Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна

— Глеб, ты сказал, что любишь меня?

Рядом на кровати сидела давешняя свидетельница и ошарашено пялилась на него.

— Черт, что ты здесь делаешь? — прохрипел он, просыпаясь окончательно.

— Я… — девушка пододвинулась поближе. — Андрей сказал, что ты меня звал…

— Черт! — партнер был в своем репертуаре.

— Так ты меня любишь? — она опять принялась за свое.

— Тебя — нет! — он чуть не взорвался от гнева. Что за напасть такая? — Все понятно? А теперь оторви свою очаровательную попку от моей кровати и ступай искать любовь в другую комнату. Я спать хочу.

Девушка чуть не заплакала. Даже в тусклом свете луны можно было рассмотреть, как ее глаза стали влажными.

— Мне некуда идти, — надула губки Карина. — Все комнаты заняты, а Андрей сказал…

— Знаю я, что сказал тебе Андрей! — прервал монолог Булавин.

Она хлюпнула носом и замолкла, выжидательно глядя на него. Глеб еле сдержался, чтобы не выругаться. Приди она хоть на пару часов позже, он бы, не задумываясь, помахал ручкой и уехал домой. Но сейчас… Три часа ночи.

— Ладно, — Булавин подвинулся на край кровати. — Похоже, делать нечего. Ложись спать здесь.

— Спать? — она удивленно переспросила, будто рассчитывала на что-то другое.

— Да, именно спать! — тоном, не терпящим возражений, повторил мужчина. — Как малыши в детском саду, у тебя ж не так давно это было. Я здесь, а ты там.

Она вся сжалась, как от обиды, но спорить не стала.

Через пять минут Глеб снова отключился, но Карина больше не снилась.

К счастью, другая Карина тоже повела себя благоразумно, и до рассвета время пролетело незаметно.

Проснулся Булавин с первыми лучами солнца. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как тикают на руках часы.

Он огляделся и тяжело вздохнул. Ничего не изменилось. Кровать в гостинице, полуобнаженная девушка рядом и звонкая пустота внутри.

Привычная тоска накатила мгновенно. Ничего не меняется. Время, которое должно бы лечить, в этот раз упрямо сопротивлялось. Где бы ни просыпался, сколько бы ни напивался — всегда одно и то же. Каждое утро мыслями возвращался в совершенно другое время. В первое утро без нее.

Хотелось на секунду закрыть глаза и представить, что она рядом и никуда не ушла. Притянуть к себе поближе, вдохнуть любимый запах и прошептать на ушко о том, как соскучился.

Сколько еще будет тянуться эта проклятая агония?

Девушка рядом пошевелилась и раскрыла глаза, но в комнате кроме нее никого не было. От Булавина и след простыл.

Лешка удивленно смотрел на телефон. И чего это шефу не спится после гулянья в такую рань?

— Слушаю Вас, Глеб Викторович, — он ответил на звонок.

— Привет, — судя по голосу, Булавин находился в каком-то магазине. — Тебе цветы еще нужны?

— Цветы, мне?

— Ну, ты ж вчера просил букет роз! Я сейчас как раз цветы покупаю, могу и тебе привезти.

Ферзь отнял от уха телефон, покрутил в руках. Нет, это ему не снится.

— Шеф, вы звоните мне в семь утра, потому что решили привезти цветы?

— Не, если тебе не надо… — Булавин был какой-то странный. — Тогда я беру только себе.

— Да мне Кузьмич уже принес… — Лешка бросил взгляд на букет цветов в мусорном ведре. — Но все равно спасибо.

Когда шеф положил трубку, парень еще больше впал в задумчивость. Видимо, вчерашний безумный день решил сегодня продолжиться. Буквально вечером этот день преподнес ему новый сюрприз, и Лешка пока не знал, хороший или плохой.

Кузьмич исправно притащил букет и конфеты, качество того и другого, на удивление, оказалось хорошим. Осталось сходить с конфетами в разведку к всеведущим медсестрам и вручить элегантный веник Катерине. Просто, как грабли!

Вот только на первом же этапе блестящего плана все пошло наперекосяк.

