Сладострастие. Книга 1 (ЛП) - Муньос Ева

Алан бледнеет, и я, например, не знаю, что сказать.

Это не то, чем кажется, - говорю я. Оливейра просто...

-Целуется, - говорю я, - мне не нужно объяснять.

-Это не то, что вы думаете, сэр, лейтенант Джеймс и я....

-Я не давал вам разрешения говорить, солдат, - перебивает его он.

-Нет, это была ошибка....

-Наказание уже заработано, - заявляет полковник. Приходите завтра ко мне в кабинет, и я с радостью сообщу вам об этом».

Алан открывает рот, чтобы заговорить, но ему не дают.

-Стоять, - приказывает полковник, и солдат подчиняется.

Кажется, я разбила зеркало в Ватикане, раз мне так не везет.

-Я могу объяснить, - говорю я, когда Алан уходит.

-Ага! -Кристофер уходит, оставляя меня без слов.

Я слезаю с мотоцикла и спешу за ним.

-Погоди! Я не хочу, чтобы ты думал то, что не соответствует действительности, он просто рассказал мне подробности.

Он поворачивается ко мне и выхватывает у меня серьгу, которую отбрасывает, прежде чем повернуться ко мне лицом.

-Ты лейтенант, и мы не собираемся здесь рассказывать тебе глупые подробности, как будто ты какая-то королева красоты. -Его гнев заставляет меня отшатнуться: «Мое командование не приемлет раздолбаев или начальников, которые не знают, как навязать режим дисциплины, необходимый для работы, и этот штаб не для флирта или того, чтобы перед ним лебезили.....

-Вы не о том думаете...

Он криво улыбается и направляется к DB11.

-Я ничего не думаю, потому что мне просто все равно, что вы делаете. Если вам нравится солдат, вы вольны делать с ним все, что хотите, но убирайтесь отсюда.

-Мне не нравится Алан...

-То, что я только что увидел, подтверждает обратное!

-Это он поцеловал меня, а я не знала и...

Он поднимает руку, чтобы я замолчала.

Оставь свои объяснения для Братта, это его ты должна пытаться убедить в том, какая ты хорошая девушка, а не меня, - обрывает он меня. Я просто хочу, чтобы моя армия стояла в строю.

Сердитый тон выводит меня из равновесия. Я не сделала ничего плохого, и, что еще хуже, он не позволяет мне объяснить, как все прошло. Меня переполняет сентиментальная ярость, а такие эмоции всегда заканчиваются разочарованием.

-Я дала тебе шанс объяснить про вас с Ириной.

-Ха! -Не смеши меня, я ничего тебе не объяснял, ты задала вопрос, а я просто ответил. У меня не было обязанности объясняться ни с вами, ни с кем-либо еще. И уж тем более, когда у нас были чисто сексуальные отношения.

-Да?

-Да, были, - говорит он. Мне нравятся оргии и секс втроем, но не так, как ты хочешь это сделать, переспав со своим солдатом и со мной. Я ухожу в отставку, чтобы ты могла посвятить себя ему.

Он садится в машину и заводит двигатель.

Хорошо было, пока это длилось, - обрывает он разговор и нажимает на педаль газа. Я отступаю назад, чтобы он не проехал по мне шинами.

Вот идиот! Я сажусь обратно на мотоцикл, Александра уже там, и я даже не пытаюсь искать сережку.

-Я задержалась дольше, чем думала, - извиняется она.

-Я теряюсь в ящиках в поисках запасного шлема.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать свой гнев. Что он думает, что делает? Гнев застилает мне глаза, и я грубо вытираю слезы.

К лучшему, что все закончилось. Я пытаюсь подбодрить себя.

Да пошел он! Никто никогда не уверял меня, что его отношения с Ириной - неправда. У Сабрины не было никаких причин распускать сплетни о собственном муже, к тому же я видела, как они очень сдержанно разговаривали. Как глупо, даже сейчас я понимаю, насколько наивной была, поверив его лжи.

-Луиза звонила мне, она уже приехала к Тиффани, - сообщила мне Александра.

-Поехали, я не хочу выслушивать одну из ее длинных речей, в которой она ругает меня за опоздание.

