Цугцванг (СИ) - Тес Ария

«Все еще хуже, чем тогда в доме…» — думаю, пока Макс не начинает на меня орать.

— Я СКАЗАЛ ТЕБЕ — НЕ ПОДХОДИ! СКАЗАЛ — УЙДИ! ПОЧЕМУ ТЫ ТАКАЯ, СУКА, ТУПАЯ, А?! ВАЛИ ОТСЮДА, ШКУРА ВОНЮЧАЯ! ВАЛИ НА ХРЕН! МЕНЯ ОТ ТЕБЯ УЖЕ ТОШНИТ, Я ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ МОГУ! ПОШЛА ВОН!

С силой он пихает меня так, что я падаю на диван чуть не ушибив себе голову о столик, к которому так «удачно» перекатываюсь, а когда сажусь и поворачиваюсь лицом, Максимилиан быстрым шагом удаляется наверх. От громкого хлопка дверью аж стекла дрожат, как и я, утопая в истерике, которая вот вот да наступит мне на пятки.

И наступает. Я сплю очень плохо, а с утра я просыпаюсь от шума на кухне, где во всю гремит блендер. На улице еще темно. Макс стоит ко мне спиной, полностью одетый в черный костюм точно по фигуре и со стопроцентным знаменитым брендом на этикетке. Потираю глаза и поднимаюсь на ноги, стараюсь не обращать внимания на наплевательское отношение ко мне и иду к нему. Вчера у меня было много времени подумать, и я рассудила, что он так жестко сорвался из-за того, что я видела, плюсом добавился наш «так себе» разговорчик как раз перед этим.

«Сегодня он будет другим…» — убеждала себя, но когда торможу у кухонной тумбы, а он поворачивается ко мне лицом, что-то в глубине моей души снова умирает.

Лицо порядком подбитое, конечно, хотя в принципе не так страшно, как казалось вчера, но вот взгляд…Его взгляд холоднее льда.

— Мы уезжаем. Собирайся.

Макс разворачивается и проходит мимо меня, будто мимо стены, чего я никак не ожидаю. Стою и смотрю на него, пока голову не простреливает, и я не разворачиваюсь, чтобы крикнуть в спину.

— Ты злишься на меня?! Серьезно?!

«Кажется зря я это…»

Точно. Зря. Макс шумно выдыхает, замерев, а потом вдруг делает резкое пике и прет на меня, как танк, заставляя прижаться задницей к кухонной тумбе. Смотрит так холодно, но одновременно жарко, что я невольно застываю, а через миг вываливает на меня такую кучу говна, которую я уж никак не ожидала услышать.

— Злюсь ли я?! Хм, дай-ка подумать…ДА! Из-за чего?! Да потому что из-за тебя мне пришлось молчать и кивать, чтобы он не лазил по моему дому в поисках «кого-то» еще! Из-за тебя мне пришлось прогнуться, а теперь из-за тебя твоя чертова сестра будет ходить за мной тенью! Из-за тебя Я БУДУ ВЫНУЖДЕН СМОТРЕТЬ НА ТО, КАК ОНА КАЖДЫЙ ДЕНЬ ВЫПОЛЗАЕТ ИЗ ПОД НЕГО И ИДЕТ КО МНЕ!

— Но…

— ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! Хотела услышать, как я узнал?! Отец взял ее к себе в фирму по моей просьбе, я пришел ее забирать, и застал, как она делает ему минет! Знаешь какого было наблюдать, как он хватает женщину, которую Я ЛЮБЛЮ за волосы и насаживает на свой член снова и снова?! Как течет и капает слюна на белье, которое Я ЕЙ КУПИЛ?! Просто. Потрясающе. Вот какого это было! И знаешь, что самое потрясающее?! Это все — твоя вина.

«Что?…» — еле слышно пищу, но в реальности не могу и слова сказать, да и ни к чему это никому. Я птица слишком низкого полета…

— Что ты вылупилась на меня, а?! Не знала?! Так вот кушай: ей нужна была нормальная, постоянная работа, чтобы одобрили опекунство над ТОБОЙ. Поэтому я устроил ее к нему, не думал, дурак, что мой собственный отец так поступит! Ха! Какой прокол, да?! И все из-за малолетней, вонючей суки, чья мать даже не сдохла! Благодари бога, твою мать, что я не стал марать себя тобой еще когда тебе шестнадцать было. Просто, сука, благодари Бога, а теперь вали на хрен с моих глаз! У тебя десять минут на сборы! Пошла!

Мне не нужно повторять дважды. Я срываюсь с места и бегу в спальню наверху, где стоят мои сумки. Сердце так тяжело барабанит, что я лишь это и чувствую, задыхаясь.

