Главный герой блокбастера (СИ) - Качим Марк

— То есть, мотоцикл, член и задница мешают тебе обнимать меня чаще? — резюмировал Дерек насмешливо. — Ты ужасен.

— Обещаю упорно работать над собой, — заявил Алеф и глянул в его чашку. — Советую допить поскорее, если, конечно, в твои планы не входил ромашковый компресс, — прошептал в ухо Дереку и двинул рукой, задевая кончиками пальцев его член под джинсами.

Правда, никакого сексуального возбуждения Алеф сейчас не испытывал. Не потому, что Дерек болеет и устал, да и вчера они трахались трижды. Хотелось совсем другого: уложить Дерека себе на колени, совсем как в автобусе, и мягко перебирать волосы, гладить по спине и плечам.

А вытянуться рядом с Дереком и обнять, что есть силы, оказалось еще приятнее. Пустая чашка с гулким стуком покатилась по полу, Алеф, совершенно не думая о том, что может заразиться, поцеловал Дерека, слизывая с его губ привкус ромашки, и удобно устроил его голову на своей руке.

— Жаль, ты проспал всю дорогу, — протянул мечтательно. — Вьетнам удивительный. Рисовые поля просто как одеяло лоскутное, шапки эти как шляпки грибов. И зелень просто невозможно яркая.

— У меня были другие радости жизни: твои удобные коленки, например, и возможность полежать на них на виду у всех, — Дерек обнял его поперек груди и закрыл глаза. Удивительно, но сейчас, чувствуя себя плохо и совсем не заботясь весь день о внешнем виде, он выглядел как будто еще моложе и словно беззащитнее. Наверное, обвинение было справедливым: Алеф действительно редко касался его просто так, без повода, и теперь даже понял, почему: где-то в глубине души, не смотря на все, что между ними было, он все еще считал Маккентоя человеком другого ранга. Тем, кто в любой момент может просто указать ему на дверь, и придется безропотно подчиниться. Но сейчас Алеф осознал, что на самом деле все давно уже изменилось. Да Дереку придется вышибить эту дверь его головой, и только тогда Алеф, возможно, уйдет, чтобы по-быстрому съездить в больницу, наложить пару швов и вернуться считать стены Маккентоевскими ребрами.

— А у меня — очень даже обоснованный повод обнимать тебя весь день, — прошептал Алеф ему в ухо, гладя по спине.

Чувства не подчиняются гендерным признакам. Вспомнился огромный полицейский Ларс, снимавший дом по соседству и не скрывающий отношений с тоненьким черноволосым пареньком. Алеф всегда брезгливо отворачивался, завидев в окно, как они целуются у патрульной машины, или качаются во дворе на качелях, сплетясь в единый клубок. Теперь же они казались ему нормальными. Неважно, если бы на месте паренька была такая же хрупкая девчонка или статная блондинка. Значимым был только полный нежности и любви взгляд Ларса.

Алефу с детства твердили, что мужчина должен быть сильным, лидировать, защищать — в основном, конечно, нежных и хрупких девушек. Быть слабым — стыдно! Но сейчас это казалось сущей ерундой. Сейчас Дерек был слаб и нуждался в защите и нежности, только вот не казался от этого менее мужественным. И забота о нем, взрослом и сильном, нисколько не унижала.

Они лежали в обнимку, снова погрузившись в привычное молчание. Алеф гладил, обнимал Дерека, целовал в плечо, шею, прижимал все сильнее.

Дублер у Дерека был отвратительный. Нет, он действительно был похож на Маккентоя со спины и неплохо делал трюки, но то, как он манерничал, как строил из себя звезду и пытался копировать Маккентоя, требовать такого же к себе отношения — это заставляло Алефа буквально кипеть от ярости. К счастью, утро началось с общих сцен — для разогрева и настроя, а вот за совместные Алеф опасался. У них была сцена боя, и он заранее знал, что её придется прогонять много раз — со всеми дублерами и им с Дереком тоже.

— Ладно, небольшой перерыв — и снимаем ключевую сцену, — объявил Мион. — Сначала камеры на Алефа, потом общие виды с Кларком и Энтони.

