— Иди уже за мной, Лия.
Фыркнув, я следую за ним. Я думала, что он продолжит делать вид, что меня не знает и просто уедет, но, похоже, он решил меня подвезти до дома.
— Все так изменились. — произношу я. — Я думала, что это будет грустно ,но на самом деле даже как-то классно. Ты был прав - приятно видеть, что все нормально живут. У каждого появилась своя личная история...
Мы останавливаемся возле его машины и Эмир разворачивается ко мне, открывая дверь и смерив меня с ног до головы немного надменным взглядом.
— Рад, что хоть какие-то одноклассники вызывают в тебе чувство радости.
Я немного задумчиво смотрю на него в ответ. Это что за тон?
— Ты что, обиделся?
— Садись.
— Боже мой. Если бы ты вел себя хорошо и не заделал бы мне ребенка, то я бы и на тебя смотрела с радостью. Между прочим. — я внезапно вспоминаю Юлю. — Я тебя считала тогда самым лучшим другом, а ты меня начал игнорировать. Это было обидно. Так что чего сейчас ты дуешься? Ты игнорировал меня, теперь моя очередь.
Брови Эмира в ответ забавно изгибаются, а на лице мелькает ироничная усмешка.
— Лия, ты достала. Ты знаешь, почему я тебя игнорировал тогда?
— Ну и почему же? — фыркаю я, садясь в машину, потому что ветер уже заносит сиденье первым снежком.
— Потому что ты мне тогда нравилась и я не знал, что с этим делать. — произнеся это, он захлопывает дверь, оставив меня сидеть с округлившимися от шока глазами.
Лия
Лия
Мелкие снежинки с тихим шорохом врезаются в лобовое стекло машины, пока она несется по трассе, а я задумчиво смотрю за окно. Эмир с тех пор молчит, поэтому я первая решаюсь завести разговор:
— Слушай... это правда?
— Что? — отзывается он, а я вздыхаю. Разве не очевидно, к чему я задаю вопрос?
— То, что я тебе в школе нравилась.
— Я что, похож на клоуна, чтобы просто так шутить?
— Нет, но вдруг ты сказал это, чтобы я от тебя просто отстала?
Его брови тут же изгибаются.
— Чего? — он смотрит на меня. — Я выдумал такую дурацкую отмазку, лишь бы отвязаться от тебя? Меня же не Лия зовут.
— Когда это я придумывала дурацкие отмазки? — фыркаю я, сложив на груди руки.
— Например, про бизнесмена-итальянца.
Черт. Я прикрываю глаза. Да, было дело, но... Но почему это она дурацкая? Я бы вот в нее поверила, услышь от кого-нибудь.
— С чего ты взял, что это отмазка.... — бормочу я. — Будто бы в Италии нет бизнесменов. Ладно, забудем. Просто интересно - почему ты мне не признался в школе? Неужели игнорировать меня было лучше?
Он цыкает.
— Нет, не лучше. Я не знал, как это сделать.
— Боже, это длилось долго. Ты не придумал за такое время?
Эмир что-то тихо отвечает, и я улавливаю лишь смутно слова “...и за большее время...”, но не успеваю переспросить, как он переводит тему:
— Если бы я признался, что-то изменилось бы? Вряд ли бы ты ответила согласием.
— Почему ты на меня перевел тему? — фыркаю я. Хотя, частично он прав. Я как-то не задумывалась об отношениях в школе, несмотря на то, что многие из одноклассников уже встречались с кем-то, для меня тема близких отношений между мальчиком и девочкой была еще немного покрыта мраком и не сильно привлекала. — Вряд ли бы. Но мы бы не избегали друг друга и смогли бы продолжить дружить.
— Я не хотел с тобой дружить.
— По-твоему, я была плохим другом?
— Лия... Не в этом дело.
— Ну а в чем? — закатываю я глаза, а Эмир тихо выдыхает.
— Я же говорил, что ты мне нравилась. Как в этом случае можно просто дружить? Ты когда-нибудь находилась рядом с человеком, зная, что он никогда не ответит тебе взаимностью?
— Эм... — я растерянно смотрю в пространство. Эти слова правда Эмир произнес? Так на него непохоже. Он же тот еще сухарь. — Было дело.
Я замечаю, как он едва заметно дергает бровью.
— Н-да? И кто же это был?
