Помню тебя (ЛП) - Уэст Кэтрин

— Надеюсь. — Натали улыбнулась. — Полагаю, нам придется оставить все на дядю Джеффа, пока нас не будет.

— Думаю, ему понравится. — Таннер лукаво улыбнулся. — Чувствую, он останется независимо от винодельни.

— Они с твоей мамой выглядят счастливыми. — Натали была счастлива за обоих. — Что ж, нам предстоит многое сделать, это точно.

Они нашли идеальное место для дегустационного зала. Около озера. Он будет небольшим, но первые представленные архитектором планы вдохновляли. Ей не терпелось шагнуть в этот новый мир, не терпелось начать жизнь здесь.

Но сначала надо кое-что сделать.

Последнее дело.

Натали встала и протянула руку:

— Прогуляешься со мной?

Они пошли по длинной дороге, по которой они с Николь ехали той ночью. До сих пор Натали ее избегала. Дорога объездная, так что ездить по ней не было особой необходимости. Но сейчас, шагая рядом с Таннером, она позволила воспоминаниям вернуться.

— Вот здесь я начала разгоняться. Стояла одна из тех тихих ночей, когда можно услышать дыхание мира. — Натали откинула волосы назад и коротко засмеялась. — Бабушка так говорила. «Прислушайся очень внимательно и услышишь пение ангелов». В ту ночь я не слышала ангелов.

Таннер обнял ее, и она приникла к его твердой груди, напитываясь его силой.

— Мы не уехали далеко. Только досюда.

Натали показала пальцем, сквозь слезы глядя на место, до сих пор выжженное в ее памяти. Она задышала чаще и отняла у него свою руку.

— Вот тут из кустов выскочил олень.

Она до сих пор видела животное, его дикие, испуганные глаза, в то время как она пыталась нажать на тормоз. Николь с криком рванулась к рулю, и в то же время Натали поняла, что от страха жмет не на тормоз, а на газ. «Стой, Нат, тормози! Жми на...»

— Николь попыталась остановить «Джип», но мы ехали слишком быстро. Было слишком поздно.

Натали судорожно вздохнула, пересекла пыльную дорогу и присела на корточки перед деревом.

— Это случилось здесь.

Она положила ладонь на влажную траву вокруг ствола. Опустила голову и позволила слезам пролиться. В ветвях над головой птицы завели свои утренние песни. Солнце поднялось над холмом, осветив виноград и мох на дереве. Утренний туман поднялся выше.

— Прости, Ник, — прошептала она. В горле пекло, но сердце было готово освободиться от боли. Дрожащими пальцами она расстегнула цепочку, когда-то принадлежавшую сестре, и опустила ее между корней старого кипариса. — Мне очень-очень жаль. Но я должна тебя отпустить. Пора попрощаться.

Таннер подошел сзади и обнимал ее, пока она плакала, отпуская вместе со слезами чувство вины и душевную боль. Наконец рыдания стихли, и ее охватило благословенное ощущение покоя.

Она вытерла глаза и повернулась лицом к Таннеру. Он поцеловал ее.

— Ты в порядке?

Она молча кивнула, черпая силу в его тихой улыбке.

— Спасибо, что ты рядом.

— Спасибо, что позволила мне. — Таннер притянул ее ближе и вновь овладел ее губами. — Как мне прожить без тебя хотя бы один день?

Натали улыбнулась:

— Ты разберешься. А к твоему возвращению из Сиэтла, я, возможно, уже буду здесь. Дома.

— Дома. — Его улыбка растаяла, и он судорожно вздохнул. — Ловлю тебя на слове, мисс Митчелл. И поверь мне, если ты задержишься, я приеду за тобой.

— Обещаешь?

— Даже не сомневайся.

Следующий его поцелуй был полон будущего, в котором она еще не до конца была уверена, но она вцепилась в него и все равно ответила.

— Значит, все решено?

Дедушка Хэл вошел в спальню Натали и осмотрелся. Натали кивнула, застегивая молнию на чемодане. Она развернулась к дедушке, и с губ сорвался рваный вздох.

— Ты же понимаешь, почему я должна поехать, правда?

— Понимаю. — Он взял ее руки в свои узловатые пальцы. В голубых глазах светилось сочувствие. — Я совершил много ошибок со своими мальчиками, Натали Грейс. В последнее время, с возвращением Джеффри, я начал исправлять их, надеюсь. Но твой отец...