Недавняя медсестра встретила его радушно. Оказалось, она здесь не первый десяток лет и знает подноготную каждого работника, как свою собственную. Молодые вертихвостки-медсестрички, занудный анестезиолог, хирург, штопавший его, и даже старшая медицинская сестра — у всех были свои маленькие грешки, о которых любезно рассказала сердешная Варвара Николаевна. Был уже поздний вечер, когда Ферзь попытался намекнуть, что и судьба травматолога Катеньки его волнует, но здесь медсестру как подменили. Она аккуратно отставила кружку с чаем, вернула пациенту початую коробку конфет и выпроводила в палату. Лешка совершенно ничего не понимал. Все ведь так замечательно шло! И контакт налажен, и в доверие втерся, и подсластил — многократно опробованная методика, и такой сбой!

Он уже почти доковылял до своей палаты, как из процедурного кабинета выпорхнула заплаканная Аленька.

— Аль, что случилось? — парень даже отставил к стене один костыль, чтобы освободить руку. — Иди сюда, обниму.

Бросившись в объятия, девушка чуть не сбила больного с ног. Потом зарылась лицом в майку и заплакала еще громче.

— Аленька, солнце мое, что случилось?

— Это все она, ведьма… — девушка плакала, не переставая. — Травматолог наш…

— Так-с… — Лешка аккуратно отлепил медсестру от себя. Дело приняло неожиданный оборот. — Пошли в палату, там расскажешь.

Аленька не возражала. Ей и самой не хотелось попасться кому-нибудь на глаза в таком виде. А уж в вип-палату так просто никто не сунется.

И вот под вторую коробку конфет и неизменное «я тебя понимаю», мужчина еще больше втянулся в мир больничных интриг и сплетен. Аленька, в отличие от своей старшей коллеги, ни о ком молчать не желала, а уж о Катерине Сергеевне — тем паче. Она сама сегодня стала жертвой принципиальности гордой врачихи.

«Да разве ж это преступление какое, ну, подумаешь, капельницу перепутала! Он ведь не умер!» — роняя слезы, жаловалась девушка. Лешка не перечил, с ужасом думая, что и его могла постигнуть подобная участь.

— Леша, да она ведь все от зависти! — спустя полчаса, уже более спокойно произнесла Аленька.

— А чего ей завидовать, она ведь тоже молодая? — не понял парень.

— Одна она! — фыркнула собеседница. — Как три года назад бросила нашего хирурга ради спортсмена какого-то, так и все.

— Катерина Сергеевна? Три года назад? — Лешке стало не по себе. Сердце екнуло.

— Да, ровно три года назад! Она, между прочим, свадьбу сорвала, хирург в запой ушел, — девушка махнула рукой. — Мы все тогда пытались их образумить, да без толку. Хорошо, хоть спортсмен ее бросил. Есть в мире справедливость!

— Ага… — он мучительно восстанавливал в памяти весь период знакомства с врачом.

Давно это было. Жалкий август, прыжок тандемом, горячая брюнетка с шикарным телом. Да, одним разом он тогда не ограничился, как с остальными. Почти неделю провели без сна, как дорвавшиеся до секса подростки, а насытиться все не могли. Булавин чуть не уволил его, когда застал спящим в ангаре, а потом из отпуска явилась Рита… Она всегда возвращалась не вовремя и всегда сразу же запрыгивала в его кровать, жестоко избавляясь от соперниц.

А Катя? Подробностей расставания он, как назло, не помнил. За много лет все скандалы превратились в одно сплошное месиво из упреков, обвинений и его молчания. Почему-то казалось, что эта женщина ушла молча.

Но жених! Неожиданно. Лешка уже не слушал глупостей Аленьки, не до нее.

Чудесный доктор не выходила из головы, и дело было не в том, что у нее под халатом. Да, этого тоже хотелось, не просто ж так сходил с ума в тем летом.

Сейчас появился и иной интерес. Пока он слабо представлял, чего на самом деле хочет, но Катюшу нужно вернуть во что бы то ни стало!

И пусть это будет непросто. За брошенного жениха явно придется дорого заплатить, и конфетами да цветами здесь не отделаешься.

«Но я буду не я, если ледяные пальцы этой женщины снова не станут горячими!» — упрямо решил он.

Глеб со вздохом положил руки на руль. Приехал. На заднем сиденье джипа лежал огромный букет белоснежных роз. А впереди стоял высокий кирпичный дом. Дом Карины. До боли знакомое место, но больше он не вправе просить ее спуститься.