Месть моя сладка - Манби Крис

— Господи, но ведь не мог он меня бросить! — жалобно воскликнула я.

— Будьте любезны, закройте дверь! — взмолился пожилой господин, тщетно пытаясь прикрыться туалетной бумагой.

Спотыкаясь от горя, я поплелась в зал, где меня встретил озабоченный метрдотель. Предъявив счет, он промямлил:

— Мадам, не будете ли вы так любезны…

— Подождите. — взмолилась я. — Он должен быть где-то здесь. Может, он по ошибке в дамский туалет зашел. Не мог он без меня уехать! Не такой он человек. Да и пиджак его здесь! — Я торжествующе указала на роскошный блейзер от Джорджио Армани, который остался висеть на спинке стула. Джереми гордился им и берег как зеницу ока. Будь на то его воля, он носил бы его шиворот-навыворот, чтобы все могли видеть этикетку.

Я уже собралась ворваться в дамский туалет и перевернуть там все вверх тормашками, когда зазвонил телефон. Мобильный. Из кармана пиджака Джереми.

— Ну уж телефон свой он точно не оставил бы, — провозгласила я, истерически захихикав.

Телефон продолжал звонить настойчиво и грозно.

— Почему бы вам не ответить, мадам? — предложил метрдотель.

— Но… — Я замялась. — Не уверена, вправе ли я. Это ведь его телефон…

— Тогда отключите его. Очень жаль, но в нашем заведении запрещено пользоваться мобильными телефонами.

— Хорошо, я отвечу, — согласилась я.

Выдернув писклявый аппаратик из внутреннего кармана пиджака Джереми, я растерянно уставилась на него, ибо понятия не имела, как открывается эта штуковина. Поддела крышку так и этак, но все мои усилия ничем не увенчались. Тогда, устав наблюдать за моими муками, метрдотель забрал у меня мобильник, открыл и вручил мне.

— Алло, — робко сказала я. — Телефон Джереми Бакстера.

— Сам знаю, — ответил знакомый голос. — Я и есть Джереми Бакстер.

— Джереми! — Я нервно хихикнула. — Куда ты, черт побери, запропастился? Я уже волноваться начала. Ты из вестибюля звонишь, что ли? Не самая остроумная шутка — официанты на меня косо смотрят. Выручай! Где ты?

И я обвела взглядом ресторанный зал, словно рассчитывая заметить прячущегося Джереми за кадкой с фикусом.

— Я подъезжаю к аэропорту.

Мне показалось, что на меня потолок обвалился.

— Что?!

— Я в паре миль от Гэтвика, — со вздохом сказал Джереми. То есть в тридцати милях от меня! — Мне очень жаль, Эли, но я не вернусь. Сегодня по крайней мере.

Должно быть, я сразу побелела. Во всяком случае, метрдотель поспешно шагнул ко мне и, отодвинув стул, помог сесть.

— Джереми, — проскрипела я. — Что происходит? Тебя срочно в Польшу вызвали?

— Нет. Просто наша беседа нагнала на меня тоску, и я решил, что лучше оборвать все одним махом.

— Что оборвать? Беседу?

— Нет. Все. Наши с тобой отношения.

— А-а-а! — возопила я. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!

— Нет, Элисон, боюсь, я никогда не был настроен настолько серьезно.

— Но ведь мы помолвлены! — взвыла я.

— Уже нет!

— Но это невозможно! — воскликнула я. — Нельзя же так, Джереми, по телефону. Только последний трус на такое способен. Господи, какая подлость! Вернись немедленно, я требую!

— Между прочим, я мог тебя и по факсу оповестить, — возмутился Джереми. — И вообще давай прощаться. В зоне аэропорта этот телефон отключится. Будь здорова, Элисон. Да, мобильник можешь себе оставить.

— Нет! Нет! Не-е-ет! — завизжала я.

Но Джереми, судя по всему, был уже вне досягаемости моих воплей. Я попыталась ему перезвонить и нажимала кнопки на сотовом телефоне, пока не посинела. Не могло же такое со мной случиться! Это просто скверная шутка. Я попробовала дозвониться в аэропорт, попросить, чтобы рейс на Варшаву задержали, пока мы с Джереми не выясним отношения.

— Хм… — отвлек меня метрдотель. — Быть может, теперь, когда выяснилось, что джентльмен не вернется, вы уделите мне минутку, чтобы закончить наше дело? — Говоря, он обмахивался счетом, словно миниатюрным веером.