— Знаю. Он упрямый.

— Он во многом винит меня. В смерти твоей бабушки. Считает, что я должен был сделать больше. Быть настойчивее, несмотря на то, что в конце она отказывалась от лечения. Не уверен, что мы когда-нибудь преодолеем это.

— Знаю. Но я молюсь, чтобы вы смогли. И ты, дедушка, помолись за меня. Помолись, чтобы я справилась.

— Хорошо, дорогая. — Он поцеловал ее в лоб. — И еще я буду молиться, чтобы ты скорее вернулась к нам. Домой, где твое место.

— Спасибо тебе за все. — Эмоции мешали говорить. — Я чувствую, будто здесь заново нашла себя. Я ни за что не потеряю это во второй раз.

От улыбки по его обветренному лбу побежали морщины.

— Натали Грейс, я когда-нибудь говорил тебе, что значит «Майлиос»?

Она покачала головой.

— Это старинное шотландско-гэльское имя. Оно значит «слуга Иисуса».

Натали улыбнулась в ответ и сжала дедушкины ладони:

— Оно идеальное.

На его лице мелькнуло сожаление.

— Я не всегда соответствовал ему. Кое-кто может посчитать, что это неподходящее имя для винодельни, но твоя бабушка думала иначе. Она говорила, что оно будет напоминать нам, что всеми своими делами мы служим Богу.

— Я запомню.

Он положил ладонь на ее голову:

— Да пребудет с тобой мир, Натали Грейс.

Натали закрыла глаза, получая дедушкино благословение, и охотно прониклась новым чувством настоящей сопричастности.

34 

Когда Натали звонила сообщить маме о своих планах приехать домой, она не знала, какого приема ждать. Соизволит ли отец хотя бы поздороваться с ней.

Он почти ничего не сказал, когда она приехала поздно вечером в пятницу. Мама предлагала чай, еду, расспрашивала о дедушке, но разговор вышел напряженным и нерешительным. А отец продолжал настороженно поглядывать на нее.

Как будто знал, зачем она приехала.

На следующий день после раннего завтрака с Лаурой, придавшего ей необходимую поддержку, Натали присоединилась к родителям за обедом. День выдался прохладным, но солнечным. Они сидели на застекленной веранде, примыкающей к кухне, и Натали смотрела на сад, в котором когда-то играла с Николь.

— Помнишь год, когда Николь решила побить рекорд по выполнению колеса?

Воспоминание появилось из ниоткуда и вызвало улыбку. Натали повернулась к родителям и посмотрела на их ошарашенные лица.

Папа медленно положил десертную вилку на белую фарфоровую тарелку, усыпанную шоколадной крошкой. На его лице ужас смешался с изумлением. Мама слегка прижалась к спинке стула, в воздухе повисла пауза.

— Она так и не побила рекорд, но точно повеселилась. — Мамин шепот окутал их тонким шелком.

Впервые за много лет воспоминания о Николь озвучили.

Приняли.

Глаза защипало, но Натали все равно улыбнулась:

— Дедушка напомнил мне про то лето, когда они с бабушкой брали нас на пляж на выходные и выяснилось, что у меня аллергия на моллюсков.

В пустоте раздался внезапный смешок мамы:

— Ох, твоя сестра расстроилась. Не понимала, почему мы хотели, чтобы вы вернулись домой. «Ладно, она чуть не задохнулась до смерти, но сейчас-то с ней все хорошо», — повторяла она. Мне казалось, что ее больше раздражало то, что тебе уделяли все внимание.

— Это похоже на Ник. — Натали коснулась места на шее, где раньше висел кулон сестры. — Интересно, чем бы она занималась сейчас.

Папа хохотнул, звук был таким неожиданным и поразительным, что они обе повернулись к нему. В его глазах блестели годы невысказанного горя. Он обреченно пожал плечами, как будто тоже это знал. Знал, что пришло время отпустить.

— Она или боролась бы за президентское кресло, или возглавляла бы корпорацию больше моей.

— Правда? — Натали покачала головой. — Я всегда представляла, что она работала бы с тобой.

— Не думаю. Твоя сестра рулила бы собственным шоу.

Его неприкрытая улыбка была такой незнакомой, что Натали потребовалось мгновение, чтобы осознать ее.