Личный интерес (СИ) - Вечная Ольга

— Хорошие. Подумал, может, ты что подскажешь.

— Ты для этого приехал в караоке? Чтобы посоветоваться по поводу стажеров?

Музыка в гостиной становится громче, девчонки веселятся на полную. Он молчит, и я отвечаю на его вопрос:

— Сложно советовать, Сава. Я же их плохо знаю. Хуже, чем ты.

— Не хочу выбирать между ними, поэтому, полагаю, придется, обоих. А ты как бы поступила? Оставила?

— Они скорее всего застопорят тебе работу. Намешают личного. Потом разругаются и наделают ошибок.

— Я знаю.

Мы смотрим друг другу в глаза. Меня почти потряхивает.

— Но ведь жалко времени, ты столько с ними возился. Особенно с Яной.

— Думаешь, её оставить?

— Кирилл — ответственный. Неприятный такой, но ужасно старается. Кажется, его мне тоже жалко.

Я умудрилась запомнить всех его стажеров и многих начинающих адвокатов. Всех, о ком Савелий рассказывал, эти темы были безопасны. Зачем я так хорошо помню?

— Очень ответственный: завел интрижку в моем офисе. Поэтому или обоих, или его.

— Попахивает сексизмом.

— Думаешь, он подаст на меня в суд, что я не уволил его подружку?

— Не подаст. Но он же уйдет к конкурентам! Через лет пять станет хорошим адвокатом.

— Станет, конечно, если будет стараться. Будет от меня ему последний урок — не путать личное со служебным.

— Сильная встряска. Он тебя возненавидит.

— Потом поймет. Когда-нибудь. Что иначе было никак.

— Или нет.

— Или нет.

Я быстро вытираю щёку, по которой покатилась непрошеная слеза. Савелий отворачивается к окну, делает затяжку и тушит сигарету.

Через десять минут я уезжаю домой первая. Марго остается, чтобы поторопить подруг, и через полчаса кидает сообщение, что все благополучно разместились в такси и отчалили.

Потом она добавляет:

«На вас двоих смотреть больно. Вы оба как раненые. У меня сердце разрывается».

Морозец бежит по коже. И я снова плачу перед букетом осыпающихся белых роз. В своей восхитительной квартире. От чудовищной тоски по нему.

Глава 56

Вчера мы с Матвеем посетили гончарный кружок. Он слепил из глины котика с черными бровями и красным носом-картошкой, а я поболтала с Марианной (совладелицей мастерской и еще одной моей приятельницей), и та, в порыве душевной доброты, предложила мне подработку.

Чтобы не киснуть дома, а людей посмотреть и себя показать. Тем более, что ее администратор неделю назад ушла в декретный отпуск, а девочка, которая проходила стажировку, в последний момент отказалась. Декретный отпуск — везет же людям.

Прикинув альтернативу — рыдать в подушку с утра до ночи — я поразмыслила полчасика и согласилась.

Следующим утром уже собираюсь на смену. Просыпаюсь рано, привожу себя в порядок и одеваюсь как привыкла. Собираю волосы в тугой пучок, перед выходом бросаю привычный взгляд в зеркало.... и останавливаюсь. Становится не по себе. Оттуда на меня смотрит неприятная, даже отталкивающая женщина.

Старомодная блузка, серая юбка такой длины, что ноги кажутся в три раза толще, суровый взгляд. Глядя на меня такую, невольно задумаешься: не лучше ли вместо веселья пойти проверить, все ли налоги уплочены?

Так мы кассу не сделаем.

Рысью в комнату! Быстро переодеваюсь в джинсы и свободный свитер, распускаю волосы и наношу румяна погуще.

И как он меня рассмотрел? Руки дрожат. Как решился потянуться за поцелуем?

Пока еду на работу, снова думаю о Савелии. Пишу: «Что решил по поводу стажеров?» Но не отправляю. Мешкаю.

На светофоре редактирую:

«Привет! Как твои похотливые стажеры?»

Похотливые. Что за мерзкое слово? Кто его вообще использует? Стираю.

В течение следующих двадцати минут я перебираю уйму вариантов!

«Привет! Уволил Кирилла? Как он воспринял?»

«Привет! Как дела? Как Кирилл с Яной? Ты принял решение по их судьбе?»

«Привет! Как стажеры? Кто-то еще замутил в твоем офисе? А как ты?»