Помню, как впервые услышала фразу «И на солнце есть пятна», и совсем не поняла ее значения. Какие пятна? Почему? Зачем? Только потом мама объяснила мне, что это значит: никто не безупречен и безупречным быть не может; как ничто не идеально, потому что это противоестественно. Есть фразы синонимы, например: «Нет розы без шипов» или «И у царей мантии пачкаются», но суть всегда одна. Сидя в машине сзади и смотря на дом через окно со своей стороны, я хмурюсь, потому что теперь не вижу в нем того «идеального», что было когда-то летом и даже пару дней назад. Теперь я вижу недостатки: там крыша немного косая, тут окно не подходит и лучше бы его вообще не было, но главный — там в гостиной он в который раз размазал меня по полу и прошел мимо.

В голове на репите так и звучат эти жестокие, злые, грубые слова, направленные на прямое уничтожение, и теперь словно эхом разбиваются о толстые стенки, дробятся и множат потери. Вот так и верь после этого слухам, что из колодца можно звезды увидеть — ага, трижды. Я же и есть этот колодец, а если там и водится что-то, так это чье-то ядовитое отчаяние… вроде моего.

Мы останавливаемся во дворе обычной восьмиэтажки в районе Сухаревской. Я хорошо знаю эту местность, здесь совсем недалеко находится моя Академия, так что знаю, что вокруг много парков и других интересных мест…Жаль только, мне вряд ли позволено их посещать. С грустью осматриваю дом. В нем нет ничего примечательного, кроме прикольно наряженного снеговика у самого подъезда.

«Наверно жители сделали…Здесь ведь очень чисто…ухаживают…»

— Ты будешь жить здесь, — холодно цедит Макс, не поворачиваясь, — Это квартира матери моего друга, так что прошу ничего не бить и не копаться в стенах.

«Если бы я не копалась в стенах, ты был бы в полной заднице…» — думаю, но не говорю, наблюдая за тем, как смешной ребенок в пышном пуховике бежит точно пингвин на встречу своей маме.

— Вещи тебе привезу сегодня вечером, в холодильнике уже есть еда. Я снова дам тебе свою карту, но на этот раз обойдемся без эксцессов. Ты потратила почти все мои деньги, так что ограничимся…

— Мне все это не нужно. В плане вещи…

— А то я не понял.

Повисает тяжелая пауза, и я смотрю на него, но он даже и не думает ответить. Постукивает по рулю указательным пальцем, молчит. Наверно думает, что еще мне сказать, а я опережаю. Тихо, слегка нахмурившись, с покалыванием в носу — предвестником очередного соленного потопа, — тихо спрашиваю.

— Ты действительно ненавидишь меня за то, что я просто существую?

Резко тормозит. Как по щелчку пальцев, Макс перестает выбивать неизвестный ритм, молчит, и это своеобразный ответ на все мои вопросы. Опускаю взгляд на свои руки, киваю, хочется и усмехнуться, но в горле встает ком — мне совершенно несмешно, даже не притвориться…

— Я не виновата в том, что Ли…

— Не произноси ее имя, — грубо отрезает, от чего мое состояние только ухудшается.

Шумно выдыхаю, чтобы как-то справиться с эмоциями, которые грузом ложатся на плечи вместе с мыслью:

«Он ее любит. Он ее любит. Он ее любит…» — и «кто тогда я?!» уже неактуально. Все без слов ясно: я просто замена. Он не может получить ее, а меня пожалуйста, потому что я то его люблю… — «Наивная, слабовольная идиотка…»

— Я не сбегу, — также тихо продолжаю, теряя весь смысл в каких-то попытках объяснить свою правду, — Я все поняла и не собираюсь сбегать.

— Тронут.

— Но я хочу гулять.

— Условия? — усмехается, — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Амелия.

— Ты так боишься стать таким, как он, что не замечаешь, как именно это и происходит!

— Закрой рот, — жестко цедит, наконец повернувшись в мою сторону, но я не могу на него смотреть.

Ни на изувеченное лицо, ни на глаза, которые думала, что знаю, ни на губы, вкус которых помню так отчетливо, что даже страшно…Мне больно. Сейчас разговаривать с ним так невыносимо больно, что я отворачиваюсь и предпочитаю снова изучать снеговика, нежели проходить через этот ад смело и с высоко поднятой головой. Нет, отнюдь, она опущена ниже плинтуса, и у меня нет больше сил бороться с ветряными мельницами.

— Я просто хочу выходить на улицу, а не сидеть под замком. Пожалуйста.

Макс молчит долго, и я уже думаю, что и нет смысла дальше продолжать, но наконец он вздыхает и, по ощущением закатив глаза до степени «вижу свой мозг», цыкает.