Единожды солгав (СИ) - Риз Екатерина

– Рот свой закрой, – посоветовала ей Алёна.

А Зоя вдруг широко улыбнулась, правда, глаза горели, а на ресницах дрожали слёзы. И как ей это удавалось?

– А если не закрою? Ты меня стыдить взялась? Ты себя постыдись для начала. Думаешь, я не знаю, что я тебе в подмётки не гожусь?

– Девочки, перестаньте, – не выдержал Вадим. Он заметно нервничал, и кидал растерянные взгляды с одной на другую.

– Вот именно, что не годишься, – не стерпела Алёна. – Кто ты такая, вообще? Что ты видела в этой жизни, кроме своей деревни? Откуда я тебя вытащила! Пожалела. Ты хоть помнишь, какой ты приехала? С тобой по вокзалу было стыдно идти, люди оборачивались, наверное, думали, что я проститутку сняла. А теперь посмотрите на неё, мамзель, слова ей не скажи! Вот только смысл-то в чём? Ты ни за какие деньги себе мозги не купишь, ты их все там оставила, где выросла!

– Ты тоже там выросла. Забыла? И ещё неизвестно, кто из нас порядочнее окажется, и что ты в своей Москве столько лет делала!

– Ах ты, дрянь!

– Замолчите обе! – неожиданно рявкнул Прохоров.

Алёна с Зоей замолчали, только взглядами столкнулись. Зоя пряталась за спиной Вадима, а вот Алёна стояла перед ним, и притворяться было уже бессмысленно. Всё было плохо, и как исправить положение, она не представляла. Только потребовала:

– Я хочу, чтобы она ушла из нашего дома. Немедленно.

Вадим заметно растерялся. На Алёну смотрел, а решить ничего не мог.

– Куда ей идти?

– Какое мне дело? – выдохнула Алёна. – Пусть едет на вокзал и покупает билет до дома!

– Ты мне говорить будешь, куда мне ехать? – снова вышла из себя Зоя.

Алёна в ответ усмехнулась.

– А тебе есть куда податься? – Указала рукой в сторону прихожей. – Вперёд! И не забудь собрать все свои вещи!

– Это не твой дом! – разозлилась Зоя. – Ты не можешь меня выгнать! – Она повернулась к Прохорову, взглянула на него заплаканными, широко распахнутыми глазами. – Это ведь так, Вадим? Она не может меня выгнать.

Тот стоял, молчал и выглядел совершенно потерянным. Поднял глаза на Алёну. А та не собиралась ему помогать, она лишь ждала от него решения. От которого, по сути, в данный момент зависело всё.

– Я отвезу тебя в гостиницу, – сказал он, в конце концов, Зое.

Алёна гордо вскинула подбородок, и наблюдала за младшей сестрой. Видела, как та всерьёз нахмурилась, выглядела раздосадованной и даже разочарованной. Посверлила Вадима обвиняющим взглядом, а вот на Алёну не взглянула. Развернулась и ушла в спальню. Только дверью хлопнула. А Алёна с Вадимом вновь остались один на один, но оба молчали. Он не знал, что сказать, наверное, в его голове крутились сплошные глупые оправдания, а Алёне совсем не хотелось их слышать. Потому что, начав с оправданий, Вадим мог с лёгкостью перейти на просьбы о прощении, а после и на признания в чувствах, которые к Алёне лично уже никак не относились.

– Она твоя сестра, – сказал Вадим, нарушив затянувшееся молчание. – Это я виноват во всём.

Алёне вдруг стало его жаль. Она даже улыбнулась, правда, снисходительно.

– В том-то и дело, что она моя сестра. И я отлично знаю, на что она способна. А ты даже не представляешь.

Он задержал на ней взгляд. Будто присматривался к незнакомке.

– А на что способна ты, я представляю?

Вопрос был откровенно провокационным, и взгляд пытливым и хмурым, и Алёна растерялась, не сразу нашлась, что ответить. А Вадим и ждать от неё ответа не стал. Тоже ушёл в спальню, а Алёна села на диван, забилась в угол, и обхватила себя руками за плечи. Пыталась представить, что в данный момент происходит в спальне, какой разговор там ведётся. И вдруг поняла, что ведёт себя неправильно. Наверное, как раз равнодушно и неэмоционально. Ни одна нормальная жена, любящая мужчину женщина, не оставила бы его наедине с любовницей, даже на минуту. А она сидит в гостиной, позволяя им решать какие-то свои проблемы, и не может заставить себя зайти в комнату. Просто хочет, чтобы Зоя ушла из их дома, и всё стало, как прежде.

