Его маленький чертёнок (СИ) - Алекс Коваль

– А ты уверен, что я ее хочу? – решила я слегка покапризничать, улыбаясь. – Ты мне еще даже предложение не сделал!

– Это все вопрос времени. И он уже в разработке, – и бровью не повел Демьян, делая глоток из бокала. 

– Заинтриговал. 

– Это я умею.

– Слушай, – уселась я на лавочке удобней, в пол-оборота к мужчине. – Давно хотела спросить, но как-то неудобно было.

– Валяй, – легла мужская ладонь на мою коленку, сжимая. 

– Мама Ники… – начала осторожно.

Нагорный криво усмехнулся и отвел взгляд. Сложно было понять, какие чувства вызвал у него этот вопрос, но вряд ли сожаление или печаль. Скорее презрение и легкое недовольство упомянутой женщиной.

– Если не хочешь говорить, я не настаиваю…

– Да нет. Тут, собственно, рассказывать особо нечего. Она была той еще… – поджал губы, – перелетной птицей. Вместе мы не жили, какое-то время встречались, модель, которой совершенно не в строчку оказалась беременность и ребенок. В какой-то момент она укатила по работе в Европу, а вернулась уже с Никой. Всучила мне дочь и благополучно исчезла из нашей с Доминикой жизни. В общем, никакой тут страшной тайны нет, – покрутив бокал, осушил остатки вина в бокале Демьян. 

Я откровенно зависла и еще более откровенно удивленно таращилась на Нагорного. Я могла себе нафантазировать разного, по обрывкам информации, что доходили до меня, но что мать такой чудесной малышки окажется настолько с...собакой бессердечной – повергло в шок. Я искренне не понимала и отторгала внутренне саму мысль, как можно бросить родную кровиночку еще и на мужчину, которого, по сути, совершенно не знаю! 

– Дыши, Анфиса, – улыбнулся Демьян, разливая остатки по бокалам. – Вполне закономерный вопрос будет: уверен ли я, что Ника моя дочь? Да. Внешне в детстве она была вылитая я. И да, я сразу же сделал тест ДНК. Потом был тяжелый месяц принятия новой жизни. Я учился премудростям “материнства” и вообще пытался совмещать бизнес, который расширялся, и грудную дочь… – Демьян как-то мечтательно улыбнулся, замолчав, будто погрузившись в воспоминания.

– В общем, было весело. Тогда, конечно, я так не считал, но сейчас понимаю, что едва ли это было не самое крутое время в моей жизни. Потом работа и быт все съели. Но у меня ни разу не возникло мысли  отдать ее. Я до сих пор искренне не понимаю, насколько надо быть черствой, чтобы так поступить. Единственное, за что матери Ники спасибо – за Нику. Все. 

Я молча продолжала таращиться на Демьяна, буквально чувствуя, как в этот момент и так до безумия идеальный в моих глазах Нагорный, стал чуть ли не настоящим божеством. Какая за этим простым рассказом стоит сила духа и огромное сердце невероятно решительного и ответственного, любящего и отдающего всего себя, без остатка,  человека. 

Не каждая женщина смогла бы так. Воспитывать малышку в одиночку. А тут… 

Не сдержав своего порыва, я обняла Нагорного за шею и поцеловала. Стараясь вложить в этот поцелуй всю глубину чувств, что бурлила внутри. Все мое гигантское уважение к нему, как к отцу, как к человеку, и мою бесконечную любовь, как к мужчине. Пробегая пальчиками по колючей щеке, чуть отстранилась и, улыбнувшись, сказала:

– Пожалуй, ты заслужил быть переименованным из “заносчивого говнюка” в “любимого”. 

– Говнюка? 

– А это уже зависит от того, как закончится этот вечер.

– Показать “как”? 

Моего согласия Демьян дожидаться не стал. Подхватили на руки и, тихонько ворча, утащил обратно в дом, усердно доказывая всю ночь напролет, что к слову “любимый” лишней приписки не требуется.

Просто он еще не знал, что имя в своем списке контактов я поменяла еще вчера. 

Утро встретило нас совершенно не выспавшихся и еле волочащих ноги. Усталость хоть и была до чертиков приятной, но… была. Тянула в сторону большой и такой мягкой кровати, буквально умоляя закутаться снова в плед и в объятия Нагорного и еще хотя бы десять минуточек подремать. 