«Привет! Как ты?»

«Привет! Я так по тебе скучаю!!!!!»

Тяжелые вздохи рвутся из груди. Некрасиво навязываться мужчине после того, как он чуть не посадил меня за решетку, и я решаю этого не делать. Какую-то гордость же нужно иметь? И так позвонила первая из караоке.

День получается длинным, но благодаря Марианне его первая часть проходит вполне весело: меня учат встречать клиентов, упаковывать готовые изделия в фирменную бумагу и пакет, отвечать на телефонные звонки.

А еще я много улыбаюсь, что непривычно: до этого ведь десять лет училась ходить с ледяной физиономией, что бы ни происходило вокруг. В арбитраже сегодня, кстати, заседания одно за другим. Здесь же сплошные праздники, детишки, компании подруг и даже влюбленные пары.

Какие разные у нас всех жизни.

Вторая половина дня — сплошной стресс, прямиком из прошлой жизни.

Мы встречаемся с адвокатом, сыном и бывшим мужем Савенко. Перестраховавшись, я приглашаю на встречу и своего адвоката тоже, чем заметно расстраиваю семью бывшей судьи. Не хочу обижать недоверием, этим людям и без того тяжело, но в первую очередь я должна думать о себе и своей безопасности. Поэтому без одобрения своего юриста на произношу ни слова.

Мы больше трех часов обсуждаем ситуацию. И это кошмар.

Мой личный круг ада — снова и снова слушать, как тяжело приходится Гаянэ Юрьевне, понимая, что ничем не могу помочь. Перспектив нет. Шансов — нет. Условия пребывания — отвратительные. Она сломалась почти сразу — на фотографиях, что мне показали, не уверенная жесткая судья, перед которой адвокаты на цыпочках бегали. Испуганная старушка.

Измотанная и обессиленная, я ставлю машину на парковку и еду в бар. Долго сижу со стаканом рома с колой. Среди людей коротать вечер как будто чуть легче. Словно я пытаюсь напомнить себе, что жизнь не остановилась, не замерла, не исчезла. У всех вокруг она кипит, и я имею право продолжать свою. Хотя бы тихонько в уголочке.

Марго, брат, родители — всех заверяю, что в порядке. Новая временная работа помогает и так далее. Хватит уже мучить друзей своими проблемами. (*продолжаем мучить только читателей - прим. автора)

Легкомысленный свитер дает плоды: я отказываю двум мужчинам, предлагающим оплатить мой коктейль. Не хочу знакомиться. Отторжение. Все кручу телефон в руке, сочиняя переписки с Савелием. Дура, но и наступать себе на гордо не хочется. Не уверена, что клин клином — это мой выход.

Я уже собираюсь попросить счет, как вдруг мобильник вибрирует, и на экране появляется имя: «Дождиков».

- Илья, привет! Честно - не ожидала, - даже и не собираюсь скрывать удивления.

- Привет, Саша! Как ты? - взволнованно. Я успела накидаться или он действительно говорит без ехидства? - Справляешься?

Не торжествует вроде бы, поэтому признаюсь честно:

- Так себе. Виделась сегодня с Валерием Георгиевичем и Эриком (бывший муж и сын Савенко).

- Не завидую. Как они?

- Переживают. Даже Валерий Георгиевич включился, хотя они давно конфликтуют. Всем ее жаль.

- И тебе?

- Мы столько лет работали вместе, я каждый день про нее думаю. - Говорю чуть тише: - Она дала мне блестящую характеристику, представляешь? Сказала следователю, что «ее девочка» безупречна.

Слезы жгут глаза.

- Это же и так правда.

- Думаешь?

- Поговорим, Саша?

- Есть о чём? Или, - меня осеняет: - твой тесть что-то выяснил, что может помочь?! - едва не подскакиваю с места. Он поэтому звонит!

- Не по телефону.... Слушай. У меня сегодня первый рабочий день в качестве судьи.

- О, поздравляю. Отмечаете?

- Есть такие планы. Присоединишься?

Праздник — отличный повод переговорить с прокурором. И конечно, я соглашаюсь.

Блестящий чистотой китаец Дождикова выруливает из-за поворота через час. К тому времени я успела выпить стакан минералки, оплатить счет, выйти на улицу и даже замерзнуть. Когда машина останавливается, дергаю ручку задней двери.

- Садись вперед, Саш.