Ненавидеть Адама Коннора (ЛП) - Мейз Элла

— Если ты не возражаешь.

Его рот все еще был изогнут по краям, он опустил руки и жестом пригласил меня идти впереди него.

— Если она нападет на тебя, это твои проблемы.

— Я рискну, — пробормотал я. — Я подумал, что она, вероятно, собирается устроить сцену, но, возможно, мне повезет, и я выскользну из ее комнаты, не разбудив ее.

Остановившись перед комнатой Люси, Джейсон прошептал:

— Мы заботимся о ней, Коннор. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Без дальнейших комментариев я наклонил голову и вошел в комнату Люси.

Как и ее личность, она спала совершенно дико и свободно: ноги запутались в простынях, лицо уткнулось в подушки, ее тело растянулось прямо посередине кровати. Было слишком темно, чтобы заметить что— либо, кроме ее красивого силуэта.

С того места, где я стоял, она выглядела мирной, но ноги все еще несли меня ближе, чтобы убедиться. Я убрал несколько прядей ее волос с ее лица и смотрел, как она спит.

Она икнула.

Я улыбнулся и обнаружил, что ложусь с ней в постель. Я отсутствовал всю ночь.

Спешил на встречу с моими адвокатами. Ужина с режиссером, когда мы обсуждали процесс производства фильма. Разговаривал с моим новым публицистом, с продюсерской компанией о том, в каких шоу мне нужно будет участвовать для продвижения нового фильма. Я говорил, говорил и говорил.

Теперь я просто хотел послушать, как дышит Люси.

Я обвил рукой ее живот и медленно просунул руку под ее футболку, поглаживая ее мягкую, теплую кожу.

Она издала тихий стон, и я почувствовал, как мой член ожил.

Я вздохнул, касаясь ее кожи, прижавшись носом к ее шее. Моя рука замерла на животе, и я прислушался к ее тихому дыханию.

Она снова икнула.

Я рассмеялся и провел ладонями по ее рукам так нежно, как только мог.

Она пошевелилась во сне.

— Олив?

— Ш— ш— ш, это я, — пробормотал я, целуя ее в шею.

Она вздрогнула под моими губами.

— Адам?

Наклонившись вперед, она потянулась к свету.

— Нет.

— В чем дело? — спросила она тихим голосом, все еще сонным. Это было чертовски сексуально. — Взлом и проникновение снова?

Я взял ее руку в свою и поцеловал ее запястье, когда она повернулась ко мне лицом.

— Не прячься от меня, Люси, — сказал я, к своему удивлению, я не пришел в ее комнату, чтобы сказать ей это. — Не игнорируй меня.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Адам. Который сейчас час?

— За полночь.

Некоторое время мы молча лежали на боку, ничего не делая, только глядя друг другу в глаза. Света, исходящего из— под двери, было недостаточно, чтобы я мог увидеть ее родинку или эти бурные глаза, которые тянулись к чему— то в моей груди, но я был доволен. Того, что я мог видеть о ней, было достаточно, чтобы успокоить мое сердце.

— Доктор?

— У меня назначена встреча на завтра.

— Бывший?

Она покачала головой, глядя в потолок.

— Я говорила с ним, но я не хочу об этом говорить.

Я не настаивал. Мне тоже не хотелось поговорить о ее бывшем.

— Как прошел твой отпуск?

— Это был не отпуск. Я… я должен летать в Париж каждый год.

Она немного пошевелилась, устраиваясь поудобнее.

— День рождения твоей сестры, да?

Я немного улыбнулась.

— Снова преследуешь меня в сети, я вижу.

Она фыркнула.

— Ты продолжаешь называть меня сталкером, я могла бы заслужить прозвище.

Поделюсь ли я с ней своими секретами однажды?

— Ты не пытаешься выгнать меня или дать пощечину за то, что я лег с тобой в постель… ты уверена, что с тобой все в порядке?

Подперев руки под голову, она глубоко вздохнула.

— Я боюсь, Адам.

Для нее это признание, для такого сильного человека, как она, было огромным. Беспокойство в моей груди уменьшилось. Она позволила мне завладеть частичкой своего сердца, даже не подозревая, что делает.

