Пианистка (СИ) - Львова Даша "ledi_vampiressa"

Я провел несколько дней, собирая крохи по тамошним базарам и ютясь холодными ночами в узких переулках. Законы строги. И, в конце концов, меня поймали, да. Поймали, продали в рабство. Знаешь, что детей продают богатым шахам? Некоторым они служат, а кому-то нужны и… для других целей, — работорговец сжал кулаки. — Я видел жестокость каждый день. Мне повезло попасть на фабрику, на которой нас сутки напролет заставляли ткать ковры. Ты даже не представляешь, какой дивной красоты были те ковры! Но я и по сей день не могу смотреть на них без дрожи. Видел, как такие же дети как я страдали. Те, кто был слабее, не справлялись с работой, умирали от жажды и истощения.

В душе я лелеял мечту сбежать. И я сбежал. Мне было восемь. Тогда я был глуп и наивен, думал, что смогу легко убежать из страны. Думал, что за ее пределами царят радость и добро, — Кейдар сжимал кулаки все сильнее. Костяшки пальцев уже побелели. Казалось, еще немного, и он сорвется. Но его лицо не выдавало ни единой эмоции. Маска, как говорил Зелман. — Как же я ошибался. Убежав в пустыню, я несколько дней брел по ней в поисках той самой страны, в которой все хорошо и радостно. Дальше я ничего не помню. Мне рассказывали, что меня нашли в нескольких километрах от фабрики. Говорят, еще немного, и я бы погиб. На фабрику меня так и не вернули, и я радовался этому избавлению. Я был слишком слаб для работы.

А затем началось самое страшное. Рабовладельческий рынок, черный человек, купивший меня, корабль, на котором меня увозили за море. И тот самый человек, который говорил мне о том, что если я буду послушным «хозяин выберет меня». Я был послушным. Слишком послушным.

Вырваться оттуда удалось мне только к семнадцати моим годам. У меня уже были силы, но все еще не было мозгов. Я не вернулся на родину, отправился в Алжир. И здесь я попытался начать новую жизнь. Продавал фрукты и овощи на каком-то базаре. Там я и увидел того бродягу. Он каждый день приходил на базар и просил милостыню. Я угостил его абрикосом, как сейчас помню. Хозяин тогда жестоко избил меня за то, что я отдал один несчастный фрукт тому человеку.

Так прошло несколько лет. Я пытался помогать другим, вспоминая ту боль, которую испытал сам. Но от этого было лишь хуже мне.

— И тогда ты решил причинять другим боль, чтобы загладить свои душевные раны? — сглотнула Роза, впервые осторожно коснувшись руки работорговца. — Извини, но это никак тебя не…

— Много ты понимаешь, — Кейдар вновь отмахнулся от нее. — Сижу и думаю, зачем я вообще тебе это рассказываю?

— Потому что ты не хочешь быть один.

— Да что ты несешь, Роуз? Ты вообще в своем уме?

Девушка кивнула, глядя прямо в глаза Кейдара. Только сейчас она поняла, что все это время скрывалось под тем ледяным, холодным взором. Невыносимые одиночество и боль, вкупе с ужасными воспоминаниями.

Он человек, потерявший все. В том числе и веру в человека. В самого себя. Добрый человек, по прихоти этой жалкой судьбы ставший тем, кем он представал сейчас перед Розой. Она не раз замечала, как сквозь эту напускную злобу и гордость проглядывали человеческие чувства. Сострадание, жалость, вера.

— Мне очень жаль, — выдохнула Розмари, не замечая, как по ее щеке скатилась серебряная слеза.

— Даже не смей рыдать за меня. Я поклялся когда-то, что не позволю себе слезы, как бы больно мне ни было.

— Я не давала такой клятвы, — девушка пожала плечами, все еще касаясь руки Кейдара.

Она держала его за руку, улыбаясь и отчего-то плача.

Кейдар не мог понять, что она чувствует. Что чувствует он. Но это точно было что-то, ради чего стоило жить.

========== 4.07 ==========

— Ну, а затем я выкупил ее у того наглого парня, — взахлеб рассказывал Зелман, наблюдая за потугами Рея справиться с пуговицами на рубашке.

Алжир радовал стабильно жаркими днями. Для привыкшего к этому Зелмана жара не была новинкой, а вот только прибывший Рей испытывал явный дискомфорт. Хотя, в данный момент все его мысли были заняты только Розой.

— Долго еще? — он одернул друга за рукав.