Но нет, время поджимало.

Наскоро позавтракав и сдав ключи от домика, мы с огромным сожалением вынуждены были выехать назад, в город. 

Я печальным взглядом проводила это райское местечко, сожалея только о том, что с нами нет Ники и у нас нет еще парочки дней, чтобы досыта насладиться друг другом и тишиной. И только взяв с Демьяна обещание, что мы съездим в подобное место втроем, немного, но успокоилась.

Дорога до города пролетела махом. До отеля оставалось буквально пятнадцать минут езды, когда, лавируя по загруженным улицам города, Демьян неожиданно свернул… не туда. 

– А… – взмахнула я рукой, провожая взглядом нужный нам поворот к отелю в боковом зеркале. 

– Я в курсе, – улыбнулся мужчина, перехватывая мою ладошку и сжимая пальчики. 

– Тогда куда…

– Дело десяти минут. Заедем в одно место. Если ты не против.

Протестовать я, конечно, не стала. Дело так дело. С ним хоть на край света!

Пожала плечами и молча таяла от движений пальцев Демьяна по моему запястью. Этот удивительный мужчина умудрился и лицо серьезным держать, и за дорогой сосредоточенно следить, и машиной управлять, да в придачу ко всему выводить указательным пальцем круги у меня на ладошке. Щекотно. И приятно…

Разомлела я от такой простой ласки настолько, что мимо моего внимание прошло место нашего назначения. Зато когда увидела, куда мы приехали и где припарковались, сердце в груди, споткнувшись, рухнуло в пятки от… неожиданности. Возможно легкого страха, но больше от предвкушения.

– Что это значит? – просипела я, таращась на здание напротив. – Что мы здесь делаем? 

Этот хитрый, коварный мужчина повернулся ко мне в пол-оборота и сказал: 

– У меня есть стопроцентный способ снять твой страх перед разговором с отцом. 

Я удивленно вытаращила глаза.

– Шутишь, что ли? 

– Ну, почему же. Я же говорил, что вопрос в разработке. 

– Я ожидала… – запнулась, улыбаясь, – немного другого. 

– Тогда спрошу еще раз. Ты мне веришь, Фис? – повторил Демьян тот же вопрос, на который я ответила ему вчера. И сегодня эти три простых слова заиграли слегка другими красками. В виду нашего местонахождения. 

Однако ответ остался тем же.

– Абсолютно. 

Пальцы на моей ладошке сжались сильнее, вторая ладонь Нагорного осторожно отвела от моей щеки упавший на лицо локон и зарылась в волосах, обхватив за затылок. Я машинально прижалась сильнее к мужской ладони, и внутри образовался совершенный вакуум. Все страхи и волнение отошли на задний план. Демьян подался вперед и чмокнул меня в уголок губ. Потом во второй. Нежно, ласково, дразня, прошептал: 

– Я люблю тебя. 

А потом вышел из машины и, обойдя, открыл мою дверь, потянув за собой:

– Смелее, Фис, – улыбнулся соблазнительный провокатор.

Я вышла, все еще опасливо поглядывая на здание перед нами. В груди было удивительное ощущение безумной правильности момента, хоть и не без легкой паники, и совсем тихих, но внутренних сомнений. Как итог – первый шаг был неуверенный.

Второй дался уже чуть легче. 

Третий… на третьем, вцепившись крепко в ладонь мужчины, с которым я совершенно точно была готова связать и свою жизнь, и свою судьбу, я наконец-то выдохнула. Услышала себя, и все сомнения канули в небытие. Улыбнулась, мысленно решительно поставив точку на всем, что было “до”. 

В отеле мы оказались на час позже, чем планировали, и там нас уже встречала соскучившаяся и довольная Ника с массой впечатлений после вчерашнего похода в зоопарк.

Флоренция сдала внучку с рук на руки и куда-то грациозно уплыла. А Доминика трещала без умолку, ходя за нами с Демьяном маленьким хвостиком, к обеду знатно утомившись.

Пока Нагорный работал в кабинете, тоже держась из последних сил, мы соорудили с малышкой дом из подушек и одеял. Устроили впечатляющее нагромождение в ее спальне, дружненько заползая в теплое, уютное местечко. Сами не заметили, как за разговорами сладко уснули. Я от усталости, а Ника, очевидно, от переизбытка эмоций.