Корпорация "Третий Глаз" (СИ) - Кош Виктория

Новикова почему-то покраснела, но мэр прошел в кабинет, не дожидаясь ее ответа.

- Владимир Григорьевич, сегодня у вас интервью с Чурилиным из «Горечанска в XXI веке», совещание с коммунальщиками, встреча с Лабудановым и прием граждан с пяти до шести. И еще звонили с телевидения, просили уточнить дату дебатов с оппонентами. Они предлагают следующий понедельник, но я не была уверена.

- А что у нас на понедельник?

- Пока свободно.

- Отлично, пусть будут теледебаты, - улыбнулся Добрышевский. - И напомни мне, пожалуйста, что нужно практикантам уделить немного времени. Неплохо было бы привлечь к этому и телевидение. Пусть сделают маленький репортажик и покажут в местных новостях.

- Хорошо, Владимир Григорьевич, сейчас же позвоню. Можно и про Колыванова упомянуть. Юбилей старейшего работника городской администрации - достойный повод.

- Гениально, Леночка. Колыванов пусть пойдет отдельным сюжетом. Кстати, вы подарок ему присмотрели?

- Он у вас на столе. Я специально развернула, чтобы вы посмотрели.

- Прекрасно, - расцвел Добрышевский. - Строго и со вкусом. Следующий репортаж надо будет сделать о самой замечательной помощнице на свете.

Елена зарделась как маков цвет и, чувствуя, что после вчерашнего не заслуживает титула лучшей помощницы на свете, поспешила развить тему подарка.

- Я попросила выгравировать на подставке текст. Дорогому Петру Семеновичу в день шестидесятилетия. А в конце - ваша подпись. Плюс премия, как вы распорядились, и цветы.

- Молодец. - Добрышевский потер руки. - На сколько назначено торжественное поздравление?

- На половину десятого в актовом зале.

- Чего же мы тогда ждем? - Он подмигнул Елене и взял со стола подарок. - Вперед.

- По-моему, он движется, - пробормотал Антонио, убирая один наушник.

Денис, дремавший на заднем сиденье, недовольно буркнул:

- Конечно, движется. Это же вечный двигатель.

- Я в том смысле, что его куда-то несут. Сам послушай.

Денис взял второй наушник. Голоса были едва различимы на фоне мерного гула и треска. Несовершенный жучок отдалялся от приемника. Сигнал слабел с каждой секундой.

- Черт, куда же они его тащат? - выругался Денис.

- Сейчас узнаем.

Актовый зал находился на втором этаже прямо под кабинетом мэра. Добрышевский поднялся на сцену с пышным букетом из роз и лилий. Елена последовала за ним, хоть и держалась скромненько, в сторонке.

- Дорогие друзья! - хорошо поставленным голосом начал мэр. - Причина, по которой я попросил вас собраться в зале, далеко нетривиальна. Не каждый день выпадает возможность поздравить с юбилеем одного из самых выдающихся работников нашей администрации. Петр Семенович Колыванов трудится на благо нашего города уже тридцать четыре года, и сегодня я имею честь поздравить его от лица нашего дружного коллектива с шестидесятилетием!

Денис ругнулся и сорвал наушники с головы.

- Я идиот.

- Ты тут не причем. Просто не повезло.

- Не причем? Я мог засунуть этот чертов жучок куда угодно, хоть к столу его привинтить, а я выбрал чужой подарок! Как я мог гравировку не заметить?

- Не переживай. Всякое бывает. - Антонио сочувственно похлопал друга по плечу. - Глупо вышло, но ты не виноват. Давай лучше подумаем, как вернуть жучок обратно в кабинет.

Денис мрачно усмехнулся.

- Можно подкараулить юбиляра вечером, отобрать подарок и выслать его мэру по почте.

- Шутник, - хмыкнул Антонио. - Второго жучка быстро сделаешь?

- Сделаю быстро, а толку то?

- Ты делай, а я Маринку в обед обработаю. Придется ей еще немного потрудиться.

- Маринка не сможет. Там знать нужно, что и как.

- Вот ты ей и объяснишь, - улыбнулся Антонио. - В любом случае хуже, чем у тебя, у нее вряд ли получится.

