Завтра я собирался сделать отчаянный шаг. Это было единственным логическим решением. На другой исход я не согласен. И вот тут мне было действительно плевать, захочет Стася этого или нет.
Стася
Сидя в коридоре больницы и ожидая подругу, я не могла найти себе места. То и дело подскакивала с лавочки и мерила шагами небольшое пространство. Внутренне я вся тряслась, дыхание все время прерывалось, и я слишком тяжело дышала, словно недавно пробежала кросс.
— Девушка, с вами все в порядке? — подойдя ко мне, полюбопытствовала приятная женщина средних лет.
— Нормально! — отмахнувшись, не переставая нервничать, прокричала я.
— А-а-а… — с пониманием протянула она, хитро улыбаясь, — Беременна! — через долгую паузу с усмешкой произнесла она и, удаляясь, добавила: — Чего только тут не увидишь.
А я, застыв на месте, перестала дышать. Беременна… Это слово, будто насмехаясь, крутилось у меня в голове. Я и сама стала подмечать свое нервозное состояние, тошноту и потерю аппетита. Целую неделю оттягивала момент истины. Даже тест боялась покупать. Казалось, все это было нелепо… Однако, окружающие меня люди и сами начали намекать на это.
Сегодня я решила разложить все по полкам и напросилась в больницу с Майей. Та тоже подметила изменения во мне, но старалась не давать советы. Возможно, она хотела, чтобы я сама во всем разобралась.
Вновь присев на лавочку, положила ладони на колени и сделала глубокий вдох. Я не знала, как отреагирую в случае положительного результата. Что предприму, расскажу ли Матвею? Но также я боялась и отрицательного результата. Вздохнув, приуныла. Я прекрасно понимала, что Матвей, наверно, не оставит своего ребенка, будет помогать, но захочет ли связывать свою жизнь со мной? Это было загадкой.
Мне вдруг вспомнился недавний разговор с Ромкой о Матвее. Он, сам того не понимая, как мне было интересно, начал излагать:
— Этот тип меняет девушек чаще, чем нижнее белье! — пренебрежительно выплюнул слова Ромка.
— Но ты же не держал свечку и не можешь знать этого наверняка! — словно защищая, пыталась оправдать Матвея.
Я старалась не показывать, как волнует меня этот разговор, мы сидели на улице возле сервиса, и я постоянно отводила взгляд.
— Ага, не хватало мне еще свечку ему держать! — фыркнул друг, а затем продолжил: — О его похождениях знают многие. Тот же Палыч…
— Но откуда? Ведь он не знаменитость, чтобы о нем трепались на каждом углу! — возмутилась я, совершенно не веря ни единому слову Ромки.
Он хитро улыбнулся и прищурил глаза. Друг оценивающе рассматривал меня, словно пытался понять, что же для меня значит Матвей. Я держалась стойко. Выпрямив спину, уверенно заглядывала в прищуренные глаза парня и ждала ответ. А вот внутри меня бушевал сумасшедший ураган. Сердце ныло, стоило лишь представить, что его слова окажутся правдой. И все же я решила не делать преждевременных выводов.
— Ну ты скажешь тоже! Знаменитость! — хохотнул он, но уже через несколько секунд ржал не хуже лошади.
Все это время я покорно ждала.
— Да он сам трепался о своих похождениях! Не раз он привозил тачку, а вместе с ним каждый раз красовалась новая шлю… кхм… краля, от вида которой в штанах образовывался каменный стояк! — Рома, довольный собой, выжидающе смотрел на меня.
Я еле сдерживалась. Все мое спокойствие вот-вот могло полететь ко всем чертям. Ураган стал разрастаться, тело начинала бить крупная дрожь. Каждое произнесенное слово друга жгло, как если бы кто-то поднес к коже газовую горелку. Я задыхалась от переизбытка негативных эмоций. Тяжело сглотнув и пытаясь скрыть горькие слезы, которые уже образовались на глазах, пробормотала извинения и бросилась в помещение «Дикой пантеры». Ворвавшись в здание, побежала в уборную и, склонившись над унитазом, опустошила в него содержимое желудка.
После я еще долго сидела на холодном кафеле, закрыв рот рукой, заглушая свои рыдания. У меня случилась самая настоящая истерика. И, казалось бы, из-за чего? Из-за мужчины, которого я толком не знаю. Да и вдобавок из-за слов, в которые могла верить лишь на пятьдесят процентов. В то время как даже расставание с мужем не было для меня таким болезненным.
Вырываясь из горьких воспоминаний, снова вздохнула. Ну, конечно, прошло несколько дней, я успокоилась и стала понимать, что Матвей не жил целомудренно до встречи со мной. Но хотя бы надеялась, что после тех слов, произнесенных около моего дома, он больше не водил к себе девиц.
Горько усмехнувшись, поняла, что слишком наивна. Да на кой черт я ему сдалась? Да… все так запуталось, что распутать клубок, который я неосознанно сама запутала, сейчас мог только Матвей.
— Стась?
Я подняла голову и встретилась с нахмуренным взглядом подруги.
— Ты уже? — удивилась я.
Настолько ушла в себя, что даже пропустила момент, когда она вышла.
— Ну да. А ты где витаешь? Я тут уже наверно с минуту стою.
И только я хотела что-то сказать, как Майя вдруг серьезно произнесла:
— А ты не хочешь туда же сходить? — она кивнула в сторону кабинета гинеколога.
Я потупила взгляд. Тяжело вздохнув, только и смогла кивнуть. Несколько секунд не решалась произнести хоть что-то. Внутренне я настраивалась. Как бы мысленно не уверяла себя, что это просто — встала и пошла, но на деле все оказалось гораздо сложнее. Подруга тоже молчала. Наконец, я решительно поднялась и, так и не проронив ни слова, вошла в кабинет.
***
На ватных ногах я вышла и, еле доковыляв до лавочки, присела. Я все еще находилась под впечатлением и не могла нормально мыслить.
— И? — осторожно полюбопытствовала подруга.
— Слушай, отвези меня домой, — я подняла умоляющий взгляд на Майю.
Она, кивнув, помогла мне подняться. Всю дорогу я молчала и боялась произнести хоть что-то. В голове все мысли смешались. Было сложно сконцентрироваться. Меня бросало то в жар, то в холод. Перед глазами иногда плыла картинка. Я пыталась понять, рада я или огорчена.
— Я беременна, — выходя из машины, сообщила подруге и поспешила скрыться из поля ее зрения.
Пока не была готова отвечать на вопросы или что-то обсуждать. Для начала мне хотелось как следует самой обо всем подумать. Войдя в квартиру, обрадовалась, что дома никого. Юркнув к себе в комнату, уселась на кровать и вот теперь, когда я осталась наедине со своими мыслями, дала волю эмоциям. Я расплакалась. Слезы текли ручьем, но на лице застыла довольная улыбка. Приложив руки к плоскому животу, разрыдалась еще громче, и упала на кровать. Вскоре рыдания заменил истерический смех. Я все продолжала судорожно прижимать руки к животу, словно боялась, что у меня скоро отнимут это… счастье?