— Иди сюда, — пробормотал я и притянул ее ближе. Она не сопротивлялась. Она не спросила, что я делаю и почему я это делаю. Она просто подняла голову и позволила мне просунуть руку ей под шею, чтобы ей было удобнее отдыхать.

Играя с ее волосами, я закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу.

— Все будет хорошо, Люси.

— Этого не будет. Этого не может быть. И я так чертовски напугана, потому что я не готова родить ребенка одна, Адам. Я ничего не знаю о детях.

— Я знаю. Мы все уладим, Люси. Я с тобой. У меня нет намерений позволить тебе спрятаться от меня.

— Ты не понимаешь, — настаивала она, отстраняясь.

Я положил руку ей на спину и прижал к своей груди, наши носы в дюймах друг от друга, ее дыхание становится моим.

— Не прячься от меня, Люси. Не отстраняйся.

— Я так устала, — прошептала она, ее тело все еще было настороже, все еще на расстоянии между нами. — Я так устала пытаться все удержать и еще больше все испортить. Я разговаривала с Кэтрин. — Она вздохнула и уткнулась лбом в мой подбородок, ее руки сжались на груди между нами. — Я даже не знаю, почему я это сделала. Это неправда, я знаю, почему я это сделала. Я подумала… может быть, ты знаешь. Может быть, она была бы там для меня. Может быть, она что-то сделает, и все будет хорошо. В конце концов, она семья. И это то, что делает семья. Это то, что Олив делает для меня.

— Я так понимаю, это не очень хорошо.

Невеселый смех.

— Да, можно так сказать. Каждый раз, когда я разговариваю с ней, радостной или грустной, она каким— то образом убивает что- то во мне.

— Я поддержу тебя, Люси. Ты можешь доверять мне. Я вижу, кто ты. я вижу кто ты есть, и я хочу, чтобы ты выбрала меня. Я хочу, чтобы ты открыла глаза и посмотрела на меня, чтобы ты могла видеть, что у меня есть все, что нужно, что я могу позаботиться о твоем сердце.

— Я больше не ненавижу тебя. — Ее пальцы двигались по моему подбородку, по моей шее, ее прикосновение — жгучий след в моем сердце.

Я хотел эту девушку… эту сильную, красивую девушку. Я хотел, чтобы она была моей. Держать ее за руку и идти по улице. Улыбаться вместе с ней. Делать простые вещи. То, что другие люди считали само собой разумеющимся. Я хотел смеяться вместе с ней. Я хотел проникнуть в ее сердце так же, как пробрался в ее спальню.

— Я больше не ненавижу тебя, Адам Коннор, но я не могу тебя любить, я не могу влюбиться в тебя так. Я не хочу ломаться, как они.

— Люси, — пробормотал я. — Неужели ты думаешь хоть на секунду, что тебя кто-нибудь сломает? Разве ты не видишь, кто ты, когда смотришь в зеркало? Если чье- то сердце разобьется, весь ущерб будешь наносить ты.

— Ты… Ты и твой сын меня сломаете.

— Эйден любит тебя.

— И я люблю его. Но когда ты разобьешь мне сердце, я потеряю и его. Из-за тебя,… ты мудак, — сказала она с первыми признаками раздражения и веселья в ее тоне. — Я бы потеряла вас обоих.

— Значит, ты уверена, что это моя вина. Что— что?

— Ты смотрел на меня? Я ангел.

Я откинул ее голову назад и нежно, быстро поцеловал ее в губы.

— Давай не будем играть в игры, Люси. Я хочу твое сердце, и оно у меня будет. Давай не будем играть, давай пропустим эти части.

— Хм. — Ее губы прикоснулись к моим, и она обхватила мой подбородок ладонями. — Только потому, что ты такой, какой ты есть, ты думаешь, что можешь взять все, что захочешь?

Ее палец раздвинул мои губы и вошел в мой рот. Я провел зубами по ее коже, а затем осторожно пососал ее. Она подвинулась ближе.

— Я не хочу многого, Люси. Ты должны была уже это видеть.