Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

37

Джозефина

— Не знаю, радоваться мне или плакать, но его задница больше моей, — Ви склоняет голову набок, не сводя глаз с экрана, где в белых штанах стоит Энджел.

Я не разглядывала ее, до этого момента. Скептически прищурившись, я наклоняю голову и таращусь на его зад. Белоснежные бейсбольные штаны сидят на нем, как вторая кожа, подчеркивая рельефные бедра и ягодицы, выточенные бесконечными часами в спортзале.

Энджел стоит на холме⁹², чуть пожимая плечами, в то время как к домашней базе выходит следующий игрок. Уголок его губ дрогает в небольшой улыбке. Больше похожей на усмешку, прежде чем лицо застывает в холодной сосредоточенности.

Комментаторы стихают, когда он занимает позицию, одновременно и терпеливо, и нетерпеливо дожидаясь подачи. Все происходит слишком быстро. Он бросает мяч, опередив замах бэттера, и тот с громким хлопком оказывается в перчатке Ноа.

— Страйк-аут⁹³! — выкрикивает судья.

— Есть! Два подряд! — кричит один из комментаторов.

— Это было грязно! — вторит второй. — Выбыл на сто второй... — продолжают они, но я абстрагируюсь, зацепляясь взглядом за Дэниела, бегущего рядом с Энджелом трусцой к дугауту вместе с остальными парнями, чтобы смениться на нижней половине пятого иннинга.

— Это дико раздражает. Какого черта? — хмурюсь я.

— Тоже так считаешь? — мурлычет Ви, звуча одновременно досадно, и восхищенно. — Почему у парней всегда есть то, до чего им самим нет дела? Я бы убила за такую задницу.

Я согласно киваю, а потом поворачиваюсь к ней.

— Знаешь, у тебя она и так отличная.

Ни разу не было такого, чтобы мы находились вместе, и на нее не оборачивались. Она чертовски сногсшибательна, даже не беря в расчет длиннющие ноги, которым любая модель позавидует – конечно, люди будут пялиться.

Она широко улыбается, скулы становятся еще выразительнее.

— Я знаю, но она все равно не такая округлая, как у него. И даже не начинай про то, насколько длинные и густые ресницы у Кая.

Уголок губ подрагивает.

— К слову о Кае, я бы убила за еще один спам мусуби.

Она одобрительно гудит.

— Знаешь, их совсем несложно готовить. Самое муторное – сварить рис, но если раздобыть рисоварку, должно неплохо получиться.

— Я не умею готовить, — признаюсь я, умалчивая о том, что наверняка умудрилась бы испортить даже рис в рисоварке.

Она резко поворачивается ко мне, сведя брови, но в глазах мелькает скорее веселье, нежели упрек.

— Серьезно? — я киваю. — То есть совсем? — я снова качаю головой. — Тогда что ты ешь?

— До появления Дэниела покупала готовую еду или заказывала.

Она приподнимается, темно-карие глаза вспыхивают любопытством.

— До появления Дэниела? Что это значит?

— Не драматизируй, — предупреждаю я.

— Не буду, — но в голосе все равно сквозит слишком много энтузиазма.

— Он готовит и делает заготовки. Правда, ничего такого, — до сих пор это делает, в то время как я загружаю посудомойку.

Искоса замечаю, как она поджимает губы, потом плотно их сжимает.

— Не начинай.

— Я ничего не сказала, — невинно отвечает она, поднимая руки в притворной капитуляции. Потом замолкает, но клянусь, ее буквально трясет на сиденье рядом со мной.

Виенна вообще-то не должна была здесь оказаться, но появилась как бы случайно, после того как я сказала девчонкам, что занята и не смогу прийти на игру. Это не совсем ложь; у меня правда была домашняя работа и уборка. Но все равно Ви пришла, сославшись на то, что Пен с родителями, а ей не хотелось мешать семейному уюту. Отказать я не смогла, но теперь жалею, потому что из-за нее не могу глазеть на Дэниела так откровенно, как хотелось бы.

Хотя отрицать не стану, ее компания мне приятна. Вообще-то, это первый раз, когда у меня в гостях кто-то есть – кто-то, кого я по-настоящему могу назвать другом, – кто-то, помимо Дэниела. Тот вечер, когда они с Пен были здесь, не считается; только помогли управиться перед вечеринкой и тут же исчезли.

