Мой бывший предатель (СИ) - Кучер Ая

И завтра у нас «семейный» поход в зоопарк. Я делаю это лишь для Кирюши, но если мужчина снова будет настаивать…

— Он давит, — жалуюсь я. — Весь такой хороший… Даже как-то посуду помыл, потому что я зашивалась. Это мелочь, но… То есть, я понимаю, что он старается. Начальник у меня был мудаком, а Савва с ним разобрался. Наказал за то, что шеф мне угрожал…

Спокойствие и молчание психолога действует как незримый щит. Обволакивает меня, защищает от собственных сомнений. Я просто могу говорить.

— Но это мелочь! Будто салфеткой пытаться вытереть океан, — я убираю волосы с лица. — Разве можно такое простить?

— Каждый сам решает, — мягко направляет психолог. — Можно или нельзя решать конкретному человеку. Это зависит от наших желаний, а не каких-то сводов правил.

— С законами всё проще. А тут… Я всё жду, когда Дубинин снова что-то выкинет. Подставит, сделает больно.

— Это нормально и объяснимо. Конечно, когда мы обжигаемся о плиту, например, мы начинаем относиться к готовке внимательнее.

— Но всё равно готовим? Ты это хочешь сказать?!

Я недовольно фыркаю. Если она только попробует выступить на стороне мужчины…

— Я здесь не для советов. Моя задача — помочь разобраться в своих чувствах и переживаниях. Я не даю готовые ответы.

— Я знаю. Прости. Я просто очень устала от всего этого. Чувствую, не вывожу.

— Поэтому ты и пришла ко мне, разве нет? Усталость это нормально. Нужно давать себе отдых. Прислушиваться к собственным желаниям. Если нужна пауза, то нормально об этом сказать.

— А если он не прислушается?

— Это будет его ответом.

Я киваю, оттягивая воротник. Женщина откладывает блокнот, поднимаясь. Она выключает кондиционер, вместо этого открывает окно.

Свежий воздух медленно заполняет комнату, развеивает удушающий запах цветов. Мне становится легче.

— Но просто как такое можно забыть? — я уточняю спокойнее. — После стольких ошибок…

— Отпустить не значит простить. А простить — не значит забыть. А что касается ошибок… Все их совершают. Это нормально. Мы говорили об этом, помнишь?

— Да-да. Я должна не так критично относиться к своим ошибкам. Просто это с детства. Отец…

Я качаю головой. Мы уже говорили об этом. Я помню всё. И я стараюсь, чтобы не так сильно загонять себя в рамки идеала.

Мне нужно было быть отличницей для отца, не разочаровывать его. А теперь я действую на автомате. Будто его подведу, если буду не так сильно стараться.

— Папа всегда говорил: «Ошибки — признак слабости».

— Идеальность это ловушка, — мягко напоминает женщина. — Которую мы сами себе создаём. Твой отец хотел, чтобы ты была лучшей, но это не значит, что ты обязана быть идеальной. Ты можешь быть хорошей, и этого будет достаточно.

Я прикрываю глаза. Это так сложно, невозможно практически. Перестроить себя. Чувствовать нормально в новой реальности.

— Ты не обязана быть идеальной, Марьям. Себе ты должна только одно. Быть счастливой.

Из кабинета я выхожу уставшей. В полном раздрае. Но это нормально. Так всегда.

Когда мыслей слишком много, и их как-то нужно разложить по полочкам. Осознать и принять, а не просто откинуть.

Иначе эти сеансы не имеют смысла.

Я проверяю время. Кирюша ещё в садике, а встреч у меня больше нет. Поэтому я могу насладиться свободным временем.

Посвятить его только себе.

Я пешком отправляюсь к садику. Получасовая прогулка немного приободряет. На улице холодно, но свежесть приятно окутывает.

Я усаживаюсь на террасе небольшого кафе. Остальные посетители ютятся в тепле, а я наслаждаюсь одиночеством.

Неспешно попиваю свой кофе, разглядываю прохожих. Я щурюсь, запрокинув голову. Солнце бьёт по глазам, вызывая улыбку.

Собравшись, я набираю Савву. Предупреждаю, что хочу перенести вылазку в зоопарк. Сейчас мне нужно немного стабильности и спокойствия.

К моему удивлению, мужчина не так сильно спорит. Уточняет причины, а после — соглашается подождать.

Это что-то новенькое. По моему голосу слышит усталость?

