Плюс пятнадцать ради успеха (СИ) - Ручей Наталья

— Подарили после сегодняшних съемок.

— Значит, все же любовь…

— Простое везение, — не согласилась она. — Корнев сказал, что теперь, когда они так старательно мною разношены, их ни одна модель обувать не захочет. Так что я просто взяла то, что он собирался выбросить.

Чуть склонившись, я присмотрелась к обуви, но тут и с дальнего расстояния было видно, что цена у них слишком высока для обычных урн. К тому же…

— Иногда на показах не хватает обуви, и модели не крутят носом — буду обувать или нет. Обувают и идут в том, что есть, — поделилась я мыслями. — Иногда обувь на пару размеров меньше, иногда больше, иногда из этих же туфель только что вынырнула другая модель. Но это никого не волнует.

— И что ты мне хочешь сказать?

— Что это подарок.

— Ну конечно! — не поверила Лариса, а потом чуть смущенно промямлила, начав крутить кончик косы: — С чего бы это?

И не дожидаясь ответа на свой элементарный вопрос, снова вырвалась далеко вперед. На этот раз я не пыталась ее догнать — номер палаты, где лежит Прохор, она знает, так что не потеряется, зато быстрая ходьба немного ее остудит.

Я же, проходя мимо палаты Тумачева, еще больше замедлилась: почему-то представилось, что он узнает меня по стуку каблуков, и вообще только и ждет, чтобы снова сцепиться. Мне же портить себе настроение не хотелось.

Но нет, повезло!

Я спокойно прошла дальше по коридору; услышав звонкий голос Прохора, улыбнулась и птицей влетела в палату…

Сначала меня удивило, что Лариса стоит практически у двери. Ну да, промелькнули мысли, что с мальчиком они не знакомы, но он быстро располагает к себе, достаточно увидеть его улыбку, чтобы барьеры разрушились… А уже потом я перевела взгляд на кровать Прохора и отметила, что к нему пришли. И что смеется он, разговаривая не с кем-то из соседей по палате, а со своим гостем. А гость его — Тумачев!

Меня буквально пронзило желанием вытолкать одногруппника из палаты, а потом рассказать Прохору, кто это был. Но едва взглянув на мальчика, я поняла, что он знает. Знает, что человек, сидящий на его кровати — это тот самый водитель, который сбил его. Тот самый водитель, по чьей вине он на всю жизнь мог остаться инвалидом.

Он знает… И это не мешает ему с ним общаться, не мешает смеяться над его шутками.

Приложила ладонь к горлу, почувствовав странный спазм, опустила голову, пережидая спонтанный приступ легкой дурноты, машинально взяла протянутую бутылочку минеральной воды, опустошила и…

Встретилась взглядом с Тумачевым, который стоял напротив меня. И молчал. Как и я.

Мы просто рассматривали друг друга. Я его почти ненавидела. А он это почти принимал. Почти… Иначе это был бы не Костик.

— Если хочешь — мы можем поговорить, — предложил он и кивнул в сторону выхода.

— Подожди… — вклинилась Лариса и, встав рядом со мной, перекинула косу с одного плеча на другое. — Это что, тот самый?! Это он?! Кулаков?!

— Кулаков… — усмехнулся Костик, взглянув на мою подругу. — Ваш настрой сразу виден. Но я уже говорил Еве — я с женщинами не воюю. А для вас специально добавлю: и бить себя не позволю.

— Очень самонадеянно! — язвительно хмыкнула Лариса.

— Это так, чтобы вы не тратили энергию зря, — пожал Костик плечами. — И ненароком не порвали новое платье. Оно и так еле держится в районе груди, а если вы пару раз неудачно взмахнете руками…

— Оно не еле держится! — возмутилась Лариса, но на всякий случай опустила взгляд вниз, чтобы убедиться. — Это называется «глубокое декольте»!

— Удобное определение для платьев, которые еле налезли, — хмыкнул Тумачев.

Лариса вновь перекинула косу на другую сторону и предвкушающе потерла ладони. А я поняла, что пора или сводить их в спарринге, или растаскивать по углам.

— Может, ты пока познакомишься с Прохором? — Я перебросила косу Ларисы ей за спину, намекая на мировую. — А мы пока с одногруппником пообщаемся.

