— И что люди говорят? — Настя медленно обошла машину, щёлкнула брелком сигнализации. — Мне на самом деле интересно. Что обо мне говорят. От Федьки ведь не добьёшься, у него всё шуточки. А больше и спросить не у кого.
— У Лера-то? Да, тот ещё шутник. Никак не повзрослеет.
— Ему и так хорошо, — вступилась за Фёдора Настя. — Я не представляю его серьёзным. Так что обо мне говорят?
Аверин вступил вслед за ней на тротуар, потом прошёл чуть дальше, посмотрел на окна её квартиры, услышав детский смех.
— Что вернулась красавица наша, — усмехнулся он.
Настя не поверила.
— Очень сомневаюсь, что так говорят. Ну да ладно. Знаешь, я давно отучилась беспокоиться из-за мнения чужих людей.
— Надо же. Раньше это была волнующая тема для тебя.
— Раньше… Это было очень давно.
Они глазами встретились, Настя первой взгляд отвела, не выдержав, а Саша спросил:
— Ты с дочкой приехала?
— Да. Обычно она лето у моих родителей проводит, но у них авария с водопроводом, так что пришлось её сюда привезти.
— Хоть посмотрит, где твоё детство прошло.
Настя кивнула, не найдя, что ответить. А Аверин предложил:
— Давай посидим, — и указал на лавку за их спинами. — Дома и без тебя весело, кажется.
— А тебя никто не ждёт?
— Я приехал на тебя посмотреть, выкроил… час.
Она усмехнулась.
— Какая честь. — Подумала и всё-таки присела на лавку, хотя и понимала, что за этим последует. Разговор о жизни: «как ты?», «что ты?», «с кем ты?».
Аверин сел рядом, локтями в колени упёрся и голову повернул, чтобы Насте в лицо смотреть. Улыбался. Она, в конце концов, не выдержала и попросила со смехом:
— Прекрати.
— Просто это так странно, что ты здесь. Как ведь уехала тогда, больше не вернулась.
— Я приезжала, — возразила она. — Однажды, пробыла здесь час и снова уехала. Родители тогда собирались переезжать, а мы… помогали. — Лишь в последний момент удержала рвавшееся с языка имя мужа.
— Как они, кстати?
— Хорошо. Они там прижились, дом заново отстроили, хозяйство у них. Папа автомеханником в совхозе работает, главным, но там работы не слишком много, у него частных заказов куда больше. Даже из города к нему приезжают. А мама учителем работает в сельской школе.
— Значит, не жалеют, что уехали?
Настя покачала головой.
— А ты?
Этого вопроса она опасалась, если честно. Смотрела в сторону, сделала осторожный вдох, после чего сказала:
— Уже столько лет прошло, Саш. Какой смысл жалеть?
— Ты с Маркеловым?
Он спросил быстро, а она с ответом помедлила.
— Да. Недавно десятую годовщину праздновали.
Аверин хмыкнул.
— Неплохо. Он, видимо, хорошо зарабатывает. — Он снова смотрел на машину, но Настя знала, что дело совсем не в её автомобиле, дело в ней самой.
— Он отличный юрист, у него опыт и хватка. Его визитки из рук в руки передают, как панацею от проблем.
— Ясно. Значит, тебе повезло.
Стало неприятно.
— Это не везение, Саша. Это много лет трудов.
— Мне извиниться?
— Нет. Давай забудем.
— Давай. — Он произнёс это странно, растягивая гласные, и словно задумавшись о чём-то.
— А ты как живёшь? Не с матерью, как я поняла.
— На Горького. — Он усмехнулся неизвестно почему. — У жены.
Что на это сказать, Настя не знала, поэтому просто кивнула. А Сашка сам продолжил:
— Мы пять лет женаты. Сыну четыре.
— Это хорошо, ты всегда сына хотел.
— А у тебя дочь.
— Дочь. Вика. Сегодня сообщила, что будет юристом, как папа… Знаешь, я Ольгу сегодня видела, — вдруг пожаловалась она. — В магазине.
— В супермаркете? Она там работает, я знаю.
— Неприятная у нас с ней встреча вышла, если честно. И я почему-то знала, что так будет.
— Друзей терять обидно.
— А кто у неё муж, ты знаешь? Кто-то из наших?
— Нет. Бывший спортсмен, он сейчас тренером в спортшколе работает, футбольную секцию ведёт.
