Твое желание. Фрол (СИ) - Ручей Наталья

Быстро, чтобы не успеть оглянуться.

Но успеть сделать то, что я обещала, но на что не решалась, не находила в себе достаточно силы — исчезнуть.

Я позволяю Макару себя подвезти. Отмахиваюсь от оправданий подруги — я знаю, что появление Фрола зависело не от нее.

Мне нравится, что в машине молчание, и я могу хоть чуть-чуть, не отвлекаясь и не притворяясь, что мне хорошо, но собрать себя по кусочкам.

— Оля, — окликает меня Макар, когда я уже выхожу у парадного, — я только хотел как лучше.

Киваю, принимая его признание.

Кажется, мне даже удается чуть улыбнуться, а потом я порывисто обнимаю Катерину, прошу не переживать, потому что все со мной будет в порядке, все у меня будет в порядке, разворачиваюсь и ухожу.

Подаю сигнал светом, зная, что Макар будет ждать. Привычка это или просьба старшего брата — что он взял меня под опеку, не позволил вызвать такси и просил подать знак, что я дома.

Не знаю. Но я так устала искать исходники и причины, так устала пытаться разобраться в душах других людей, что просто делаю это, и все.

Так легче. Так проще.

И так у меня появляется время, чтобы осуществить задуманное, а не тратить его на разговоры, упреки, выяснения отношений.

Достаю свой чемодан на колесиках, который устал томиться в шкафу, собираю вещи пока на первое время, а после мне подвезут, и звоню брату. Объяснять ничего не приходится, он так же избавляет меня от того, чтобы о чем-то просить.

— Жду, — говорит коротко.

И вот теперь я вызываю такси и устраиваю своему чемодану небольшую прогулку.

Город проносится за окнами серыми пятнами, разбавленными красными огнями светофоров, которые словно пытаются меня задержать. Водитель чертыхается, что его кто-то сглазил, а я невесело усмехаюсь.

И все-таки мы прорываемся через эту красную полосу, и я попадаю в объятия любимого брата, который наверняка недавно ради меня выставил Светлану или другую любовницу. Духи. Очень сладкий, по мне, навязчивый запах, не знаю, как Илья его терпит. И сколько он еще будет выветриваться из квартиры Ильи.

Впрочем, что я понимаю во вкусах мужчин?

Квартира однокомнатная, но просторная, к тому же, у Ильи частенько остаются не только любовницы, но и друзья. Поэтому себе он надувает двуспальную надувную кровать, а меня после ужина, который практически в меня впихивает, размещает на мягком диване.

Сплю ли я?

Нет, врать не буду. Хотя брату, который ворчал, что я сильно кручусь, отвечала, что это не я кручусь, а его ужин, который отказывается перевариваться в такое позднее время.

Ночь дарит мне сонное состояние, мешки под глазами, за которые бы наверняка опять упрекнула бабушка, и осознание, что я все делаю правильно.

Не обращая внимания на мои ночные страдания, а точнее определенно не принимая их на свой счет, утром Илья готовит мне плотный завтрак и хуже мамы в детстве, честное слово — отпускает меня на работу только после того, как убедился, что я все доела.

Но, наверное, эта опека любимого человека, это тепло, несмотря на мою ершистость, и позволяют мне не сбиться с «дорожки». И я иду на работу не с тяжелым грузом на плечах за принятое решение, а легко. Потому что это не то, за что стоит цепляться, я теперь это знаю наверняка.

Я была уверена, что приду в числе первых, но в противовес мне все так сильно хотели отметиться перед начальником, что, наверное, рабочий день остальных сотрудников начался как минимум на час раньше. И я еще могу понять Марью Ивановну — она просто больше убьет своих «шариков» и раньше выпьет чая с конфетами, но менеджеры… им ведь уже поступают звонки…

А, впрочем, кое-кто от звонов прячется в курилке вместе с Артемом. Ничуть не удивляюсь, что это Танечка. Ровно здороваюсь, не называя имен, и к своему удивлению, слышу два ответных приветствия.

Признаюсь, чуть с шага не сбилась, когда разобрала голос Танечки и отметила в нем не привычную злость или раздражение, почему меня в детстве не утопили, а какую-то прямо печаль-печаль и страдание.

