Соблазни меня - Уоррен Нэнси

Алекс внутренне застонала. Так вот как умер дедушка — в гневе! Как несправедливо! Он заслужил мирную, спокойную смерть.

— Его смерть оказалась чертовски некстати, — заметил Эрик, — потому что я задолжал крупную сумму, которую…

— Целиком пропустил через нос? — ехидно вставил Дункан.

— …которую придется вернуть с процентами, — продолжил Эрик, словно не слыша. — Первый раз мне просто напомнили, второй — шлепнули моего поставщика.

— Джерси Плотника?

— Его, родимого. Между прочим, у меня на квартире. — Он передернулся от отвращения. — Не могли найти другого места!

— Вроде библиотеки? Потому ты его туда перетащил?

— Вовсе не потому. Старик уверял, что Алекс известно, где спрятан Ван Гог. Я думал, мы с тобой близкие люди, Алекс. Ждал, что такое потрясение заставит тебя броситься ко мне в поисках защиты. А ты предпочла спрятаться в постели у заезжего авантюриста.

Как ни хотелось его отбрить, Алекс придержала язык. Надо еще многое выяснить. Например, как и почему в ее столе появилось орудие убийства.

— Ты и пистолет мне подбросил, верно? С какой целью?

— Чтобы ты подумала на своего приятеля. Тогда бы ты наверняка пришла ко мне.

— А когда стало ясно, что уловка не сработала, решил и вовсе сжить ее со свету? — спросил Дункан.

— У меня и в мыслях не было убивать Алекс! — вознегодовал Эрик. — Попугать хотел, только и всего. Должна же она понять, с кем стоит откровенничать, а с кем нет. — Он поморгал, словно пытаясь сфокусировать взгляд. — Не понимаю, что мешало тебе довериться мне, Алекс!

Он произнес свои слова с тем же пафосом, с каким однажды уже разглагольствовал на тему доверия. В настоящий момент пафос, мягко выражаясь, выглядел до того неуместно, что Алекс расхохоталась бы Эрику в лицо, не тычь он в них пистолетом.

Движение на самой грани видения напомнило ей о намерениях Дункана. Интересно, есть в его ножике мини-винтовка или хотя бы мини-пистолет? Они пришлись бы чертовски кстати! Хорошо бы отвлечь Эрика, но как? В голову, как назло, ничего не приходит, кроме того, как здорово они влипли. Надо же, человек, с которым она столько раз садилась за один стол, оказался подонком!

— А кто стрелял в Дункана в горах? — наконец нашлась Алекс. — Неужели ты?

— Надо же как-то крутиться! Твой приятель заявился ко мне в магазин и сообщил почти прямым текстом, что тоже разнюхивает, где Ван Гог. Когда я решил навести насчет него справки у Гектора Мендеса, такого пришлось наслушаться! Вот я и пошел на крайние меры. — Эрик шмыгнул носом.

— Но как ты мог?!

— Ерунда по сравнению с суммой, которую можно выручить за Ван Гога. Миллионы и миллионы «зеленых»! Мало кто удержится от искушения, когда на ставке столько денег.

— На ставке не только деньги, Эрик. За тобой пока еще не числится ничего серьезного… да что я говорю, вообще ничего не числится. Тебя даже не за что привлечь! Если мы вернем картину, как хотел дедушка, никто вообще не узнает, что ты в чем-то замешан. — Алекс беззастенчиво имитировала проникновенный тон Эрика, стараясь не думать о том, что перед ней с пистолетом в руке стоит закоренелый наркоман, человек на грани срыва. — Могу тебе обещать в память старой дружбы, что и твои вредные привычки не станут известны общественности.

— При чем тут мои привычки? — рассердился Эрик. — Я крупно задолжал, и если не передам картину кому следует, меня прикончат! Не просто прикончат, а медленно, так что я пожалею, что на свет родился. У меня есть неделя. Не по душе мне такой поворот, но вопрос стоит так: или ты, или я.

— Как?! У тебя поднимется рука застрелить меня?

— Вообще говоря, тебя застрелит Дункан Форбс, «Индиана Джонс от живописи»! — Он хмыкнул и опять зашмыгал носом. — Он пойдет на все ради того, за чем охотится, такая уж у него репутация. Дело предстанет так: ты раздобыла пистолет и, защищая картину, попыталась им воспользоваться. Но у мистера Форбса хорошая школа и долгий опыт, поэтому он без труда тебя обезоружил, застрелил и смылся с картиной.

