Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
«Что ж, порядочный человек ее Павел, – подумал он. – Понимает».
– Ничего он не понимает! – сердито сказала Вера.
Они и в детстве часто вот так разговаривали: один еще не успевал высказать мысль вслух, а другой уже отвечал на нее. Удивляться было нечему, не зря же они были двойняшками.
– А где он? – спросил Александр.
– В Митино поехал. У него же в Митине квартира. Ужасная!
– В каком смысле ужасная? – не понял Александр. – Грязная? Тесная?
– Да нет, обыкновенная. Даже довольно большая. Но такая, знаешь… Неживая. Он ее купил, когда жена погибла. И сам все там устраивал. Я, Сашка, прямо чувствую, как у него на душе было пусто, когда он там все устраивал. Ничего его в той квартире нету. Там нельзя жить – ни ему, ни тем более детям.
Она проговорила это горячо, чуть не плача.
– А он туда жить уехал, что ли? – спросил Александр.
– Якобы собрать Гришины книжки. Но это же нельзя! – Встретив недоуменный взгляд брата, Вера пояснила: – Нечего детям там делать, тем более в воскресенье. А Павел считает, что я должна отдохнуть от них хотя бы в выходной. Не глупость, ты скажи?
– Ну-у… – протянул Александр. – В выходной, конечно, надо отдыхать.
– Мне не надо от него отдыхать, – грустно сказала Вера. – Без него моя жизнь не имеет смысла.
При этих словах она шмыгнула носом, как маленькая. Александр улыбнулся.
– Вер, – сказал он, помолчав, – а ты его всегда чувствуешь? Ну, смысл?
Вера всмотрелась в его лицо.
– Всегда, – сказала она. – Да ведь и ты тоже.
– Я? – удивился Александр. – С чего ты взяла?
– Так. Знаю.
– А мне, наоборот, кажется… Я разобраться ни в чем не могу. Как сейчас живу, как потом буду жить, – сказал Александр. И убежденно добавил: – А потому и смысла ни в чем не вижу.
Вера засмеялась.
– Сашка, ну до чего ж ты глупый! – сказала она. – Разве потому? Совсем не потому. А потому что тебе и не надо ни в чем разбираться. То есть вот в этом, о чем ты говоришь. Как сегодня живешь, как завтра будешь… У тебя это все вот здесь. – Она сжала кулачок и постучала по братниной груди – слева, над сердцем. – Уж будто бы никогда не слышал!
И тут он понял, что Вера права. Это так и было! Были в его жизни минуты, когда он слышал этот смысл именно так, как она сказала: изнутри, из сердца.
Когда стоял под переливающимся всеми красками полярным небом.
Когда стрелял в медведя крещенской ночью.
Когда смотрел, как идет по саду женщина в больших галошах.
Вся жизнь была тогда ему внятна, и не только его жизнь, но и большая, бескрайняя жизнь, частью которой была мама, был отец, были его солдаты у Одера – все, в чью душу когда-нибудь сходил неназываемый, но единственно возможный смысл, безошибочно подсказывающий им, что они должны со своей жизнью делать.
– Сашка! – вдруг сказала Вера. – Ты влюбился, что ли?
– Я?! – поразился он. – Да ты что!
И, поразившись, понял вдруг, что это правда. Вера обладала способностью называть вещи своими именами. Потому что видела самые важные вещи насквозь.
– Конечно, влюбился! – засмеялась Вера. – Как это я сразу не догадалась? А в кого? – с любопытством спросила она.
Несмотря на все ее выдающиеся достоинства, любопытство у нее было самое обыкновенное, женское. Даже девчоночье.
– Да понимаешь… – пробормотал Александр. – Я и сам не знаю.
– Как не знаешь? – удивилась Вера. – Как ее зовут, не знаешь?
– Как зовут, знаю. Варя. Варвара Андреевна. Но больше ничего. Ни фамилии, ни кто она вообще.
– Ну, это неважно, – махнула рукой Вера. – Потом спросишь.
