Неравный брак (СИ) - Сандер-Лин Галлея

— О-о, кажется, моя половинка решила показать зубки? — подмигнул Славка, крепко обнял Нику за талию и поволок в кухню. — Клавдия Матвевна! — обратился он к дородной женщине, которая чистила картошку, пока повар, мужчина средних лет с пышными усами, получал наставления от хозяйки. — Мы с Вероничкой проголодались, найдётся что-нибудь забросить в топку? Принесёте к нам в комнату?

— Ох, Станислав Владимирыч, завсегда найдётся! Я мигом! — она отложила картошку, сполоснула руки и нырнула в холодильник. — Сейчас накормим и вас, и молодую госпожу, сейчас всё сделаем…

Дарья Андреевна бросила на молодожёнов испепеляющий взгляд, но растянула губы в улыбке:

— Стасик, сынок, а ты не боишься перебить аппетит перед вечерним застольем?

— Мамуль, сегодня у меня аппетит просто зверский! — Славик улыбнулся во все тридцать два. — То ли ещё будет! Да, сладкая? — и звонко чмокнул Нику в щёку, после чего поскорее увёл из кухни, потому что свекровь, кажется, была готова вспыхнуть и уничтожить всё вокруг.

В комнату они ввалились, давясь от смеха.

— Ах ты… провокатор! — пожурила мужа Вероника.

— Ох, я её обычно не провоцирую, но сегодня уж очень захотелось, — отсмеявшись, сказал Слава. — Кажется, твоё присутствие даёт мне силы.

— Да, теперь ты тут не один, — согласилась она. — И я тоже не одна.

— Правильно мыслишь. Вместе мы сила! — и вид такой важный, но в итоге всё снова закончилось смехом.

То ли Ковалевский действительно счастлив, то ли очень старается таким казаться, но общаться с ним сейчас одно удовольствие.

Вскоре пожаловала Клавдия Матвеевна с целым подносом снеди, и смотрела она на Славу и Нику с таким видом, будто они её любимые внуки.

— Ох, остепенился-таки, проказник, — приговаривала добрая женщина, выставляя еду на небольшой столик на колёсах, который откуда-то приволок Славка. — Какую красавицу в дом привёл… Совет вам да любовь!

— Спасибо! — улыбнулась ей Ника. — Всё пахнет просто потрясающе!

— Вы кушайте, кушайте! — кухарка заботливо раскладывала салфетки. — Ежели бы я раньше узнала, я бы вам таких угощений наготовила… Но ничего, сейчас Макарыч закатит царский ужин, — она ещё раз глянула на юных супругов полными умиления глазами и вышла.

— Клавдия Матвеевна у нас специалист по так называемой «домашней еде», а Филип Макарович больше по экзотике и высокой кухне, — пояснил Славик, придвигая столик к кровати. — Садись, попробуй. Она готовит изумительно! Но наверняка не так вкусно, как ты, — тут же добавил он.

— Не подлизывайся, — отмахнулась Ника, но ей стало приятно. — Я, конечно, на повара не училась, но уверена, что мужа порадовать сумею. Даже временного.

— Буду ждать с нетерпением! — тут же заявил он. — В школе у тебя здорово получалось. Наверняка сейчас мне понравится ещё больше.

Как и говорил Славик, Клавдия Матвеевна была богиней домашней кухни. Голубцы, фаршированный перец, овощное рагу, биточки, тушёные с луком грибы… Вероника попробовала всего понемногу и готова была остаться в этом доме хотя бы ради того, чтобы лакомиться так каждый день. Настроение скакнуло вверх, они с Ковалевским болтали как старые друзья, и Ника поймала себя на мысли, что ещё недавно даже представить не могла, что когда-нибудь сможет вот так спокойно с ним разговаривать и даже получать от этого удовольствие. Когда они находились втроём, с Пашей, Слава был другим.

Воспоминания о Паше тут же понизили градус веселья. Пашка, родители, Ксюша, дядя Дима и тётя Оля… Как рассказать им об этой свадьбе? Где найти на это силы?

Вскоре Клавдия Матвеевна забрала посуду и порадовалась аппетиту женатиков, а Славик с самым серьёзным видом сообщил Веронике, что они не зря так плотно поели:

— Думаю, нам обоим на сегодняшнем ужине будет не до еды.

