Между нами ничего не было (СИ) - Тес Ария

- Зачем ты дарил мне цветы? Зачем проводил со мной время? Почему просил остаться с тобой? Ведь в этом не было необходимости. Ты знал, что я к тебе испытываю, и я уверена, что ты понимал: привязывать меня к себе дальше некуда. В этом просто нет смысла…Зачем? Папка с судьбой моей подруги, все эти разговоры. Для чего?

- Потому что я этого хотел, - отвечаю абсолютно честно, - Чем дольше продолжались наши встречи, тем сильнее отступала моя агония. Мне начало нравится наше времяпрепровождение, и я хотел его все больше и больше. Цветы? Разговоры? Папка? Я делал это, потому что хотел. Ты права. Не было смысла играть в любовь, ты меня уже любила.

Кира краснеет и отводит глаза. Я позволяю ей это сделать, я не давлю и не заставляю ее быть ко мне ближе, даже если это все, чего я сейчас хочу.

Отступаю. Ведь помню: сейчас важнее всего остального — не спугнуть. Осторожно идти по тонкому льду туда, где между нами снова есть доверие…

- Перед своим отъездом я словил дикое ощущение. Я подумал, что мне надо остановиться и отступить, но потом запретил себе это делать.

- Почему?

- Не знаю, - жму плечами, - Наверно, рана от предательства была слишком свежей. Я все равно злился, а ты все знала. Возможно, я больше не доверял тебе и хотел избавиться и от Кристины, и от…прости, тебя тоже.

Неприятная правда, но это правда. Такая вот амбивалентность. Кира вызывала у меня два совершенно противоположных чувства, и я не знал, к какому из них прислушаться, но прислушался к самому простому.

- Просто отрезать. Это мне казалось самым разумным. Я не собирался больше строить отношений, пытаться найти себе женщину. Ничего не хотел. Я решил, что раз у меня не получается, то, значит, не судьба. Я собирался уйти в работу и не думать больше ни о чем, а если бы мы не прекратили общаться, ты бы смогла сделать мне еще раз больно, - признаю тихо, и после этого признания, которое, похоже, прозвучало, как взрыв бомбы, она резко поднимает глаза.

Да, вот так, малыш. Моя личная амбивалентность…

- Я был на перепутье, но выбрал самый простой выход. Дальше ты знаешь. Все это правда. Я все действительно спланировал: Кристина должна была приехать в мой офис и увидеть нас. Сначала я хотел, чтобы она увидела все, но не смог. Это единственное, чем я могу почти гордиться. В момент, когда я хотел нанести максимальный удар по цели, я отступил. Мне удалось сохранить хотя бы часть своего лица. Это, разумеется, капля в море, но…спасибо, что она есть. Не знаю, как бы я при иных обстоятельств существовал дальше и смотрел тебе в глаза…

Она ничего не отвечает, да я и не жду. Для обиженного человека, наверно, слышать такое — как насмешка, но…сегодня я говорю всю правду, и правда вот такая. Я смог сдержаться. Она меня сдержала. Для кого-то, кто никогда не испытывал того, что в тот момент испытывал я, будет непонятна…та значимость, которой обладает человек. Тот его вес…

Тому, кто понимает и был на моем месте, не нужно объяснять. Он все уже и сам знает…

Вздыхаю, тру глаза основаниями ладоней, потом издаю тихий смешок.

- Я никогда не думал, что на все это способен в принципе. Правда. Но агония...это меня не оправдывает. Если тебя разрушает, нельзя разрушать всех вокруг. Я знаю. Но тогда...это было неважно. И так много дерьма было сделано... просто из-за того, что я слишком сильно хотел нормальную семью. Такой абсурд…

- Я не…

- Я летал к родителя, чтобы переписать на них все свое имущество, - перебиваю ее, отняв руки от лица, - Я собирался развестись, но я не собирался ничего ей оставлять. Кристина должна была уйти из нашего брака с голой жопой, так что на момент нашего развода я стал фактически бомжом. Все было продано задним числом, компания мне тоже не принадлежала. Я даже машину отписал на Бодрова! И на этом не остановился. Пока Кристина хлопотала о сохранности своей тайны, я потихоньку заменил все ее украшения на подделки, а потом заказал дорогущее колье. Хотел, чтобы в момент, когда ее прижмет нужда, было бы непреодолимо больно собственными руками продавать последний оплот сытой жизни. Ну, или чтобы она на него смотрела и помнила, как все на свете пустила по своей пи…

- Фу, - Кира перебивает, чуть нахмурившись, а я не сдерживаюсь и опять усмехаюсь.