Но как прежде уже не будет.

Зоя, на самом деле, уехала. Собрала свои вещи в дорогущий чемодан Вадима, и прошествовала в прихожую мимо безмолвствующей Алёны. А следом за ней спешил Прохоров. Одетый, с ключами от машины в руках. Глупо было спрашивать, куда он собрался, или что-то ему говорить. А Вадим суетился, нервничал и вёл себя глупо. Наверное, как все изменники. Не знал, в какую сторону ему бежать. К жене или к любовнице. С кем ему теплее и уютнее? Он мужчина, он выбирал.

– Господи, какая глупость, – пробормотала Алёна, когда входная дверь захлопнулась, и она осталась одна.

В тот день Вадим так и не вернулся домой. Алёна просидела весь вечер одна, до полуночи смотрела в окно, на яркие огни города. Сидела на широком кухонном подоконнике с бокалом вина, чувствуя огромную тяжесть в душе. Боролась с подступающей паникой, понимая, что, сама того не ожидая, оказалась у той же точки, что и три года назад. Одна и никому ненужная.

Очень страшно быть никому ненужной. Кажется, случись с тобой что-нибудь, никто даже не заметит твоего исчезновения.

Вадим вернулся утром. Зашёл в спальню, сразу увидел пустую бутылку вина на прикроватной тумбочке и бокал. Уставился на них. Алёна, успевшая к этому моменту проснуться, но не заставившая себя встать с постели, села и пригладила ладонью спутавшиеся волосы. А Вадим всё смотрел и смотрел, только не на неё, а на бутылку. Алёна тоже на бутылку посмотрела. Её любимое вино, весьма недешёвое, а Прохоров разглядывал бутылку с таким напряжением, и Алёна вдруг догадалась о его мыслях и засмеялась.

– Не волнуйся, я не сопьюсь.

Он моргнул, на неё посмотрел, и ему вдруг стало неловко. Нервно кашлянул, отвёл от Алёны глаза, после чего присел на кресло. Крутил в руке ключи от машины. А Алёна привалилась спиной к стене, приготовилась слушать.

– Алёна, нам надо поговорить. Серьёзно.

– Я тебя слушаю.

– Если честно, то это я хотел бы тебя послушать.

Она сделала удивлённое лицо.

– Ты считаешь, что мне есть в чём оправдываться, и что обещать? Ты мне изменил с моей сестрой, ты поехал вчера её проводить, якобы до гостиницы, и не приехал домой ночевать. А утром появился с ворохом претензий.

– Этот разговор назрел давно.

– Перестань, Вадим. – Алёна даже рукой взмахнула. – Ты врёшь сейчас. Думаешь, я не знаю, почему ты не приехал? Она вцепилась в тебя когтями, и заставила выслушать всё, что она тебе скажет. Всю ночь не затыкалась, наверное.

– Зачем ты так говоришь? Она же твоя сестра, она ещё ребёнок.

– Что совсем не помешало тебе затащить её в постель. – Алёна вздохнула. – И она не ребёнок. Это ты ребёнок. Из нас троих – ты ребёнок, залюбленный и счастливый. И тебе нет необходимости взрослеть, у тебя есть родители, которые тебя боготворят. А мы с Зоей… Возможно, мы никогда не были детьми. Мы, наверное, родились взрослыми, с целым багажом отвратительного жизненного опыта. – Алёна грустно улыбнулась. – Просто в детстве мы были меньше ростом.

– Ты не можешь этого знать. Она росла без тебя.

– Да какая разница! – Алёна откинула одеяло и встала. Огляделась в поисках халата. – Я знаю, где она росла и с кем. И ничего хорошего из неё получиться не могло. Просто не могло.

Он смотрел на неё, и Алёна понимала, что не верит.

– А что она тебе рассказала обо мне? – поинтересовалась она у Вадима, завязывая пояс халата на талии. – Даже любопытно. И, вообще, как себя вела? Плакала, наверное, у тебя на груди, заверяла, что я бездушная стерва, и ненавижу всех людей в принципе, а её, бедняжку, в частности. Я ведь права?

Прохоров покачал головой.

– Нет.

– Не верю.

– Зоя про тебя ничего плохого не говорила.

Алёна задумалась о его словах, после чего заинтересованно хмыкнула. Не могла не признать:

– Умно. Значит, я её всё же недооценила. Либо девочка очень быстро учится.

– Алёна.

Она опустила взгляд к его лицу. Вадим смотрел на неё очень внимательно.