Вопреки терзаниям (ЛП) - Бэлль Лола

— Кто? — Серега резко приподнялся на локтях, в его глазах мелькнула мимолетная тревога. Я кивнул на Пончика, который старательно вылизывал лапу и при этом поглядывал на меня с некой враждебностью. Не помню, чтобы прежде переходил ему дорогу. — Охренеть! И давно он здесь?

— Да ладно тебе, котик, наверное, и не такое повидал в твоей комнате.

Скорчив недовольную гримасу, Серега лениво присел на кровати и запустил пятерню в волосы.

— Смотри, что принес. — Я указал на кофе и две банки пива на журнальном столике. Хитрая ухмылка озарила его хмурое лицо.

— Вот почему ты такой идеальный?

Я протянул Сереге одну банку, он за пару секунд выдул наверняка треть содержимого. Я невольно поморщился, пусть и сам только недавно выпил даже больше. Зрелище выглядело отнюдь не завораживающим.

— Ты мой спаситель! — Серега резко выдохнул, словно не дышал целую вечность. — А ты чего такой бодрый с утра? Выспался? Или наоборот ?

— Ты идиот? — я не мог не рассмеяться над тем, как он саркастически изогнул бровь. — Знаешь же, кто остался на ночь. Кстати, я думал, Гриша все-таки согласится.

— Олечка же настояла на отъезде, его и не спрашивали. Он теперь подкаблучник, никак иначе.

Я опустился на кровать рядом с другом, протягивая ему одеяло с намеком, что стоило бы прикрыться. Привычка Сереги разгуливать на людях в одних лишь боксерах слегка напрягала. Разумеется, мужские тела, за исключением одного единственного, не вызывали во мне совершенно никаких эмоций, но должны же быть рамки приличия, в конце концов.

Серега стрельнул в меня глазами, однако послушно прикрыл одеялом свое достоинство.

— А Матвей, кстати, удивил меня. Я не думал, что он бросит Карину одну, — продолжил я, внимательно следя за реакцией Сереги.

От меня не ускользнуло, как его рука, сжимающая банку пива, на миг замерла в воздухе. Потом, сделав последний глоток, он с очевидной злобой сжал жестянку и бросил ее на столик.

— Каринка в последнее время нервная, часто огрызается на всех. Чутка бесит уже, если честно. Вправил бы Мэтью ей мозги, что ли.

— Девушки странные, с ними столько проблем. Поэтому я не стал ввязываться в это снова, даже когда был уверен, что Алмаз никогда ко мне не вернется.

Серега приоткрыл рот, чтобы что-то сказать или, может, возразить, но вместо этого потянулся за второй банкой.

— А у тебя так и не было девушки, Серег? Не помню, когда последний раз...

— Федук, блин! — он резко прервал меня взмахом руки. — Тебе обязательно столько болтать? У меня похмелье, не видно разве?

Я подавил рвущийся наружу смешок, поджал губы, чтобы скрыть свою реакцию. Но Серега, едва поднеся банку ко рту, тут же повернулся в мою сторону с недовольством.

— Чего ржешь?

— Вижу, ты не в настроении. Могу зайти позже, когда придешь в себя.

— Сядь, а! Хорош вести себя как девчонка. — Серега силой усадил меня обратно, когда я сделал попытку подняться с кровати. Отличный ход, я частенько его использовал. Работает безотказно.

— В чем дело? С тобой что-то творится, и это касается не только армии, так ведь?

Серега отложил банку на столик и протяжно выдохнул. Принялся нервно покусывать щеку изнутри, а после с каким-то бессилием провел ладонями по волосам и сцепил их за затылком.

— Дело в Мэтью...я сам не понял, как так вышло.

— Вышло что ? — хрипло спросил я, в тот же момент сердце екнуло от страшной догадки. — Вы с ним?..

— Чего? — во взгляде Сереги читался отчетливый страх со смесью ужаса. — Ты рехнулся, Федук? Нет! Он просто пришел поговорить, мы были пьяные. Короче, ты был прав про его отношение ко мне и все такое. Он признался.

Я не успел ничего спросить, как вдруг Серега истерически расхохотался, запрокинув голову назад. По спине пробежал холодок от того, какой жуткой выглядела эта сцена. Но куда большую тревогу испытал при одной лишь мысли, что, подтолкнув Матвея на такой отчаянный шаг, я, возможно, навсегда разрушил их крепкую дружбу.