— Господи, да у меня, наверное, и денег столько нет! — ужаснулась я, увидев итоговую сумму. Порылась в сумочке, но наскребла только двадцать фунтов да пакетик ментоловых пастилок. Чтобы уплатить по счету, мне не хватало около тридцати фунтов. — Как у него только совести хватило? — громко вопросила я, обращаясь в пустоту. — Он должен был поддержать меня. Утешить в трудную минуту. И уж, конечно, не подталкивать к краю пропасти.

— Будьте любезны, мадам, пройдите в мой кабинет, — пригласил метрдотель, опасаясь, что мои причитания распугают немногочисленных посетителей. — Уверен, мы с вами сумеем договориться. Возможно, вы оставите нам что-нибудь ценное в качестве залога, а деньги привезете потом. Скажем, паспорт?

— Паспорт? — переспросила я. — Да вы в своем уме? Меня же саму под залог выпустили. Мой паспорт в полиции.

Это известие нисколько не поколебало решимости метрдотеля во что бы то ни стало получить свое.

— Тогда, быть может, ваши водительские права?

— Я их с собой не взяла.

Рыдая, я кинулась к ногам метрдотеля, умоляя его позволить мне вымыть посуду или выполнить любую другую, самую черную работу.

— Судомойка у нас есть, — сказал он, поднимая меня с колен. — Возможно, учитывая все обстоятельства, мы простим вам часть долга. Вы и так испытали серьезное потрясение. — Он хлопнул себя по лбу. — Вот, придумал! Давайте мне мобильный телефон, и на этом покончим. Да, ну и, разумеется, все деньги, которые у вас есть.

Телефон ему пришлось буквально силой выдирать из моих одеревеневших пальцев. Я держалась за него, как утопающий за соломинку. Если не считать пиджака от Джорджио Армани, то телефон сотовой связи оставался последней ниточкой, связывающей меня с Джереми. А вдруг он решит перезвонить мне и скажет, что видел кошмарный сон?

— Он домой вам позвонит, — урезонил меня метрдотель, решительно завладев желанной добычей.

Затем, не обращая внимания на мои протесты, вызвал такси. Опасался, должно быть, что в таком состоянии я все их фонари посшибаю. И вот, сжавшись на заднем сиденье такси, я залилась горючими слезами. Как он мог? За что? Неужели ему не понравилось, что в самолете по пути на Антигуа я отказалась от его предложения вступить в члены клуба любителей секса в поднебесье?

Водитель минут десять слушал мои рыдания и лишь потом осведомился, куда меня везти. Славный человек. Оказывается, он даже счетчик не включал, пока я плакала.

— Я должна уметь сама за себя постоять, — повторяла я как заклинание. — Должна твердо на ногах держаться.

К сожалению, эта мантра не помогла, и в квартиру я поднималась на ватных ногах. В прихожей они вообще подогнулись, и я в изнеможении рухнула на пол. Только Пушистик меня согревал, пока далеко за полночь не вернулась Эмма. Для того лишь, чтобы надеть свежие трусики перед очередным свиданием с Эшли.

Глава 43

— Ты должна взять себя в руки, старушка, — убеждала меня Эмма. Сначала она стащила с меня пальто, а теперь заставляла надеть халат. — Причем как можно быстрее.

К счастью, было воскресенье, и я могла посидеть дома. Плюхнувшись на софу, я твердо решила, что больше с нее не встану. Слушая Эмму, я лишь изредка подавала голос.

— Жизнь моя копчена… — бубнила я.

— Вовсе нет, — возражала Эмма. — У тебя осталась семья. И здоровье ты сохранила.

Если не считать разбитого сердца.

— Джереми меня бросил, — ныла я.

— Твой жених просто струхнул. Позже он очухается, поймет, какой он болван, и на коленях к тебе приползет.

— Ты уверена?

— Конечно. А ты еще трижды подумаешь, стоит ли прощать такого урода.

Я шмыгнула носом и потянулась к пакету чипсов, который очень кстати достала Эмма.

— Мне еще суд предстоит, — напомнила я.

— Знаю, — ответила Эмма, хрустя чипсами. — Вчера я, между прочим, с Лорной общалась. Так вот, она желает тебе удачи.

— Кто, Лорна? — вылупилась я.

— Угу. А ведь она близка к шайке-лейке Дэвида, так что, сама понимаешь, присяжные должны быть на твоей стороне. Тебя оправдают, старушка, вот увидишь. Стоит тебе только рассказать, как Дэвид предал тебя на Рождество, и огромная очередь выстроится — столько будет желающих мазать его причиндалы «жгучкой». А пока расслабься. Живи как жила. Вставай утром. Отправляйся на службу. Возвращайся домой. Лопай чипсы. Телик смотри. Сама не заметишь, как три месяца пролетят.