Главное, что теперь у меня есть время.

Никто меня не будет беспокоить и…

Твою же.

Новый глоток обжигает горло, когда я замечаю знакомую мужскую фигуру. Лучше бы уже Савва!

Этого мужчину я не видела почти три года. И лучше бы так оставалось. Потому что…

Паша направляется прямиком ко мне. Никакой надежды, что пройдёт мимо. И вроде ничего такого…

Но он — лучший друг Дубинина.

И вряд ли разговор будет приятным.

Соколовского можно назвать напоминанием. Почему я изначально решила убраться подальше из родного города.

Не только из-за попытки скрыть беременность. Но мне не хотелось постоянно сталкиваться с прошлым. Любыми отголосками памяти порезаться можно было.

— Привет, Марьям, — Паша останавливается рядом. Пальцами сжимает спинку свободного стула. — Не против?

— Пожалуйста, — я медленно киваю, собирая эмоции в коробочку. — Неожиданная встреча.

— Угу. Заметил тебя, решил подойти. Сколько? Три года не виделись…

— Два с половиной.

Я расслабленно тянусь за кофе, но внутри напряжена. Не знаю, чего можно ждать от мужчины.

Паша, он… Классный? Если это можно о взрослом матёром мужике сказать. Но да, он довольно классный и приятный в общении. Жену свою до безумия любит, двое сыновей было…

Может, сейчас уже больше.

Я себя успокаиваю, отбрасываю негатив. Соколовский не из тех, кто просто с обвинениями набросится. Настроение испортит по приколу.

— Какими судьбами? — я пытаюсь поддержать светскую беседу. Хотя чувствую, что ей всё не закончится.

— Мы с Викой выбрались по делам, — он расплывается в широкой улыбке. — И просто сбежали от детей.

— Как мальчики?

— Отлично. Подростковый возраст — это вынос мозга. Тим устроил нам взрыв мозга. Но всё хорошо. Теперь и девочка есть.

— Здорово! Я вас поздравляю.

— Спасибо.

Паша постукивает пальцами по столу, смотрит прямо на меня. Повисает неловкое молчание.

Когда и говорить не о чем, но молчать тоже кажется неправильным. Нервы натягиваются.

— Я слышал… — мужчина прокашливается. — Что тебя можно тоже поздравить?

— А-а-а, — тяну понятливо. Ну хоть без притворства. — Савва сказал?

— Сказал. Он ведь мой инвестор, и в последнее время помогал часто с делами. Взял на себя руководство фирмой. Поэтому обсуждали дальнейшую работу, раз он сюда переезжает.

— Помогал? Он ведь… А, ну конечно. Вы друзья…

Я рассеянно киваю. Савва обычно выбирает не вмешиваться напрямую в бизнес. Поэтому он и инвестиции выбрал в каком-то смысле.

Он вкладывается деньгами, но время тратит на то, что приоритетом для себя считает. Меньше нагрузки, меньше бессмысленных трепыханий. Больше для себя времени.

Поэтому я и удивилась на секунду, что Дубинин оказался впутанным в дела. Чтобы управлять… Это новенькое что-то.

— Не «конечно», — мягко усмехается Паша. — У меня были проблемы. И малютка только родилась… И Савва взял на себя всё, помог разобраться. Ты его знаешь — он в помощи не откажет. А для себя никогда не попросит.

— Угу, — я смотрю прямо в глаза мужчине. — А дальше?

— Дальше?

— Ты ведь явно ко мне зачем-то подошёл. Выследил. Завёл этот разговор. Полагаю, дальше к каким-то советам или рассказам подойдёшь? Давай пропустим часть с подводкой, ладно.

Паша поднимает руки, признавая поражение. Разражается тихим смехом, явно не ожидая моей прямолинейности.

Мужчина заказывает подошедшей официантке чай, а после возвращает внимание ко мне.

— Я иногда забываю, насколько вы с Саввой… Юристы, — хмыкает он довольно. — Я не выслеживал, случайно увидел, — приподнимаю бровь. — Честное пионерское, Марьям. О встрече думал, не скрою. Но планировал по-другому. А тут… Решил не упускать шанс.

— Какой шанс? Что Савва тебя уже попросил сказать?

— Ничего. Дубинину не нужно просить, понимаешь? Я и так знаю, чего он добивается сейчас. Он рассказал ситуацию в целом. И я знаю, что он хочет всё исправить, вернуть тебя.