— Тебе так не терпится повидаться с ней? — Зелман лукаво улыбнулся, одарив Рея взглядом, полным гордости за то, что именно он вернул ему любимую.

— Не задавай глупых вопросов, прошу, — Салэс лишь покачал головой.

— Ладно, думаю, вам лучше будет остаться наедине. Мне вернуться к вечеру? — аристократ рассмеялся, вложив в руку собеседника ключи от номера. — Отдохните, поговорите. Чаю выпейте, в крайнем случае. Вернусь к полуночи, не раньше. Тебе до конца улицы, упрешься в здание из кирпича. Тут такие редкость, не ошибешься. Удачи, — подмигнув другу, Зелман развернулся на каблуках, направляясь в противоположную от отеля сторону.

Рей не стал останавливать друга. Сейчас его мысли были заняты совершенно другим человеком.

Розмари.

Уже приближаясь к единственному зданию из кирпича, Рей ускорил шаг. Он заметил у входа в отель кого-то очень знакомого. Темно-фиолетовый плащ, белая рубашка, широкие черные брюки. Этот человек даже со спины показался Рею до боли знакомым. А еще эти каштановые волосы. Что-то заставило Рея окликнуть мужчину.

— Уважаемый! — закашлявшись от пыли, поднявшейся в переулке, аристократ с трудом выплюнул арабское слово.

Мужчина обернулся. Он его узнал.

— Салэс, — сквозь зубы прошипел Кейдар, одергивая плащ.

Сейчас у него был выбор. Сбежать, навсегда исчезая из жизни этого человека, и тем самым обрекая Розмари на расспрос по поводу того, что же он тут делал. Или же, пойти на контакт с Реем и пережить этот допрос лично.

— Каким ветром тебя сюда занесло? Мне никто не предвещал штормовое предупреждение с северным ветром и налетом иностранцев, — Мохсен сделал шаг навстречу Рею.

— Так я не ошибся, — аристократ хмуро взглянул на работорговца, — это ты ее похитил.

— Я, — Кейдар пожал плечами. — Это моя профессия. Насколько я знаю, ты тоже далеко не на продаже цветов зарабатываешь. Не так ли, Рей Салэс, владелец крупнейшей рабовладельческой и торговой системы «Око»?

Рей сплюнул на пыльную дорогу, рукавом закрывая лицо от песка, который ветер так нещадно бросал ему в глаза.

— Зайдем внутрь, если ты настроен на разговор, — Мохсен кивнул на отель.

Рей молча согласился, проследовав за работорговцем в холл здания. Останавливаясь в нескольких метрах от входа, он одарил Кейдара взглядом, полным ненависти.

— Во Франции я вызвал бы тебя на дуэль и застрелил, — констатировал Салэс, — но здесь, насколько я знаю, нет такого обычая.

— Я не стану специально ехать во Францию, ради возможности постреляться с тобой, уж извини, — Мохсен хохотнул. — Местный житель скорее бы нанял банду головорезов, которые бы зарезали меня по дороге домой.

— Неплохая идея. Что ты сделал с моей Розой?

— Формально, она не была твоей все это время. В данный момент принадлежит твоему другу, так что не разбрасывайся словами.

Рей хмуро взглянул на работорговца, заставляя того отвести взгляд. Хоть Кейдар и умел вызывать мурашки своим холодным взглядом, сейчас это явно не сработало бы. Рей же был зол. Он был в бешенстве.

Хоть и не показывая этого, Салэс сейчас готов был голыми руками задушить работорговца. Разговор по душам с этим человеком явно не входил в его планы. Но, если бы что-то пошло не так, Кейдару пришлось бы туго. Самые спокойные и уравновешенные люди срываются в сто раз страшнее тех, кто делает это постоянно. В данный момент только от работорговца зависела его дальнейшая судьба.

— Что ты здесь делаешь? — аристократ взглянул на часы, прикидывая, сколько времени он способен выделить на перепалку с этим нежелательным субъектом.

— Живу.

— Не верю.

— Твое дело, — Мохсен пожал плечами. — Живу в соседнем здании. Заходил сюда…

— За солью и спичками? Я слишком хорошо распознаю ложь. Что ты здесь делал, Мохсен?

— Сколько же от вас проблем, — Кейдар раздраженно потер пальцами переносицу. — Да, я живу поблизости. А сюда я заходил в надежде вновь выкрасть твою подружку, но ты явился очень вовремя, браво.