С крыши лондонской Национальной галереи я навожусь на цель через прицел своего пулемета KFD 175 - это просто прелесть, когда речь идет об оружии, дальнобойном, смертоносном и бесшумном.

Человек в черном в пяти метрах справа от те-бя, - говорит мне Патрик через наушник. Палало Нумухо. Лицо с судимостью за грабежи, вымогательства и убийства.

Высокий, полноватый мужчина идет в окружении охраны из пяти телохранителей. Он выглядит отчаявшимся, оглядывается по сторонам, сверяясь с часами. К нему подходит Александра в форме Красного Креста; в руках у нее бланк, и я читаю по губам, как она пытается спросить, не хотят ли они сдать кровь. Один из сопровождающих отводит ее в сторону, прерывая ее речь о тысячах людей, которые умирают каждый день из-за нехватки драгоценной жидкости, из-за отсутствия доноров.

Это он, - подтверждает он, - сопровождающие носят знаки отличия компании.

Мы участвуем в так называемой тайной социальной чистке, которую в крайних случаях применяет специальная военная армия. Когда требуется, FEMF отправляет нас в разные места по следам преступников мирового класса на основании законов племен, групп или общин, которые из уважения к своим традициям устанавливают собственные правила. В мире их не более пяти, но они позволяют происходить вещам, которые подвергают опасности других, как этот парень, который убил нескольких человек и скрывается в своем племени, когда на него обрушивается закон, который отказывается его наказывать, а он дает времени пройти и снова выходит на свободу, уничтожая жизни нескольких человек. Он представляет опасность для наших мирных жителей, и этого мы больше не можем допустить.

Я фокусирую его под прицелом, выстрел должен быть идеальным, ведь малейшая ошибка насторожит его кольцо охраны.

Как хорошо быть легкой, беззаботной и не отвлекаться на похоть. Ни о ком не мечтать, быть одной из тех, кто быстро забывает, пока концентрируется на том, на чем должен быть сконцентрирован. Со мной такого не случается, но, наверное, это очень здорово - быть такой.

Напротив, я одна из тех, у кого на плечах лежит чертова ноша, потому что один персонаж задел мою гордость. Я из тех, у кого в мозгу застряла череда эротических образов с этим персонажем. Я также одна из тех, кто не может уснуть, думая о нем и его эгоистичных словах. И я одна из тех, кто не может сосредоточиться на том, на чем ему следует сосредоточиться, потому что он делает глупые выводы.

Меня раздражает его чертово высокомерие.

-Огонь разрешен», - предупреждают меня.

Я кладу палец на спусковой крючок, концентрируя на нем весь свой гнев.

Если кто и заслуживает моей ярости, так это этот человек, уничтоживший целые семьи и заслуживающий чего-то более мучительного, чем смерть. Он спорит со своими сопровождающими о том, почему его встреча не состоялась. Я читаю по его губам выражение лица, наполненное ненавистью. Бедняга, он не знает, что его вызвали сюда умирать за то, что он беспринципный ублюдок. Пуля пробивает воздух, пролетает сквозь навес Красного Креста и впивается в его грязный мозг. Тело падает, а сопровождающие пытаются ему помочь.

Я снимаю с предохранителя оружие, аккуратно убираю его в футляр, поправляю английский галстук-бабочку, расправляю юбку своего пастельного костюма, беру портфель и иду к запасной лестнице. Мои шпильки цокают по мрамору, когда я пересекаю главный вестибюль, как любой турист, посещающий галерею, машу рукой и улыбаюсь, словно наслаждаясь всем, что меня окружает.

-Извините, - останавливает меня пожилая пара, - вы не знаете, где здесь можно найти абстрактные картины?

-Третий коридор слева, - говорю я.

-Спасибо.

Пара теряется в толпе. Снаружи толпятся прохожие, пытаясь разглядеть труп моей жертвы. Я прохожу мимо них, ступаю на край платформы и позволяю Патрику и Алексе провести меня в штаб.

Полковник хочет ее видеть, - говорит мне курсант, когда я выхожу из фургона.

Я не знаю, радоваться ли мне, злиться или застрелиться. С Кристофером я никогда не знаю, что чувствовать.

Я прощаюсь с Патриком и Александрой и оставляю свой ствол в зоне ответственности. Без лишних раздумий я направляюсь в его кабинет.