- Как это «исчезла»?
- Сначала в отпуск ушла, а после выяснилось, что уже в другом месте работает. Рада сказала, не до нее тогда было: проверки, прокуратура. Затем узнали, что замуж вышла за какую-то шишку. С его помощью и убрали ее от греха подальше, и дело в итоге замяли. Повозмущались все, пошушукались, а как все стихло, о ней и забыли. В общем, мы с Радой тут обсудили... Если до Лежнивец дойдет, что ты - та журналистка, которая написала статью...
- Не волнуйтесь, Арина Ивановна, скоро меня здесь не будет, -успокоила Катя, хотя у самой на душе кошки заскребли.
Теперь все понятно: Лежнивец знает, кто она. Потому и Ольгу отчитала: личному врагу посмела назначить дефицитные лекарства! Хотя, с другой стороны, кое-что в ее поведении логике не подчинялось: зачем тогда отказалась выписывать Катю, устроила встречу с Генрихом в своем кабинете?
- Не дай Бог что - у нас есть Рада. Она сразу предлагала, чтобы ты к ней в отделение ехала.
- У меня все хорошо, давайте лучше за папу волноваться, - закруглила тему Катя. i
- Хорошо так хорошо, - не стала спорить Арина Ивановна. - А ты куда сразу после больницы?
- На Чкалова. Меня Веня подбросит. Соберу вещи - и к вам.
О том, что собирается ехать к Ладышеву, Катя решила умолчать: меньше услышит вопросов, меньше получит советов.
- Знаешь, ты вот что... Не спеши без меня собираться и вещи сама не таскай, - забеспокоилась мачеха. - Я после работы приеду, помогу. Все равно меня сегодня к отцу не пустят... Накануне вечером свечки в храме поставила - и за его здоровье, и за твое.
- Арина Ивановна, давайте верить, что все будет хорошо!
- Давай. Вместе легче. Только ты меня дождись.
- Договорились! Но вы мне сразу позвоните, как узнаете, что у папы.
- Обязательно!
Закончив разговор, Катя приложила телефон к губам и задумалась.
«Надо отсюда быстрее убегать. В машине остался запасной комплект верхней одежды, не замерзну!» - вспомнила она и тут же набрала Веню.
Но прямо сейчас тот приехать не мог. И вряд ли сможет до двенадцати: Камолова выдала срочное задание. При этом загадочно добавил, что Проскурину ждет сюрприз. Вспомнив о вчерашнем сюрпризе, когда Потюня притащил в больницу Генриха, Катя только вздохнула, но не стала выспрашивать, чтобы снова не расстроиться.
Спустя несколько минут опять завибрировал телефон и на дисплее высветилось... «Жоржсанд».
- Здравствуйте, Евгения Александровна... - пробормотала Катя мгновенно охрипшим голосом.
- Здравствуй, Катя... Веня рассказал, где ты и что с тобой. Жаль, я только сегодня обо всем узнала. Как ты себя чувствуешь?
Такой тон Камолова включила впервые - нежный, воркующий, заботливый. Будто с малым ребенком разговаривала.
- Спасибо, хорошо... Сегодня выписывают.
- Да, знаю. Потому главный вопрос: ты открывала больничный?
- голос звучал уже по-деловому. - При поступлении сказала, где работаешь?
- Да, сказала, - подтвердила Катя и тут же спохватилась: - Вы не волнуйтесь, я не собираюсь его сдавать!
- Как раз наоборот: принесешь и сдашь в бухгалтерию. Деньги в твоем положении не помешают.
- Евгения Александровна, я ведь уволилась...
- Я подписала заявление, но... не дала ему хода. Так что приказа о твоем увольнении не было.
- Почему?
- Будем считать, что я... что-то предчувствовала, - ушла от ответа Камолова и предложила: - Давай обойдемся без лишних слов. Я все знаю: и об операции отца, и о том, что ты рассталась... так понимаю, с отцом ребенка, - подобрала она нужное определение.
- До конца недели можешь не появляться в редакции, больничный через Веню передашь. График отныне у тебя свободный. Сама решишь, когда и сколько работать. Да, кстати... Рекламный отдел взялся за материал по медицинским центрам. Вот и будешь им помогать.
- Хорошо... - Катя замялась. - Я помогу, но...
- Послушай, я не собираюсь тебя уламывать, - остановила ее Камолова. - Более того, уважаю твое решение покинуть газету и уйти из журналистики, - голос ее стал мягче. - Но в жизни не уйти от понятия «осознанная необходимость», и сейчас ты должна поступать как мать. В этом я тоже тебя поддерживаю. Так что договорились: все, что случилось прежде, не обсуждается. Пока не разродишься - однозначно.
- ...Евгения Александровна, но зачем вам это? - после паузы растроганно спросила Катя. - Я ведь в какой-то степени и вас подставила.
- Подставила или нет - время рассудит. У каждой из нас своя правда, - вздохнула Камолова. - Ты выполняла свой долг, я - свой. Отчасти и я не без греха, коль так вышло. Ты - хороший журналист. Жаль, если уйдешь из профессии. Это будет и на моей совести.
Катя замерла. Она и не думала искать виноватых в том, что случилось, привыкла сама за все нести ответственность. И для нее сТало откровением, что Камолова искренне переживает и способна взять часть вины на себя.
- Долгие годы я считала тебя своей правой рукой, - продолжила Жоржсанд. - Пусть мы и не были подругами, но ты мне не чужая. Так что мой долг тебе помочь. Хотя бы как мать будущей матери.
- Спасибо! - проглотив тугой комок, еле выдавила из себя Катя.
- На здоровье. Тебе и будущему малышу Я подготовлю коллектив к твоему возвращению: у тебя ведь столько неоконченных дел! И, пожалуйста, если вдруг что-то понадобится - звони, не стесняйся. Пообещай!
- Хорошо. Обещаю, - сдалась Проскурина и повторила: - Спасибо!
- Увидимся в понедельник! - обрадовалась Жоржсанд. - Тебе тоже спасибо. Как камень с души упал...
Недоуменно разглядывая зажатый в руке мобильник, Катя прокручивала в уме разговор и пыталась просчитать его последствия.
«Эх, Веня! Вот он, твой сюрприз, - Катя улыбнулась и тут же опечалилась: - Все равно нехорошо получается. Всем громко заявила, что ухожу, а теперь с большого грома, как говорится, малый дождь. Скажут: вернулась за декретными... Но других вариантов на сегодняшний день нет. Слава Богу, хотя бы один вопрос с повестки дня снят - будет на что жить. Спасибо, Евгения Александровна, сама я ни за что назад не попросилась бы! Какой бы жесткой вас ни считали, сердце у вас доброе... Спасибо!..»
«...Уф!» - прислонившись к стенке кабины выдохнула Зина и, глянув на светящиеся кнопки, недовольно отметила, что лифт будет останавливаться почти на каждом этаже.