— А ты?
Аверин ухмыльнулся.
— Бизнесмен.
Настя рассмеялась.
— Ты? Да ладно!
— А что? Во мне всегда деловая жилка была.
Настя отрицательно покачала головой.
— Не помню такого!
— Не наговаривай на меня!
— Так чем ты всё-таки занимаешься?
— Дверями металлическими, ограждениями, установкой сигнализаций, домофонов. Клуб вон Федькин недавно переоборудовали. Камер наставили, кнопок сигнальных. Так что, если что — обращайся.
Настя улыбнулась.
— Скидку сделаешь?
— А как же. Для своих скидка.
— Я запомню.
В подъезде хлопнула дверь и уже через несколько секунд на улице появилась Вика. Остановилась в дверях, увидев мать и незнакомого мужчину на лавочке.
— Здрасте, — поздоровалась она, приглядываясь к ним.
— Здрасте, — в тон ей отозвался Аверин, с любопытством разглядывая девочку. А та уже потеряла к нему интерес, обратилась к матери.
— Мам, а у нас есть подушечки с начинкой? В коробке которые?
— Есть, мы же вчера покупали. На холодильнике коробка стоит.
— Да нет, те мы уже съели. А ещё есть?
— Есть хлопья, в шкафу, у окна который.
— Пойдёт! — Вика упорхнула обратно, только косички резво подскочили.
Аверин хмыкнул.
— Она твоя копия.
— Все так говорят, — не стала спорить Настя. Поднялась. — Я пойду, а то они без меня сейчас всякой гадости наедятся. Ещё надо выяснить, сколько у нас в квартире детей.
— Да, конечно. — Он тоже поднялся, в лицо ей заглянул. — Ещё увидимся? Ты же не завтра уезжаешь.
— Не завтра.
— Вот и отлично.
Ничего отличного Настя в этом не видела, но и спорить не стала. Вот только не знала, как с Сашкой проститься. Руку дать, улыбнуться на прощание или ещё что? В конце концов, просто сказала:
— Пока, — и поспешно отступила.
— Пока, — отозвался он тихо.
Войдя в квартиру, Настя, не разуваясь, прошла на кухню и выглянула в окно. Аверина уже не было.
12
Настя проснулась, как от толчка. Глаза открыла, и некоторое время лежала, чувствуя, как сердце колотится. В сознании ещё мелькали обрывки сна, и становилось ясно, что он не столько тревожный, сколько смущающий. Какие-то обрывчатые образы, мужчина рядом с ней, лица Настя не помнила, но прикосновения и руки знала хорошо. Приступ волнения сдавил горло. Настя перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в соседнюю подушку. Если так дальше пойдёт, она взвоет, а ведь прошла всего неделя.
Она руками подушку обхватила и прижала к себе, перевернулась вместе с ней на спину.
— Мам.
Вика в её комнату вошла, дверь сильно распахнулась и даже ударилась о стену, но девочка этого, кажется, не заметила. Забралась с ногами на диван и протянула матери её мобильный.
— Тётя Лида звонит.
— Да? — Подушку с себя Настя сбросила, приподнялась на локте. — А который час?
— Полдесятого.
— Правда? А почему ты меня не разбудила?
— А тебе куда-то надо?
Пришлось напрячься, чтобы вспомнить, спросонья не слишком удачно выходило, поэтому Настя телефон к уху приложила, надеясь, что разговор с подругой заставит её окончательно проснуться.
— Привет, Лид. Как дела?
— У меня? Или у тебя?
— У тебя… А что случилось? — Образы из сна никак не желали уходить, и от этого Настя лишь сильнее заволновалась.
— Да ничего. Просто у тебя голос такой…
— Я только проснулась. Точно, ничего не случилось?
— Да говорю же, всё нормально. Маркелов страдает, голодает, так что, всё по плану.
Настя снова на подушку прилегла.
— По какому плану?
— По плану мести, — зловеще и несколько переигрывая, сказала Григорьева.
Настя прикрыла глаза рукой.
— С ума сойти. — И тут же поинтересовалась: — Он, правда, голодает?
— Насть, это ты, кажется, с ума сошла. Будет Маркелов голодать. Он в ресторанах питается, но я не уверена, что он этим сильно доволен, ты же его знаешь. Кто ему котлеты пожарит лучше, чем жена?