— Никто не поверит!

— Потому что он твой дружок? — Эрик ухмыльнулся. — Из-за денег убивают и родную мать.

Алекс почувствовала, что ее сейчас стошнит. К счастью, горло перехватило так, что спазм сошел на нет.

— Ну а потом они оба исчезнут, мистер Форбс и Ван Гог. Когда картина появится на черном рынке, все будут думать, что на вырученные деньги он жарится где-нибудь на пляже в Бора-Бора. Да не переживай, — утешил он, заметив ее бледность, — ты еще поживешь. Видишь ли, к депозитному ящику имеешь доступ только ты, как душеприказчица. Если мы придем в банк вместе, они пропустят нас как миленькие, и картина, наконец, будет у меня в руках.

— Ты что, спятил? — не удержалась Алекс. — По-твоему, я стану помогать тебе, зная, что потом ты меня пристрелишь?

Эрик опешил. Похоже, он не смотрел на план с такой точки зрения. Очень может быть, что в своих планах он сделал и другие просчеты. Но мысль о том, что рано или поздно его все равно поймают, мало утешала.

— Мне совсем не по душе идея отправить тебя на тот свет, — буркнул он. — Если разобраться, то и не обязательно. Я могу, например, взять тебя с собой. Что скажешь? С такими деньгами можно раствориться в большом мире. Будем, как сыр в масле кататься!

Ну да, пока и эта громадная сумма не будет пропущена через нос! Однако такая перемена планов на данный момент, пожалуй, кстати. Осталось только подыграть. Да, но как быть с Дунканом? Ведь только ее, а не его Эрик собирается таскать за собой по экзотическим странам! Его он намерен убить.

— Ну, Алекс, если мы снова друзья, ты, конечно, не откажешься задернуть гардины? — спросил Эрик тем же слащавым голосом, в котором, однако, появилась скрипучая нотка.

Сомнений нет, он собирается застрелить Дункана и не хочет, чтобы кто-то из соседей что-нибудь увидел.

Но Дункан не может погибнуть от выстрела какого-то подонка! Не теперь, когда он даже не знает, что любим!

— Подожди, Эрик, так нельзя! — взмолилась Алеке. — Такое решение только осложнит нам с тобой жизнь! Придумай что-нибудь другое!

— Гардины! — повторил он и выразительно повел пистолетом.

— Не зли его, — посоветовал Дункан с таким видом, словно понятия не имел, о чем речь.

Алекс повернулась к нему и поймала взгляд не менее выразительный, чем жест Эрика. Он отлично знал, что происходит, и всем своим видом показывал ей, что чувствует. Никогда еще Алекс не испытывала разом столько счастья и столько боли, как в тот миг, когда поняла, что любовь ее взаимна. Они получили от судьбы бесценный дар… и не получили даже шанса выразить свою любовь в словах.

«Не распускайся! — приказала она себе. — Не время». Если они погибнут, то по крайней мере будут знать. И это уже много.

Она постаралась сосредоточиться на текущем моменте, подыгрывать и таким образом тянуть время.

— Прости, если что не так, — обратилась Алекс к Дункану так уныло, как только могла, и повернулась к Эрику: — Конечно, я задерну гардины.

Она шагнула к окну раз и другой, умоляя судьбу об отсрочке, о чем-нибудь, что могло бы отвлечь Эрика хоть на пару секунд. Быть может, Дункану хватит. Он ужасно предприимчивый и что-нибудь придумает.

— Ты что-то не тороп… — начал Эрик, умолк и задышал, как выброшенная на берег рыба, как всегда перед чиханием. — Ап!..

Не дожидаясь, когда прозвучит «чхи!», Алекс швырнула в него тяжелой серебряной рамкой, с угла которой так и свисал кусок вышитого шелка. В воздухе шелк раскрылся трепещущим флагом. Увидев, что на него несется «Семья — сердце каждого дома», Эрик выпучил глаза. Дуло пистолета опустилось.

Как Алекс и надеялась, Дункан не стал терять времени и ринулся на своего противника. К сожалению, расстояние оказалось великовато для одного броска, даже самого отчаянного. С ужасной мыслью, что все пропало и что Дункан сейчас рухнет, сраженный пулей, Алекс бросилась в общую свалку.

От выстрела задребезжали стекла. Она закричала, не столько от испуга, сколько от гнева.