Так, ладно, не мое дело. Может, у нее Мира отобрала деньги, потому что поняла, что помехой на пути к Фролу была вовсе не я.

Я уже поднимаюсь на свой этаж, когда айтишник и Танечка подкуривают по новой сигарете и возобновляют свой разговор. Их уже особо не слышно, и вступление я пропускаю, а вот суть…

— Это ужас какой-то! — горестно восклицает Танечка. — Три года работаю в этой фирме, но такого еще не бывало!

— Ага, — вяло поддакивает Артем. — Я тоже еще перевариваю.

— Не знаю, что делать… — продолжает ныть Танечка. — Это был такой бонус, ни у кого другого, я спрашивала, такого не было, чтобы все офисные сотрудники на Новый год отправлялись директором куда-нибудь за границу, чтобы расширить свой кругозор, отдохнуть. А теперь…

— Да я слышал, — соглашается с ней Артем, — в этом году поездки не будет.

— Мне до сих пор кажется, что я сплю! — вздыхает девушка. — Шеф только вернулся, а уже такие скверные новости. Не удивлюсь, если отмена поездки — это только начало, а скоро фирма совсем закроется!

— Да ну… — тянет неуверенно парень, а я застываю на месте. — С чего это вдруг?

— С чего — с чего, — ворчит Татьяна в ответ. — Может, нам кто-то позавидовал и навел порчу! Других объяснений нет!

Очень сложно не обернуться, но я все-таки открываю дверь в офисное крыло и захожу внутрь.

И с каждым моим шагом к кабинету руководства, чувство вины становится чуть сильнее. Потому что я-то знаю, кто навел порчу на фирму. Вернее, кто притянул за собой неудачу.

Я.

Вдохновившись конфеткой у Марьи Ивановны, которая подтверждает слова о внезапной отмене отпуска за границей, я направляюсь к директору, вхожу в кабинет после его разрешения и, не откладывая, приступаю к сути своего появления:

— Доброе утро, Константин Викторович. Рада вашему возвращению. Можно с вами серьезно поговорить?

Глава № 37

Мой директор изумленно приподнимает брови, машет рукой, предлагая присесть, и, окинув меня задумчивым взглядом, медленно говорит:

— В последний раз, когда женщина начинала разговор с этих слов, я узнал, что она ждет ребенка.

Как итог, на стул я не плавно присаживаюсь, а практически плюхаюсь.

— И была скорая свадьба, — он впивается в меня взглядом, в котором мне чудится не удивление, а надежда, что я как раз по такому вопросу. И, видимо, чтобы поощрить меня на признание, он улыбается и мечтательно продолжает. — Веселая свадьба. Три дня гуляли и танцевали! А потом у нас появился Фрол.

Я прихожу в себя достаточно, чтобы после этого монолога воспоминания качнуть отрицательно головой и озвучить все-таки тему прихода.

— Я не по личному вопросу. Хотела поговорить с вами насчет работы.

— Грустно, — вздыхает мужчина. — По личному было бы лучше. Нет, понятно, что новость была бы связана не со мной, но…

Он устремляет на меня пристальный взгляд, мол, давай, давай, признавайся, я на твоей стороне!

И даже как-то неловко его расстраивать, но больше тянуть невозможно, потому что как-то он умеет заражать эмоцией ожидания, и сидишь и думаешь… а если бы и правда, если бы на самом деле у меня и Фрола…

Хотя, нет.

Ребенок — это прекрасно, но каждый день смотреть на него, искать в нем черты мужчины, с которым быть невозможно… я просто не выдержу, не смогу.

— Константин Викторович, я хочу уволиться, — замечаю его удивленный взгляд и добавляю поспешно. — Нет, конечно, я не оставлю вас, пока вы не найдете нового бухгалтера или оператора, который бы набивал накладные, если бухгалтер не особо и нужен… Пока вы не найдете человека, который бы исполнял мои обязанности, я готова работать удаленно. Буду подключаться через тим вайер. А менеджерам просто придется скрепить накладные и все. А документы… Я буду приезжать раз в неделю и разбирать их. Тогда же обзвоню должников — мне кажется, нет необходимости им часто навязываться. Будет некий кредит доверия с нашей стороны. Возможно, они его даже оценят.