– Когда потом? Я ее больше не увижу.
– Ты сдурел, что ли, Сашка? – воскликнула Вера. – Как это ты можешь ее не увидеть?!
– Очень просто. Вер, я женился три месяца назад, – невесело усмехнулся он. – Во второй раз, между прочим. Что, по третьему кругу то же самое?
– Невозможно с тобой разговаривать! – Вера рассердилась так, что у нее даже волосы растрепались. – Какое то же самое? Ты про что говоришь, а? Про женитьбу эту свою, второй раз без единой капельки любви, про девочку, которая по дурости твоей мужицкой тебе понадобилась? Что ж вы за люди такие, только вокруг себя видите, а в себе ничего! Да ты посмотри на себя, посмотри! Никогда же ты таким не был, как сейчас. Раньше – ни-ког-да! А говоришь, по третьему кругу… Обстоятельства могут повторяться, Сашка. Житейские обстоятельства. А это не может, – убежденно сказала она.
Что «это», Вера не сказала. Но он понял и так.
– Ты думаешь?
Он боялся расхохотаться от мальчишеского восторга, который сам собою вставал у него в груди.
– Не думаю, а знаю. Да и ты знаешь. Так что топай к своей Варваре Андреевне, братец. А то…
Докончить фразу Вера не успела. Телефон зазвонил в кармане ее фартука, и она выхватила его из кармана так быстро, как будто он ее обжег.
– Да! – сказала она. Александр услышал, как зазвенел ее голос. – Нет, не очень. В смысле, совсем не занята… Ну, Сашку воспитываю… Еще бы мне не знать! Это же, можно сказать, главная улица нашего детства. Мы по ней с папой раз в год обязательно гуляли. Когда он нас перед первым сентября в «Детский мир» водил… Конечно, необычная улица.
Вера бросила тряпку на пол, улыбнулась и подмигнула брату. Он улыбнулся тоже. Александр сразу понял, куда зовет ее Киор – на Кузнецкий Мост. Это в самом деле была улица их детства, хотя жили они довольно далеко. Но раз в год перед началом учебного года, когда отец водил их покупать тетрадки и пеналы, они подолгу гуляли по Кузнецкому Мосту, заходили в маленькие магазины, где продавались ужасно интересные вещи: старые глобусы и карты, компасы, барометры, чучела медведей и тетеревов. Отец показывал книжную лавку, в которой в двадцать пятом году покупал у букинистов книжки по инженерному делу, и рассказывал, что полюбил Москву сразу, смолоду, когда приехал сюда с Севера, хотя неласков был к нему этот город. Ну да ему не привыкать было, что внешний мир суров к человеку. В Москве суровость была другая, чем на Белом море. Но, отец рассказывал, Москва так же, как холодное это море, совпадала с ним в чем-то большом и главном, потому он ее и полюбил.
О чем он говорит, Сашка тогда не понимал: совсем другие интересы владели им в бесшабашном мальчишеском возрасте. Но отцовские слова он запомнил, и чем старше становился, тем понятнее они ему были.
Кроме чучел и глобусов, на Кузнецком и в его окрестностях имелись еще и хорошие рестораны. Наверняка Павел Николаевич собирался повести в какой-нибудь из них Веру. Александр уже успел понять, что, кроме тайной мальчишеской тяги ко всему необычному, Павел Киор обладает и явной способностью ко взрослой мужской заботе.
– Что, Гришенька ни разу на Кузнецком не был? – воскликнула в трубку Вера. – Безобразие! Я ему там лавку одну покажу…
Александр не стал слушать, как она договаривается с Киором, где именно они встретятся, да будет ли с ним и Антон или только Мишка с Гришкой.
Он открыл балкон и спустился по лесенке в палисадник. И пошел по аллее, все ускоряя шаг, едва не переходя на бег. У фонтана он перемахнул через забор, как делал это мальчишкой, чтобы сократить себе путь на улицу.
Он боялся, что не успеет застать Варю сегодня в Александрове. И не представлял, как будет жить, если не успеет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