— Ты знаешь, мальчик, конечно, чудесен — веселый и рыжий. Но у меня куда больший соблазн познакомиться с твоим одногруппником, — подруга вернула косу на плечо и исподлобья взглянула на ухмыляющуюся жертву.

— Ну… — «Жертва» окинула Ларису насмешливым взглядом и уменьшила свои шансы выжить: — Серьезных отношений не будет, а вот разок замутить… У вас нет аллергии на больничные простыни?

— Только на некоторых больных, — широко улыбнулась Лариса и шагнула к нему, в полной уверенности, что теперь-то можно, теперь все по-честному, она предупредила — он сам напросился…

Я успела только моргнуть, а Тумачев уже обнимал Ларису, блокировав ее руки. Она же ошарашенно смотрела на него и молчала, пытаясь понять: каким образом он не только избежал красивых фингалов, которые она ему заготовила, а практически взял ее в плен?

— Каратэ и дзюдо, — пояснил он свою удачливость. — У вас чувствуются неплохие задатки, но дает о себе знать отсутствие тренировок. Подумайте над этим.

Лариса моргнула, все так же изумленно рассматривая Тумачева. А тот, хмыкнув, поправил выбившийся локон из ее светлой косы и задумчиво прокомментировал:

— Знаете, может, мы даже могли бы замутить не один раз, а парочку…

— Знаешь, — вмешалась я, — если ты и дальше будешь так сильно прижимать мою подругу к себе, вы незаметно можете прийти к браку по обстоятельствам!

Лариса наконец поняла, что одна рука у нее уже свободна и попыталась схватить Тумачева за шею. Тот, смеясь, увернулся и все же освободил ее — то ли устав блокировать, то ли испугавшись заявленных мною последствий. А потом я услышала еще один смех — тихий, чтобы никого не спугнуть, и такой радостный, что обижаться не было смысла.

— Прохор, — я подошла к мальчику и присела рядом, — привет. Ты как тут? Прости, что мы… Не мешают тебе злые дяди?

— Нет, Ев! — поспешно возразил Прохор. — Он не злой! Мне с Костиком интересно! Я рад, что он приходит ко мне. Пожалуйста, не выгоняй его! Я с таким трудом уговорил медсестер, чтобы они не выгоняли его, а потом и ты…

— Но ты ведь знаешь, что у нас есть серьезный повод для этого?

— Да, — подтвердил мальчик мои догадки. — Костик мне все рассказал. Сразу, как только пришел. Но, Ев…

Он взял мою руку и сжал, волнуясь.

— Пожалуйста, пусть он приходит. Мне как-то… легче, когда он рядом, он так хорошо отвлекает…

И в этот момент я вспомнила, что, несмотря на операцию, мальчик все еще испытывает сильные боли. И понятно, что когда он с кем-то общается, то на время забывает об этом, отвлекается. Я прихожу только утром и вечером, да и то ненадолго, а Костик здесь, целыми днями просиживает в больнице. И если его присутствие хоть чуточку уймет боли Прохора… И если сам Прохор этого хочет… Как я могу отказать? Да и какое имею право?

Да, я этого не хочу. Но этого хочет мальчик. И в данный момент для меня важнее его желание.

— Пожалуйста, Ев! — снова попросило рыжее «солнышко», и значит, для него имело значение мое согласие.

Врать мальчику я не хотела, поэтому отвлекла его на знакомство с Ларисой, рассказала, что это моя лучшая подруга, что мы снимаем одну квартиру, и когда у них завязался разговор, взглянула на Костика и вышла в коридор. Дядя Саша, который так же был в палате, посмотрел вопросительно, но я покачала головой: нет, пока вмешиваться не надо. Спустя пару секунд Тумачев вышел в коридор следом за мной, прислонился к стене, скрестил на груди руки и молча уставился на меня.

— Зачем тебе это надо? — спросила я то, что волновало сильнее всего.

— В раскаяние ты не веришь?

— После того, как ты мне рассказывал, что сбил столб?!

— Не веришь, — правильно сделал выводы он. — Значит, не поверишь и в то, что я не преследую цель сделать что-то во вред Прохору.

— Ты уже это сделал!

— Да, — согласился он и, чуть помедлив, добавил: — Но теперь я попытаюсь это исправить. Ты можешь верить — можешь не верить, но мне нравится Прохор. И… Сказать «мне жаль» — это как-то банально. Но мне жаль. Да, мне жаль. И, поверь, Ева, я сделал выводы из того, что случилось.