— На работе был один парень. Он мне нравился, но явно ухаживал за другой коллегой.
— А-а, ясно. — Эмир произносит это странным тоном. —И что, до сих пор нравится?
— Нет, конечно. Они в итоге начали встречаться, но потом расстались, и коллега пожаловалась, что он был тем еще жадюгой и эгоистом. Когда она болела, он ни разу не приехал ее навестить, а перед праздниками специально ссорился. И моя симпатия как-то тут же прошла. Я порадовалась, что всего лишь дружески общаюсь с ним и не знакома с его отрицательными чертами, как эта девушка.
— Ну, это не настолько сильная симпатия, если ты так быстро передумала.
— Чего? А как, по-твоему, я еще должна была отреагировать? Кому нравятся равнодушные эгоисты в отношениях?
— Если человек тебе сильно нравится, то вряд ли ты передумаешь из-за чужих слов. В первую очередь подумаешь, что кто-то злословит на объект твоей влюбленности.
— Боже, от тебя так странно слышать эти слова. — вздыхаю я.
— Тогда замолчи. Ты первая начала этот разговор. — хмыкает Эмир. — Куда тебя отвезти?
— Домой. Меня ждет встреча с отцом. Но, во-первых, ответь, что случилось с Ариной и ее няней? Прежде чем я уйду, хочу знать хотя бы это.
— Так ты уже слышала? Она уволилась. Хотя, если бы она сама не сделала это, то я бы ее уволил. Она решила отдохнуть и заснула, а девчонка вытащила документы и деньги из ее сумки и решила попробовать поработать ножницами.
— Пфф. — вырывается у меня. Ясно. Странно только то, что няня казалась мне ответственной и профессиональной женщиной, а на самом деле позволила себе спать, когда сидит с ребенком. — Похоже, Арину тебе, все-таки, придется воспитывать самому.
— Вот еще. Я не обещал Ямпольскому стать ей отцом. Просто выполню свой долг, и все. Достаточно того, что она не будет ни в чем нуждаться.
— Для ребенка этого недостаточно.
— Да что ты? Большинство детей себе руку отгрызли бы, чтобы иметь то, чего имеет сейчас она. Ее капризам почти все потакают.
— Эмир...
Я осекаюсь, так и не продолжив. Какой толк сейчас в очередной раз пытаться объяснять ему, что Арине не хватает самого главного - любви и чувства защиты? Все эти вещи - фигня, без уверенности в том, что рядом с тобой всегда будет человек, который никогда не покинет тебя, и будет любить несмотря ни на что.
Но Эмиру это сложно понять. Хотя он и потерял два раза родителей, видимо, он решил, что все эти чувства не так уж и важны. На самом деле он просто отвратительный кандидат на роль нормального мужа из-за этой особенности. Он из тех отцов, которые будут заваливать деньгами ребенка, и даже не общаться с ним по вечерам. Как он вообще смог испытывать ко мне симпатию в школе и что для него вообще значит подобное чувство?
— Что?
— Ничего. — я вздыхаю. — Куда ты едешь? Это явно не поворот к моему дому.
— Меня попросили кое-куда подъехать.
— Эмир... Мне нужно домой. Останови тогда машину где-нибудь возле остановки и я поеду на автобусе.
— Что за чушь? — фыркает он. —Беременной лезть в общественный транспорт. Подожди немного и я тебя отвезу. Это дело срочное, но недолгое.
Я украдкой смотрю на время на телефоне.
— Так-то у меня тоже дело срочное.
Эмир, тем временем, заворачивает и тормозит на одной из парковок возле высоких зданий. Затем, заглушив двигатель, произносит, переведя тему:
— Пойдем, прогуляешься со мной.
— Честно говоря, я настолько устала, что с удовольствием посижу здесь, в машине.
— Гулять - полезно для беременных. Если не будешь двигаться, то потолстеешь, и ребенок родится не самым здоровым.
— Пф-ф-ф. — снова громко фыркаю я. Не дай бог Эмиру когда-нибудь завести ребенка с женщиной, которая его любит. Одни эти слова способны задеть до глубины души, а ведь он выдает подобное по несколько раз на дню. — Идиот.
Он не дает мне открыть дверь и опережает, выйдя первым из машины. Затем, обогнув ее, протягивает руку, предлагая мне выбраться на улицу.