Третье дело корпорации становилось все запутаннее и серьезнее. Маринка вспоминала, как поддержала Олю Коврижко, и ругала себя за мягкосердечие. В ее возрасте пора бы уже знать избитую истину: не творите добра, не получите зла. Кто громче всех кричал о гражданском долге и моральной ответственности, тот и совершает один неблаговидный поступок за другим. Вчера она радовалась, удачно избавившись от Лялечки, и надеялась, что больше от нее не потребуют ничего сомнительного. Но сегодня в обед выяснилось, что одной крысой ее общение с миром животных не закончилось.

Мило улыбаясь, Антонио и Денис нахально навязали ей жучка.

В отличие от Лялечки, жучок вел себя идеально: не пищал и не рвался на свободу. Но требовал от Маринки гораздо большего. Ради него она должна незамеченной пробраться в кабинет Добрышевского и осуществить то, в чем потерпел фиаско технически подкованный Денис. Вспоминая о его проколе, Маринка не могла удержаться от улыбки. Она видела сегодня в зале, как Добрышевский вручил юбиляру подарок, но и подумать не могла, что этот тот самый вечный двигатель.

Однако улыбка очень быстро превратилась в гримасу отчаяния, когда Маринка вспомнила, кто должен исправлять ошибку Дениса. Если ее застукают с жучком в кабинете Добрышевского, ее не спасет даже явное благоволение мэра.

Маринка делала вид, что слушает рассказ Елены Валерьевны об организации документооборота в Белом доме, и вспоминала, с каким выражением смотрел на нее утром Добрышевский во время поздравительной речи. Практикантов для массовки пригнали на торжественное мероприятие вместе со всеми, и Маринку угораздило сесть на первый ряд с краю.

Во время церемонии она ощущала цепкий взгляд Владимира Григорьевича на своих коленях. Внимание мэра и льстило, и напрягало. Ей было бы гораздо спокойнее, если бы он перенес свое сомнительное внимание на кого-нибудь другого. Утешало лишь то, что до конца практики осталось два дня, не считая сегодняшнего.

Правда, как выяснилось после обеда, сегодня обещало стать самым сложным днем.

В подъезде соседнего дома Маринка получила от Антонио жучка номер два, а от Дениса - сбивчивые инструкции. Отказаться от задания ей не позволило элементарное человеческое сострадание: после неудачной попытки с perpetuum mobile на Дениса было страшно смотреть. Кто-то должен был продолжить его дело.

В подъезде новое задание казалось Маринке пустяковиной. В строгих стенах Белого дома оно превратилось в работенку по плечу разве что Дэнни Оушену и его многочисленным друзьям. Маринка забрела в столовую, села за самый дальний столик и задумалась о том, как бы ей выманить Добрышевского из кабинета, а Елену Валерьевну из приемной. Через десять минут ее добровольное уединение было прервано обладателем того самого свитера, который заслонил ее в первый день от похотливых взглядов Добрышевского.

- Вот ты где устроилась... а я тебя по всему зданию разыскиваю.

Маринка пробормотала что-то невнятное. Единственное достоинство Артема заключалось в том, что в диалоге он брал реплики обеих сторон на себя и не нуждался в ответах. Ему вполне было достаточно раскатистых звуков собственного голоса.

- Елена как взбесилась. Задала нам работы на год вперед. Такое впечатление, что нашими руками она собирается разгрести всю гору бумаг, которая накопилась за время правления Добрышевского. Ты молодец, что сбежала. А другие так боятся получить за практику плохую оценку, что готовы весь день пахать.

- То есть Елена все еще читает лекции по документообороту?

- Неа. Приступила к практике. Заставила девчонок перелопатить жалобные письма граждан и разложить их по разным папкам.

- Я была уверена, что у помощницы мэра есть работа поважнее.

- Да какая у нее может быть работа, если Добрышевский сейчас в конференц-зале дает интервью?

У Маринки загорелись глаза.

- Да ты что? Телевидение приехало?

- Нет. Кажется, корреспондент какой-то местной газетки. Вроде надолго засели. Слушай, Марин... - Артем заерзал на пластиковом стуле. - Давай сбежим, а? Пойдем в кино, по парку погуляем. Елена на нас рукой махнула. Завтра скажем, что выполняли чье-нибудь поручение. Надо воспользоваться тем, что все заняты своими делами. Ну как?