики горько.

— У всех есть папы, а у вас нет. Так бывает. Вас мне аист принес, — улыбаюсь, присаживаясь перед Матвейкой на корточки.

А потом с вызовом смотрю в голубые глаза бывшего возлюбленного. Предатель.

Глава 7

Максим

Аист, значит. Ну ладно хоть не баран или еще кто из парнокопытных. Тоже присаживаюсь на корточки перед сыном. Так легче донести правду для малыша, когда глаза на одном уровне. Андрейка бросает игрушки и несется к нам. Беру мальчишек за руки.

— Мальчики, я ваш папка, — говорю, искренне улыбаясь. – Я тот аист. Ну… который вас маме принес.

У детишек сейчас такой возраст, что верят всему, что говорят взрослые. Раз сказал, что я папка, значит так и есть. Никакой стадии отрицания или отчуждения. Просто разглядывают меня с полминуты, а потом крепко обнимают за шею.

Злобный соседский мальчишка заинтересовался ситуацией, подошел совсем близко. Матвей хмурится в его сторону, а потом выдает:

— А вот сам ты безотцовский, вот наш папка!

— И него клутая машина! Мы сейчас поедем кататься. Вот! – поддерживает брата Андрейка и показывает недругу язык.

— Ну так чего ждем? Поехали кататься! – оглядываюсь назад, ища Полину, которая будто ушла в тень, чтобы не мешать мне знакомиться с сыновьями.

Сидит на лавке, усталая и обиженная. Маленькая моя… Она из кожи вон лезет, чтобы ее дети были сыты и довольны, чтобы одеты−обуты не хуже других. Интересно, она хоть спала сегодня, после ночной смены?

В голове проносятся мысли – что я могу сделать для нее, чтобы отдохнула? И в ответ – ничего. Она сильно обижена, не примет от меня помощи лично для нее. Скрепя зубами разрешает общение с детьми, и то, потому что боится суда, которым я пригрозил.

Пока Полина смирилась, я подхватываю мальчишек на руки и несу их к машине. Они удивлены, хихикают, держатся за мою шею. Кто бы их еще так таскал? Я выяснил, мужика у их матери нет. Таскается к ней мажор какой−то, но девушка его не жалует.

— Подожди… ты куда моих детей потащил? – догоняет уже у машины.

— Ты же слышала, мы хотим кататься. Ты с нами? – подначиваю. Полина так смешно злится и удивляется одновременно. – Возражения не принимаются.

— Максим, они все в песке, чумазые… ну куда таких везти?

— Давай поднимемся к вам и умоем. А переоденем в магазине. И даже не ори, я обязан одевать своих детей.

Она назвала меня по имени, это уже огромный шаг к прощению. Ничего, моя девочка, в этот раз я не поведу себя как придурок. Вздыхает устало и коротко бросает – идем.

Переступаю порог однокомнатной квартиры, а чувство, что дворца. Волнуется что−то внутри, сжимается. Оглядываю прихожую, потом прохожу в комнату, пока Полина умывает одного из мальчишек.

По сути, это спальня, похожая на дешевый номер в гостинице. Пять лет назад мы с друзьями увлеклись квестами и приходилось ночевать в таких вот комнатах на несколько человек. Мы выходили в город и по заданию должны были заработать денег на ночевку и еду. Если заработать не получалось, то некоторые спали голодные, на скамейке в городском парке.