— Кристина, как твои дела? — меня тоже замечают. Хотя лучше бы не видели, потому что руки мои трясутся, лицо бледнеет, ощущение такое, что я вот-вот задохнусь от переизбытка эмоций.
Не отвечаю. Минуту. Две. Я перестаю понимать, зачем нахожусь в этом доме. А потом еще ловлю на себе взгляд Евы: раскаленный, пытливый. И этот ее взгляд заставляет меня понять, что все было заранее спланировано. Соболев специально меня привез к себе, под предлогом помириться, а когда пришла Ева, он улизнул встретить ее, чтобы она появилась не хуже царицы морской передо мной. Победительницей.
Господи! Чувствую себя настолько унизительно, словно меня опустили на дно. Мокнули головой в унитаз. Как же это все не вяжется с происходящим, со мной и Русланом, которого я знала.
— Проводи меня до ворот, — требую я, не называя его даже по имени. Подрываюсь со своего места, видимо, слишком резко, стул из-за этого с грохотом падает на пол.
Зажмуриваюсь от стыда и мчусь прочь в коридор. Не оглядываюсь. Просто иду, пытаясь превозмогать над эмоциями и болью, которая рассекает душу не хуже косы. Удивительно, как один человек может уничтожить другого. Как легко у него это выйдет, стоит только полюбить, отдать часть себя, поверить в прекрасное будущее.
Я выбегаю на улицу, глотая ртом воздух. А небо… оно такое мрачное, сине-черное, прямо как мое состояние сейчас, хотя ещё часом ранее было солнечно — везде.
Останавливаюсь, вытираю влажные от волнения ладони о свою одежду и уже собираюсь задать Соболеву самый главный вопрос, который крутится в голове, как осознаю — он не пошел за мной. Его нет за моей спиной. Руслан остался сидеть за столом. Он выбрал не меня — Еву.
Я беспомощно качаю головой, рухнув на ступени. В груди и гнев, и обида, и боль — все смешалось в единой массу. Затем взорвалось, словно бомба, которую ставили на таймер. Мне хотелось спрятать лицо в ладонях, кричать, вернуться туда и ударить Руслана. Бить его до тех пор, пока он не скажет, что происходящее — игра. Шоу. Постановка. И на самом деле он любит меня. Он не может не любить. Ведь это я. Ведь это мы.
Да как же… Как же так…
Но я банально не смогла. Единственное, на что хватило моих сил — пешком пойти в сторону дома. И периодически проверять телефон. Я как дура ожидала сообщений от Соболева. Объяснений. А он молчал.
И тут пришла дикая, острая, как лезвие, мысль — я ему больше не нужна. И от этого слезы градом покатились по щекам. Меня будто рвало на части, я и не думала, что бывает так больно от предательства. От того, с кем мечтал встречать рассветы и закаты. Того, кто дарил надежду. И потом эту же надежду превратил в оружие.
Не помню, как добрела домой, но было уже темно. Как залезла под одеяло и отключилась. Проснулась я от того, что стало до ужаса тяжело дышать. Горло сковало, и каждый вдох давался с трудом. В комнате стоял густой дым, и я не сразу сообразила, что происходит. В панике вскочила с кровати и только тогда осознала — пожар. В квартире пожар.
Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Выскочив в коридор, я стала оглядываться, искать родителей и сестру, но никого не могла обнаружить. А потом часть от подвесного потолка в зале обвалилась, сверкая языками пламени, и я от страха закричала.
— Мама! — стала звать их. Что происходит? Почему никто не отзывается? — Мама! Папа! Где же вы?
И не услышав никого, ринулась к дверям. Дернула несколько раз, но горячая ручка не поддалась. Закрыто. Воздуха не хватало, я металась по квартире, ощущая, как медленно задыхаюсь. Секунда за секундой. Из меня словно вытягивали по крупицам жизнь.
Неужели это конец? Нет, как же… нет, я не готова, не хочу…
А потом все резко потемнело, и я потеряла сознание.
Конец