И он оказался чертовски прав! Богато уставленный стол совсем не соблазнял, потому что над ним скрестились острые, недовольные, напряжённые, любопытные и раздражённые взгляды. Ника сидела как на иголках и только размазывала еду по тарелке, хотя никогда не отличалась плохим аппетитом.

Дедушка Славика изучал Веронику внимательным взглядом, и только рука Славы, которая под столом сжимала её руку, помогала сохранять лицо. А потом начался допрос с пристрастием. Иван Витальевич расспрашивал о семье, работе, интересах и жизненных стремлениях, приходилось отвечать, не очень вдаваясь в подробности, но донося суть. Однако надо отдать ему должное, глава семьи держался в меру доброжелательно, проявлял неподдельный интерес и не пытался уязвить. Свёкры по большей части молчали, но их неодобрительные взгляды были куда красноречивее слов.

— Что ж, добро пожаловать в семью, Вероника! — наконец провозгласил Иван Витальевич и глянул на неё хитрым взглядом. — Хорошо заботься о нашем Стасе, он тот ещё оболтус.

— Спасибо. Обязательно позабочусь! — кивнула Вероника этому старому лису. — Теперь мы одна семья, и я сделаю всё, чтобы он чувствовал себя любимым.

На этих словах пальцы Славика на руке Ники дрогнули, после чего его рукопожатие стало крепче:

— А я сделаю так, чтобы моя Вероничка чувствовала себя счастливой!

Клавдия Матвеевна, которая как раз принесла перемену блюд, умилилась, Иван Витальевич усмехнулся, Владимир Иванович нахмурился, а Дарья Андреевна, кажется, скрипнула зубами от злости. То есть можно сказать, что ужин прошёл не так плохо, как мог бы, но и не так хорошо, как хотелось бы.

Когда Ника пригубила чай и отставила чашку, Славка, будто только этого и ждал, подорвался из-за стола, ухватил её за руку и потащил прочь из обеденного зала со словами «Ну, нам уже пора! Сами понимаете: первая брачная ночь…» Веронике одновременно хотелось его и отблагодарить за спасение, и огреть чем посильнее. Притащив в их комнату, он выпустил её руку и ослабил узел на галстуке.

— Х-хух, думал, этот вечер никогда не закончится, — он снял пиджак и размял шею. — Давно не чувствовал себя таким клоуном. Но я был на высоте, правда?

— Правда, — не могла не признать Ника. — Особенно когда разговаривал с Дарьей Андреевной.

— Я не мог упустить случай немного её подразнить, — Славик послал Веронике озорную улыбку и, отвернувшись и стащив галстук, принялся расстёгивать рубашку.

— Эй, ты прямо здесь собрался раздеваться? — напряглась она.

— А что такого? — откликнулся он, не прекращая своего занятия. — Нам с тобой такое не впервой, разве нет?

— И долго будешь попрекать меня тем стриптизом? — насупилась Ника. — Я же уже извинилась, и не один раз.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами он, спуская рубашку до уровня локтей, а потом и вовсе отбрасывая на спинку кровати. — Ты была первой, перед кем я раскрылся. Первой и единственной.

А Ника молчала, потому что, во-первых, не знала, что сказать, а во-вторых, у неё пересохло во рту, когда увидела его обнажённую спину, покрытую татуировками. На пояснице и вдоль линии плеч появились какие-то надписи.

— Ой, а откуда… Когда ты успел сделать тату?

— Что? — он обернулся. — А-а, это просто рисунки. Стас изукрасил себя татухами, и мне приходится соответствовать, чтобы не проколоться.

Вероника поймала себя на том, что ей отчаянно хочется прикоснуться к этим надписям, провести подушечками пальцев по гладкой коже, очертить контуры рисунков и почувствовать тепло этого человека. Такого несносного и единственного, кто был способен довести её до белого каления. Человека, который сейчас расстёгивал брюки.

— Всё, я ушла переодеваться! — Ника резко отвернулась, выудила из шкафа шёлковую ночнушку и халатик и ринулась к ванной.

— Трусишка! — со смехом донеслось ей вслед.

Ну вот нравится этому демону-искусителю её дразнить, точно нравится!

Она справилась довольно быстро и по здравом размышлении подвязку на ноге решила оставить. Кажется, её в день свадьбы должен снять молодой муж? Потом протёрла лицо, убирая остатки косметики, и расчесала волосы. Ну что, можно идти ложиться? Можно, конечно, но боязно.