— А я запаниковал, мать твою. Не помню свои слова, вроде сказал, что я не гей и он не по адресу. Типа, раз я тусил в гей-клубе, это не делает меня..., — он осекся, с опаской покосившись в мою сторону, — нехорошее слово, в общем, на букву «п».

Кровь прилила к щекам, я оцепенел, глядя на друга с недоверием. Он не мог, он бы никогда не посмел сказать такое близкому другу. Не после того, через что мы прошли в прошлом году. Пусть даже Матвей признался ему в симпатии, все это не важно! Нельзя было его оскорблять, он не заслужил осуждения, когда и так переживал не лучший период в своей жизни.

Господи, если бы я только знал, что Серега ни черта не изменился, а остался все тем же подонком, который едва не довел меня до нервного срыва, то не стал бы убеждать Матвея ему довериться. Быть может, напротив, посоветовал бы выбросить из головы эту безумную затею и отпустить парня, который никогда не ответит ему взаимностью.

— Ты правда так сказал? Какого черта? Как ты мог...

— А что я должен был сказать? — Серега вскочил на ноги и стал мерить шагами комнату. Я видел, как он снова и снова прокручивает в голове разговор с Матвеем, прикидывая иные варианты исхода, но каждый раз возвращаясь к одному и тому же. — Я растерялся, охренел. Не ожидал, понимаешь! Я не гей — это факт, зачем же он признался тогда?

— Да никто и не говорит, что ты гей! — сорвался я на крик, отчего вздрогнул даже сам. Продолжил уже тише: — Он просто сказал о своих чувствах, потому что доверяет тебе. Ты ничего ему не должен, но зачем было оскорблять?

— Я не понимаю, что происходит, — в голосе Сереги сквозила боль, на мгновение он прикрыл глаза, справляясь с эмоциями. — Мэтью классный друг, мы понимаем друг друга с полуслова. Но я не знаю, я не могу так!

Он вдруг зарычал от злобы и толкнул стул в угол комнаты. Повернулся ко мне спиной, замерев в таком положении.

Пончик уставился на хозяина с паникой в глазах-бусинах. Я был поражен его поведением не меньше, в последний раз таким потерянным друг выглядел после той аварии на мосту. Сейчас не было особых причин так убиваться, кроме того, что он сам все испоганил и ему же придется это исправлять. Однако я уверен, что Матвей простит его без каких-либо объяснений и извинений. Если уже не простил.

Тогда что же терзало Серегу настолько, что он не способен был сдерживаться? Для хладнокровного циника и беспечного пофигиста он слишком остро отреагировал на эту ситуацию.

— Ты что-то чувствуешь к нему, да? Так ведь? — рискнул я спросить, морально готовясь к шквалу оскорблений в свой адрес.

Вот только Серега долгую минуту не произносил ни слова, тяжело дыша, а потом тихо откашлялся.

— Это не похоже на то, что было с девчонками, — он обращался ко мне, но говорил куда-то в пустоту. Мышцы на его спине напряглись, а голова обессиленно поникла. — Он сказал прямо, что я ему нравлюсь, а я испугался. Я, прикинь! Еще и нахамил зачем-то. Но самое интересное: я не сказал, что не чувствую того же. Ни ему, ни себе. Твержу, как попугай, что я не гей, а это ответ?

Я молча ждал продолжения, понятия не имея, как помочь другу разгрести последствия своего опрометчивого поступка. Я и не предполагал, что ему будет настолько тяжело. Сам же я еще до знакомства с Алмазом никогда не осуждал гомосексуалов и старался относиться к ним лояльно. Не сомневаюсь, если бы кто из нашей компании признался в нетрадиционной ориентации гораздо раньше меня, я бы отнесся к нему с пониманием. И оказал бы любую моральную поддержку.

— Мы всегда так хорошо общались, — продолжил Серега, присаживаясь в кресло, на котором удобно устроился настороженный Пончик. Он положил кота себе на бедра, машинально почесав его за ухом. — Мне с ним реально легко, я могу стебать его по-дружески, а он никогда не обижается. Даже ты иногда дерзишь в ответ. Да и у нас столько общих тем, я охреневаю. Помню, ты говорил, что он смотрел на меня еще в клубе, а может и раньше, но ничего не предпринимал, даже намеков не делал. Это сбивает с толку.