— Выкладывай, — говорю я, потому что ее молчание слишком уж нарочито.

— Да ничего.

— Виенна.

— Нет, ты все равно не ответишь на мои вопросы, а потом просто закроешься.

Я шумно выдыхаю.

— Не закроюсь.

Она приподнимает идеальную черную бровь и бросает на меня взгляд, в котором ясно читается: «ты несешь чушь, и сама это прекрасно знаешь».

— Ничего такого в этом нет, — я пожимаю плечами, поскольку делает он все по минимум. Готовит, и что я должна чувствовать? Это пустяк. Конечно, Дэниел готовит именно мои любимые блюда и оставляет записки в самых неожиданных местах, как маленькие импульсы радости. Жду ли я их? Конечно, жду, но это все равно ничего не значит, ведь он и сам не считает это чем-то невообразимым, а значит и я не стану.

— Окей, — равнодушно пожимает плечами она.

Я молча обдумываю, о чем бы еще поговорить, и мы вместе наблюдаем, как Кай выходит с битой. Нравится ли мне, что она донимает расспросами о Дэниеле? Нет. Но это не значит, что мне не нравится о нем говорить, пусть и не стоит.

Я проваливаюсь в угол дивана, заправляю волосы за ухо, чтобы они снова не упали на лицо.

— Он мне отлизал, — шепотом выдыхаю я.

Она резко выпрямляется, прожигая меня взглядом.

— Что ты сказала?

— Он мне отлизал, — слишком поспешно выдыхаю я.

— Когда? Где? Боже! И как? Он был хорош? — засыпает она вопросами. Я едва успеваю различать слова, друг за другом вылетающие из ее рта.

Я провожу ладонью по затылку и снова откидываю волосы.

— Помедленнее. Ты тараторишь, — я возбужденно выдыхаю, ладонью потирая бедра при одном лишь воспоминании о произошедшем. — Это произошло два дня назад. Здесь, снаружи, у бассейна. И да, он был... правда хорош, — я закрываю глаза, подавляя стон, готовый вырваться прямо из груди.

— Оу, ты со мной откровенничаешь. Это что, новый уровень дружбы?

— Ага, новый. Мы до этого доросли, — бормочу я, чувствуя неловкость.

Она смеется.

— И что было потом?

— Ничего. Он отлизывал мне, в то время как пальцами работал во... — как глаза округляются, а улыбка становится такой широкой, что можно заметить все тридцать два зуба. — Мне. Я кончила, а потом мы зашли внутрь, посмотрели первый «Пункт назначения», поели тако и легли спать – не вместе, — спешу добавить я, зная, что она спросит.

Мы могли бы просидеть и дольше, но ему нужно было отдыхать перед второй игрой серии. Которую они, кстати, вчера выиграли. Я, конечно, смотрела ее по телевизору и весь матч глаз не сводила с экрана.

— Оу, это так мило, — тянет она с умилением, глаза сияют. — И в День святого Валентина? Это точно свидание.

Я не говорю, что он сам назвал это свиданием, потому что по моему мнению, это им не было. Друзья занимаются подобным. Правда, за исключением части с оргазмами.

— Мы не обнимались. Это не было свиданием. Просто совпало, что все это произошло именно в День святого Валентина.

Она хихикает, устраиваясь поудобнее.

— И что это значит для вас с Дэнни? Вы друзья с привилегиями? Встречаетесь?

Я качаю головой, и то самое сжимающее чувство возвращается. Нет, к черту его, я в порядке.

— Нет, ни то и ни другое. Это произошло единожды. Ему нужно было отвлечься; как и мне. Так что... да. Так все и было.

Она снисходительно улыбается.

— Джози, мой милый лучик солнца, хоть раз оглянись по сторонам.

— Что? — спрашиваю я, искренне озадаченная.

— Он купил тебе цветы, — она указывает на желтые букеты, расставленные по всему дому. Я сама до сих пор не могу в это поверить, а Ви вообще чуть с ума не сошла, когда узнала, что они от него. — Это не просто цветы. Это цветы «ты мне небезразлична». Это цветы «я думаю о тебе». Цветы «я хочу тебя». Цветы «ты для меня многое значишь». Ни один парень не станет заморачиваться и покупать целую охапку цветов, если ты ему безразлична. Это цветы «ты мне нравишься».