Кларк был дублером Алефа — тем самым, лысым. Удивительно, но Дерек оказался прав, в гриме и в парике он действительно стал похож на него. А вот сходство Энтони с Дереком Алеф признавать отказывался. Впрочем, тот явно не замечал его отношения, как и насмешливые взгляды всей съемочной команды. Более того, едва Алеф устроился с кофе в тени большого обвитого лианами дерева, Энтони направился к нему.

— Привет, — он осклабился в улыбке, явно пытаясь улыбнуться так же широко, как Маккентой. — Мы толком так и не познакомились. Можешь звать меня Тони, — он протянул ему ладонь уверенным, а точнее, самоуверенным жестом.

— Привет, — сухо кивнул ему Алеф и коротко пожал руку.

Вернее, попытался. Энтони как тисками сжал его ладонь, тряс, словно в припадке, и глупо улыбался. Себе он, конечно же, казался центром вселенной. Алефу же вспомнилась сцена из одного из марвеловских фильмов, где человек-муравей с большого бодуна трясет руку Капитана Америки и несет чушь про "вы мой герой, и я сейчас описаюсь от восторга".

Кое-как вырвавшись из захвата влажной ладони, он полез за сигаретами, пытаясь унять раздражение.

— Удачно как все вышло, — не пожелал униматься Энтони. — Получается, я сыграю эту сцену первым. И это не мне придется копировать Маккентоя, а ему меня. Здорово, правда? — он снова сверкнул чужой улыбкой, как плохо подделанным бриллиантом.

— И не говори, — процедил Алеф. — Вот только скопировать-то попроще будет, — добавил как бы между прочим.

Мион не нанял бы совсем неумеху. И раз этого павлина еще держат на площадке, наверняка как каскадер он неплох. А сцена, что предстояло им сыграть, сложная технически, и, наверное, не стоит затевать свару сейчас. Быстро докурив, он залпом допил кофе и вернулся на площадку. Раньше начнут — раньше кончат.

И правда, прыгать по джунглям, да еще и изображая ярость, было сложно… весь первый тренировочный прогон. А вот потом Алеф разозлился по-настоящему. На ветки, постоянно хлещущие по лицу, на чертову жару, на насекомых, что умудрялись кусать даже на бегу, несмотря на литры вонючего спрея на коже и одежде. Но больше всего — на Энтони. Тот явно вообразил себя большой звездой, и кривлялся, будто бабуин. Никто не снимал его лицо, от него требовалось только одно: хорошо прыгать, красиво бегать и ловко скакать через художественно разложенные поваленные деревья. Никто не просил его изображать что-то, больше всего похожее на панику подстреленной обезьяны, — Алеф даже не понял, какая это была эмоция.

— Мион, а что если я тут поскользнусь? — спросил он после прогона и картинно шлепнулся на задницу на куче листьев. — Не всегда же Центуриону быть крутым парнем?

— Не нужно, — покачал головой Мион.

Больше он ничего не добавил, тут же объявив еще один заход.

Это несколько поумерило пыл Энтони, но когда включились камеры, у него как будто внезапно что-то с ногами случилось: Центурион выглядел неуклюжим, то и дело цепляясь за корни и проскальзывая на траве. До Алефа не сразу и дошло, что это было сделано нарочно. А когда дошло…

— Сука! — выдохнул он совершенно по тексту, едва дело дошло до спарринга, вложив в это слово всё, что он думал. А вот второй кусок фразы он забыл, сразу бросившись на явно не ожидавшего такого пыла Энтони. Тот сумел увернуться от удара, но не поставленным красивым маневром, а как вышло — неловко отпрыгнув в сторону.

Команды "Стоп" не было, да Алеф, скорее всего, ее бы не услышал. Он рванул за Энтони, сделавшим пару шагов в тень кустов, горя желанием вмазать этому паяцу по морде.

Тот весьма быстро рванул в сторону, уходя от удара. Вышло даже красиво и очень правдоподобно. Скорее всего, в этот момент мозг несчастного отключился, оставив работать только рефлексы. Запястье обожгло болью, когда Энтони перехватил летящий в его нос кулак, но пыла Алефа это не охладило.

— Фальшивка! — проорал Алеф, замахиваясь снова. Мелькнувший в глазах неподдельный страх не успокоил, а лишь добавил бешенства. — На костях танцуешь, сука?

Энтони отклонился, и костяшки сжатого кулака Алефа лишь вскользь мазнули по мокрой от пота щеке.