Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна

Петя, пытается открыть шампанское, но у него ничего не получается. Тогда Гордей перехватывает бутылку из его рук, открывает, и под радостные возгласы девчонок, бокалы начинают наполняться.

— Арина, — торжественным тоном произносит Марта Сергеевна, и сует мне в руки бокал, — хоть тебе, наверное, и нельзя пить, неважно, просто пригуби. Так вот. Мы, вся наша компания, официально поздравляем тебя с огромным прорывом и… говорим тебе, молодец! Так держать! Ура! К черту, чтоб не сглазить!

Я улыбаюсь, словно дурочка, и пока все пьют, тоже пригубляю, а сама снова думаю о том, как так могло получиться, что я решила, будто никому не нужна.

Вот сколько народу пришло меня навестить, и как все, по крайней мере часть девчонок точно, искренне за меня рады. А Марта Сергеевна…

После второй выпитой бутылки, и нескольких заглядываний в палату медсестры, все начинают собираться, а Марта Сергеевна, которая как раз выходила куда-то, а сейчас вернулась, задерживается у моей постели.

— Арин, я не стала при девочках, — произносит она негромко, а присутствие Гордея ее, как видно, не смущает, — но… тебе предлагают очень выгодный контракт.

Она произносит название компании, и мои глаза округляются.

— Да-да, дорогая, это именно то, о чем ты подумала. Не стоит говорить, насколько это престижно, и сколько денег ты могла бы получить, поработав у них… хотя бы год. Но… вот только там не одни фотосессии, но и подиум, их фирменные показы. На каблуках. Я… только что поговорила с твоим лечащим врачом, и он заверил, что при должном уходе, твоя травма пройдет без последствий. Ты сможешь работать. Так что…

От волнения я не могу говорить. Марта Сергеевна присаживается ко мне, и накрывает мою руку своей.

— Не волнуйся только так сильно, Арин, ладно? Все идет в обычном рабочем порядке. Воспринимай, как должное. Тем более, это не сейчас, а через три месяца. У тебя есть возможность полностью восстановиться и морально подготовиться, настроиться. Пока что в твоей жизни есть более важные дела. Я права?

Марта Сергеевна не ждет от меня ответа.

— В общем, будем на связи, — говорит она.

Чуть сжимает мою ладонь, я ощущаю ее поддержку. Встает, и покидает палату, бросив быстрый взгляд в сторону Гордея.

Я думаю, она прекрасно знает, что он не просто так забежал сюда на часок. Она всегда все видела и понимала. И каждый раз, вольно или невольно, пыталась нам помочь.

Когда палата пустеет, в ней становится непривычно и очень тихо. Но меня не пугает эта тишина. Я полулежу на кровати в привычной позе, только теперь уже со вкусом шампанского на губах. Вновь и вновь прокручиваю в голове ошеломляющую новость, что сообщила мне Марта Сергеевна.

Я никогда не мечтала стать моделью, вообще не интересовалась данной темой, но даже я, при упоминании этого бренда всегда подбиралась и кидала заинтересованные взгляды в сторону одежды, белья, с удовольствием улавливала обрывки новостей, и даже моментами представляла, что это я иду по подиуму, словно невесомая фея, а все вокруг восхищаются и аплодируют.

Боже, если это правда, то я… В общем, это действительно очень выгодное предложение.

Перевожу взгляд на Гордея, и встречаюсь с его улыбкой. В его глазах спокойное тепло и радость, я бы даже сказала, гордость за меня.

— Молодец, Бельчонок, — говорит он, и салютует мне бокалом.

Как-то так получилось, что все остальные бокалы, также, как и пустые бутылки из-по шампанского, девчонки унесли, а вот наши два, все еще до половины наполненные, остались.

— За тебя, — говорит Гордей.

Подходит, присаживается рядом, и мы чокаемся с ним бокалами.

— Мне уже можно пить, — говорю я. — Антибиотики отменены с сегодняшнего дня.

— Значит, пей. Если хочешь.

Быстро опрокидываю в себя содержимое и отставляю бокал в сторону. Гордей выпивает содержимое своего.

Я чувствую на губах влагу, и быстро провожу по ним кончиком языка.

