Карнавал Хилл (ЛП) - Пекхам Кэролайн

— Ты — мое самое большое сожаление, — сказал я тихим голосом, тьма клубилась в уголках моего разума. — Ты богиня, покинутая глупцом. И он истекал, и истекал, и истекал кровью за тебя в качестве покаяния, но это все равно была всего лишь кровь дурака.

— Чейз, не надо. Тебе нужно отдохнуть, тебе нужно поправиться. Ты не можешь ясно мыслить, — настаивала она.

— А зачем мне поправляться? — Пробормотал я, когда сон все сильнее пытался овладеть мной, но я не хотел возвращаться в темноту. Вот где крылись все мои страхи. Я хотел остаться здесь, в своих мечтах наяву, и цепляться за фальшивую реальность, где Роуг клала голову мне на грудь, и все не казалось таким мрачным.

— Ради меня, — сказала она. — Я сломаюсь, если ты снова уйдешь. Пожалуйста, не уходи.

— Не хотелось бы этого, — сонно пробормотал я, мои глаза начали закрываться, пока сон тянул меня к себе. — Но я мастер ломать всё вокруг. Не всегда нарочно, но всё равно всё в итоге оказывается сломанным.

— Просто отдохни, — настойчиво сказала она.

— Только если ты обещаешь, что будешь здесь, когда я проснусь. — Я не слишком надеялся на это, но даже малейшая надежда была достаточно сильной, чтобы позволить мне отпустить ту фантазию, за которую я так отчаянно цеплялся.

— Я буду здесь. — Она обвила мой мизинец своим, и оставила его так, пока наркотики не проникли глубже в мои вены, и вскоре осталась только тьма.

Я вышагивал по коридору, ведущему ко входной двери, а Дворняга переводил взгляд с меня на дверь, тихонько поскуливая. Он скучал по Роуг, и, черт возьми, я тоже, даже если она меня ненавидела. И я был чертовски на взводе с тех пор, как появился Чейз и попал в больницу. Я не спал, я просто мучился, все ждал и ждал, когда они вернутся домой. И сегодня, после пяти дней в больнице, когда Роуг не отходила от него ни на шаг, он наконец-то вернется.

Как это могло случиться?

Мы перестали его искать. Мы должны были искать все это время. Все это время.

Фокс согласился, что он может остаться здесь, в «Доме-АрлекиновЭ, на период выздоровления, но на этом все. Я не мог даже думать о том, что он снова уйдет, я просто нуждался в нем здесь, в этом доме. Мне нужно было увидеть его и убедить себя, что он действительно все еще в этом мире. Потому что, честно говоря, мне было чертовски трудно в это поверить.

Он был у гребаного Шона, а мы не знали. Роуг держала Фокса в курсе всего, что говорил Чейз, и Фокс всегда вводил меня в курс дела. И мы все ошеломленно замолчали, когда узнали, что мисс Мейбл все еще жива, запертая в подвале своим ублюдком-племянником. Это было отвратительно, и мы определенно собирались что-то с этим сделать, как только сможем понять, как это провернуть.

Мои мысли снова обратились к моему брату. Я чувствовал, что подвел Чейза. Я никогда не чувствовал окончательности его смерти, даже после всех этих недель. Может быть, мне следовало догадаться, что он был где-то там. Может быть…

— Они почти здесь, — раздался глубокий голос Фокса позади меня, и я обернулся, обнаружив, что он стоит в тени, прислонившись плечом к стене, не отрывая глаз от телефона.

Я не знал, как долго он там стоял, но предположил, что достаточно, чтобы увидеть, в каком я был состоянии. Роуг везла Чейза в специально оборудованном такси для инвалидов, которое Фокс заказал для них, и мое сердце металось в разные стороны, пока я ждал их приезда.

— Он не вернется в Команду, Джей-Джей, — тихо сказал Фокс, убирая телефон.

— Я знаю, — быстро сказал я.

— Просто не привязывайся к тому, что он здесь. Я знаю, какой ты.

— Этот парень был пленником гребаного Шона, Фокс, — я сделал шаг к нему, ощетинившись от этих слов. — Я думал, что он мертв. Чего ты ожидал от меня? — Я почти не спал с тех пор, как мы оставили его в больнице, работая сверхурочно, просто чтобы попытаться занять себя и не думать обо всем том дерьме, через которое ему, должно быть, пришлось пройти из-за Шона.

