— Черт с ним, — Захар принимается целовать мою шею и ключицы, ласкать языком везде, где может достать, — отстегни.
— Неа, — мотаю головой и под его воспаленным взглядом опускаю ладонь вниз между нами. С хлюпающим звуком принимаюсь ласкать себя и одновременно смотрю Захару в глаза.
— Тебе конец, — хрипит он.
— Ууу, у нас пошли угрозы, — закатываю глаза и ерзаю на его коленях. Голая грудь трется об рубашку, а свободная рука обнимает за мощную шею, — страшно до ужаса.
— Суууу….
— Тише, — прекращаю ласку пальцами и приставляю их к губам Захара, — ты что не видишь, девушка получает удовольствие. А ты мешаешь. Оближи.
Захар послушно принимается облизывать пальцы, зло и возбужденно глядя мне в глаза. Слизывает всю вязкость до последней капельки. Прикусывает за подушечки пальцев.
— Продолжим? — опускаю ладонь обратно к промежности и опять ласкаю себя, к Захару жмусь грудью сильнее. Так хорошо, так остро получается. Внизу живота появляется сильное распирание и накатывают предоргазменные волны, — как хорошо, Захар. С ума сойти, — целую его взасос и раскачиваюсь на его коленях и своих пальцах, — боже, боже, боже. Я сейчас кончу, — жмурюсь и громко стону мужу в рот, пока не довожу себя до оргазма. Он прошивает мощно, заставляя содрогаться и выгибаться у мужа на коленях. Заходиться сорванным криком до изнеможения. Утыкаюсь Захару в плечо и ловлю последние яркие всполохи. Чувствую холод, который начинает гулять по моей мокрой от пота коже. В ладонь, упертую в грудь Захара, стучится его сердце. Часто-часто, словно отбойный молоток. Муж надсадно дышит мне в ухо, ожидая своего момента. Сходит с ума, бедный.
Запускаю руку ему в карман брюк, куда спрятала ключик. Дразнящими движениями вожу им перед глазами Захара и очень медленно отстегиваю, наслаждаясь моментом освобождения моего личного дьявола.
— Конец тебе, — слышу ласково в ушко. Улыбаюсь как дурочка, кусая губу, и доверчиво смотрю Захару в глаза. Оргазм отключил мой мозг напрочь, наполнив эндорфинами всю черепную коробочку.
Сжав мою талию, Захар роняет меня на постель и быстро снимает наручники со второй руки. Переворачивает меня на живот и пристегивает руки. Я протестующе охаю. Так мы не договаривались, конечно, но кто меня теперь будет слушать.
Обернувшись, наблюдаю, как муж быстро избавляется от одежды и надвигается на меня. Голый и неумолимый. Шлепает больно по заднице и поднимает за ягодицы вверх. Без предупреждения насаживает на свой каменный стояк.
Удовлетворенный выдох, и его рука за плечо тянет меня на себя, заставляя подняться и очень сильно прогнуться в спине. Захар двигается быстро, сжав меня за шею одной рукой и обняв за пояс другой. В какой-то момент, не удержавшись на ногах, мы обрушиваемся на матрас. Я оказываюсь прижатой к нему грудью.
Толчки при этом становятся глубже и размашистее. Захар проникает грубо, быстро, не щадя меня. Он эгоистично получает то, что хотел. И мне хорошо вот с ним таким — первобытным. Именно таким я запомнила его в охотничьем домике в лесу, куда мы все же выбирались пару раз. Темный лес, отсутствие быта, и мы, оголенные душой и телом друг перед другом. Такие моменты делали нас единым целым.
Скорость толчков нарастает до сумасшедшей, заново скручивая спираль удовольствия у меня внутри. Мы кончили вместе, жадно целуясь и хрипя друг другу в губы. Когда ослепляющий морок похоти развеивается, до меня вдруг доходит.
— Ты что? В меня кончил? — сиплю, задыхаясь, повернувшись на все еще невменяемого Захара, который придавливает меня сверху. Струйка спермы стекает по бедру, внутри слишком тепло и влажно, так что сомнений никаких.
— Малыш, я, — его взмокший лоб упирается мне в плечо. Губы принимаются зацеловывать плечико, — случайно. Ты слишком накрутила.
— Отстегни, — дернула я руками за спиной, — прямо сейчас.
— Нет, — в голосе Захара слышится нервный смех, — я помню, по календарику у тебя безопасные дни. Так что ничего не будет.
— Отстегни, — ударяю локтем его в живот.
— Ой, сейчас, — муж начинает возиться по кровати в поисках ключика и отстегивает, — тише, я за все беру ответственность на себя.
— Конечно возьмешь, — шиплю и растираю затекшие запястья. К слову, у Захара они вообще с красными кровоподтеками от наручников. Несладко ему пришлось. Но сейчас это интересует меня меньше всего.— Это ты чтобы я на работу не выходила?
— Верунчик, — Захар нежно прижимает меня к своему телу, — страсть. Мозги отказали.
— Доигрались.
— А если и так, будете с Аней опять с животиками ходить. Ну помнишь, как в прошлый раз хорошо было?
— Угу, — разрешаю утащить себя под одеяло.
Действительно, было отлично. Мы с Аней везде вдвоем. И по магазинам, и в клинику. И мужей своих вместе вытаскивали с работы дышать свежим воздухом. Да и потом, делиться всеми этими первыми моментами…. Когда Аня про еще одного ребенка заговорила, у меня грешным делом такая же мысль проскочила.
Тасечка подросла, можно и второго… главное, чтоб не двойню, как у Ани. А вот мальчик для Захара — это же вообще счастье было бы. Все мужчины хотят себе сына, чтобы и на рыбалку, и про машины с ним. На бокс отдать, про девочек рассказывать.
— День безопасный, — заворачиваюсь в объятья Захара и трусь щекой о горячую грудь, — так что ну сколько там… один процент, что забеременею… может, пять… пронесет.
— Конечно, — муж кивает и забирается под одеяло, чтобы сжать мою попку своей горячей лапищей, — все обойдется, Верунчик. Верь мне.
— Угум… верю.
P.S. Не пронесло… через две недели тест показал две ярких полоски. А через девять месяцев на свет появился очаровательный мальчишка Платон.
Конец