Я смотрю на него… Жду чего-то… сама не знаю, что… Просто у меня все лицо горит, и кончики пальцев подрагивают, и жар со стремительной скоростью распространяется по всему телу…

— Ты рада? Вижу, что рада, Бельчонок.

— Да, очень, очень рада, — отвечаю поспешно.

— Хорошо.

Мне так здорово сейчас, что даже кажется, это один из лучших дней в моей жизни.

Вот только… Гордей… встает, и возвращается на свое место у окна.

Я… не знаю, что чувствую в этот момент… Каких действий ожидаю от него. Но явно не того, что он достает телефон и начинает что-то в нем просматривать.

— Гордей, — зову я тихонько, и он поворачивает голову.

— Ты… Я… Мы…

Мямлю невразумительное, но тут же одергиваю себя, и призываю изъясняться хоть сколько-нибудь понятнее.

— Ты… не мог бы меня поцеловать? — выпаливаю я, собравшись с силами, а сказав, понимаю, что это то самое, чего мне нестерпимо хочется. То, чего мне так мучительно, болезненно недостает…

Глава 44 Наконец, домой…

Гордей смотрит так, что выбивает дух. Как бывало только до моего прыжка с моста.

Он всегда так смотрит, пронзительно, проникая взглядом под самую кожу и еще чуть-чуть, немного дальше, глубже. Будто знает меня много лучше, чем знаю себя я сама.

Вот и сейчас… от его взгляда я вспыхиваю, начинаю волноваться, и будто загораюсь изнутри яркими мигающими лампочками.

Он поднимается со стула и медленно приближается ко мне.

Я замираю, чуть дыша, но все же приказываю себе немного, хоть самую малость расслабиться, сбросить напряжение.

Делаю вдох и выдох, поудобнее устраиваюсь на подушке.

Наблюдаю за его приближением, практически не отрывая глаз.

В конце концов, это я захотела. Так или иначе, я сама его прошу.

Он буквально не отходит от моей постели. Он искренне поздравлял меня со всеми вместе.

Я целовалась с ним в прошлой жизни, а в этой он сказал мне столько приятных слов и столько сделал, что мне нестерпимо хочется попробовать, почувствовать его снова.

И потом… он ведь, по-прежнему, очень привлекательный внешне. Все в нем сбивает с серьезного настроя, и заставляет думать о близости. Ухмылка, жесты, походка. На него даже медсестры постарше засматриваются, не говоря о молоденьких. Даже Ви он, кажется, очень нравится. Хотя мы все знаем, как она глубоко и надолго влипла в его брата. И тем не менее…

Нет, ничего особенного или странного в том, что я хочу снова ощутить его губы на своих.

Гордей подходит и присаживается на мою кровать.

Губы трогает легкая полуулыбка, от которой мое сердце начинает биться стремительнее.

Обычно в такие моменты я не выдерживала, терялась, отводила взгляд, и, конечно же, во все лицо краснела. Сейчас я принимаю спокойно, потому что не критично, пусть думает, что угодно. Я так решила, и своих причин я объяснять не обязана.

Гордей берет мою ладонь в свою, подносит ее к губам, и, все еще не сводя с меня взгляда, медленно, и очень чувствительно целует.

Я улавливаю, как все же розовеют мои щеки.

Он поглаживает кожу подушечками пальцев, а я в нетерпении облизываю губы, потому что очень хочу большего.

Дверь открывается, и к нам заглядывает медсестра.

— Девочки-мальчики, процедуры. Ариш, витаминная капельница напоследок. Леонид Петрович сообщил, тебя скоро выписывают, — произносит она непринужденным тоном, и полностью перемещается в палату.

Включает дополнительный свет, и я немного тушуюсь.

Как я могла забыть, что мы находимся в больнице? А если бы медсестра открыла дверь прямо во время поцелуя?

Но Гордей как ни в чем не бывало продолжает сидеть на моей постели, транслируя в окружающее пространство полное спокойствие. Будто это в порядке вещей, что он находится на моей кровати и держит меня за руку.

Медсестра со своей стороны не выказывает ни капли недовольства.