Роуг отвечала на мои сообщения о нем односложными ответами, явно все еще чертовски злясь на меня, и я даже не мог винить ее. Я был гребаным мудаком и с тех пор чувствовал себя полным придурком из-за этого, но на данный момент я даже не знал, что сделать, чтобы это исправить. Она с каждым днем становилась все ближе к Фоксу с тех пор, как мы расстались, как я и предполагал, и хуже всего было то, что я подтолкнул ее к этому. Может, так было лучше, сорвать пластырь с себя самому, чем позволить ей сделать это за меня в будущем. Я просто хотел, чтобы это не было похоже на гребаную смерть.

Я чувствовал себя полным дерьмом каждый раз, когда думал о том, как выставлял ей этот дурацкий счет на оплату моих услуг. Это было так незрело, и каждый раз, когда я вспоминал, как она впихнула мне деньги, мне хотелось что-нибудь разрушить. Она была так зла на меня, и кто мог ее винить?

Я засунул наличные в ящик прикроватной тумбочки, с тех пор не прикасаясь ни к одному доллару из них, но каждый раз, когда я спал в своей комнате, я чувствовал их там. И это было похоже на сожаление и стыд.

Фокс сглотнул, и я увидел, как сильно он пытается скрыть свою боль из-за Чейза. В тот день, когда мы вернулись домой из больницы после того, как нашли его, мы просто просидели всю ночь, разговаривая о Чейзе и Шоне и обо всем, что это могло означать. Мы вдоволь напились любимого рома Чейза и в итоге уснули прямо на шезлонгах, разделяя наше облегчение и нашу боль. Но с тех пор он снова отключился, вернув свою броню Арлекина на место.

— Мы должны быть осторожны. Мы не знаем, что он сказал Шону, — сказал Фокс, и на его лбу появилась морщинка.

— Он бы нас не продал, — недоверчиво усмехнулся я.

— Я больше не знаю, на что он способен, — пробормотал он. — Он уже предал нас однажды.

— Фокс… — Начал я, но до меня донесся звук подъезжающей машины, и я побежал вперед, распахивая дверь, когда Дворняга начал лаять.

Роуг уже вышла из такси, доставая инвалидное кресло из багажника, и Чейз толкнул дверцу и выбрался наружу. Он плюхнулся в кресло, когда Роуг подкатила его к нему. Она подперла его левую ногу, которая была в гипсе, и я также увидел битны, которыми был перебинтован его правый глаз.

На нем были простая белая майка и черные шорты, но везде, где я мог видеть обнаженную плоть, были порезы, заживающие раны и следы ожогов. Мое сердце снова разбилось, и я застыл на месте, наблюдая за тем, как Роуг приветствует Дворнягу, а затем, полностью игнорируя меня, везет Чейза к дому. Пес тут же вскочил на колени Чейза, заставив его выругаться, так как его больная нога дернулась, и сел лицом ко мне, используя Чейза как передвижной трон.

— Привет, — хрипло сказал я, когда Роуг подкатила его прямо ко мне, и я знал, что загораживаю путь внутрь, но все равно не мог заставить себя пошевелиться.

— Привет, — сказал Чейз с тенью улыбки на губах, но она быстро исчезла из-за темноты в его взгляде и выражения абсолютного гребаного ужаса, которое висело вокруг него. Мне нужно было избавиться от этого, я знал это в глубине души. Моим чертовым долгом было как-то исцелить эту боль, но я не знал, с чего начать.

— Я как раз говорила Чейзу, как круто он будет выглядеть с повязкой на глазу, — сказала Роуг, ее взгляд сверкнул, но я не упустил тень боли, пробежавшую по выражению ее лица. — Ты не согласен, Джей?

Она снова разыгрывала из себя «Мне-насрать-на-весь-мир», разговаривая со мной так, словно между нами ничего не произошло, и это было хуже, чем испытывать на себе ее гнев. По крайней мере, когда она кричала на меня, я знал, что ей не все равно. Но когда она была такой, как сейчас, казалось, что нас двоих никогда ничего не связывало.

Сейчас мне нужно было сделать храброе лицо для Чейза, поэтому я натянул улыбку и кивнул в знак согласия. — Да, это будет круто, чувак. Ты будешь как Ник Фьюри из «Мстителей».

— Ты не обязан этого делать, — сказал Чейз, отводя от меня взгляд. — Я не ребенок. Я знаю, на что это будет похоже, и ничего хорошего в этом нет.