- Прости.

- Да…ничего.

Она выдерживает короткую паузу, потом кивает.

- Что ж. Размах впечатляет.

Мои брови резко рвутся наверх.

- Это все, что ты скажешь?

- А что мне еще сказать? Я видела, как ты работаешь. Эмиль Батаев всегда старается играть по правилам, но это не значит, что он — хороший мальчик. Если его интересы будут нарушены, он ответит жестко. Тем более, мы много лет дружили, и я знаю тебя. Думаешь, ты меня удивил своей историей?

Ты меня точно удивила своим ответом. Я ожидал хотя бы маленькой толики удивления и большого пласта осуждения. Может быть, омерзения. Но Кира смотрит на меня абсолютно спокойно — она не боится, не хочет сбежать. Она будто все уже знала заранее…

Подтверждая мои мысли, Кира жмет плечами.

- Конечно, я не знала, что именно ты сделал, но всегда знала, что ты что-то по-любому сделал. Ты мне для этого рассказал всю эту историю?

Нет, не для этого.

- Я сожалею о том, как я поступил с тобой, - признаюсь тихо.

Кира поджимает губы и уводит взгляд на свои пальчики, которые снова начинает мять, притворно улыбаясь. Тема все еще оставляет неприятный осадок, и еще долгие годы это не изменится. Если и будет обсуждаться, то только в подобном ключе…только с осадком.

- А говорил, что ни о чем не жалеешь…

Улыбаюсь слегка. Касаюсь ее подбородка и заставляю посмотреть себе в глаза.

- Странно получается, да? Я не жалею о том, что было между нами, но сожалею о том, как с тобой поступил. Ты этого не заслужила. Я как подросток обиделся и как подросток вылил на тебя кучу дерьма. А еще я врал тебе, но никогда не врал внутри наших личных отношений. Все, что я делал, я делал, потому что хотел. Цветы? Разговоры? Папка? В этом не было необходимости, но я хотел этого. Такое вот противоречие…

Она слабо улыбается.

- Да…и не говори.

- Я поехал к Кристине сегодня, чтобы отдать ей украшения, - Кира вскидывает брови, а я жму плечами, - Когда мы разводились, я поставил ей мораторий на отношения с мужиками из моего круга. Я угрожал ей грязными видео, но сегодня все это было снято и забыто. Пусть делает что хочет. Я отдал ей украшения вместе с флешкой и попрощался.

- Не боишься, что она станет крутить романы у тебя на глазах?

- Мне плевать, - отвечаю тихо, глядя ей в глаза, - Я ничего не почувствовал. Мы с ней наконец-то поговорили откровенно, и она призналась, что никогда меня не любила.

Кира напрягается. А я продолжаю улыбаться абсолютно искренне…

- Я ничего не почувствовал. Пускай лечится на деньги от этих украшений, а потом делает что хочет — мне плевать. Я никогда не желал ей смерти, поэтому все отдал. И ты…если с ней что-то произойдет, я боюсь, что тебе от этого будет хуже. Моя месть уже не имеет значения. И ничего не имеет, кроме тебя и нашего ребенка.

Тянусь к ней, чуть касаюсь своим носом ее и прикрываю глаза. Сейчас моя душа поет «ша-ла-ла» во все возможные рупоры, и так хочется признаться! Черт…слова жгут мои губы, но я понимаю, что сейчас — это не время для признаний. Правда была произнесена, и теперь Кире нужно время все обдумать. Признания? В свете этой правды они могут прозвучать двусмысленно. Кира легко может списать мои чувства на банальное желание снова уколоть Кристину. Мол, ха! Смотри! Я тебе назло люблю другую.

Нет. Этого не будет.

Слова жгут мои губы, но они остаются немыми. Я нежно целую свою жену и шепчу только одно:

- Останься со мной. Не уходи.

Кира шумно выдыхает.

- Я знаю, что прошу тебя о многом. Тебе не нужно отвечать именно сейчас. Подумай над этим, хорошо? А пока…

Отстраняюсь и лезу в карман за письмом, которое кладу сверху книги.

- Может быть, я покажусь тебе наивным мудаком. А может быть, мне самому так нужен второй шанс, что я пытаюсь его всучить всем вокруг, но…она просила передать тебе это письмо.