Репетитор для оторвы - Оайдер Юлия

– Список принятых, остальные свободны! – недовольным голосом произносит он и уходит.

Когда я подхожу ближе, чтобы разглядеть фамилии, то, конечно же, своей там не нахожу. Зато слышу счастливые визги двух девиц, обхаживающих главного актера.

Ой, да пошли вы!

Хочется… нет, не плакать, хочется кричать от обиды и несправедливости! Уже собираюсь поддаться эмоциям и пойти к продюсеру и этому актеришке, чтобы высказать в бесстыжие глаза все, что я думаю, но меня кто-то хватает за руку.

– Не надо, а то внесут в черный список и больше никогда в кино не попадешь, – говорит парень «торчащая бирка». – Просто подожди новых кастингов, и желательно с другим актером.

– Спасибо, что предупредил про черный список, – тяжело вздохнув, отвечаю я.

Покидаем с парнем периметр киностудии, он предлагает вместе дойти в сторону ближайшей остановки. Парень что-то рассказывает о себе, цирковом акробатическом училище, где учился и выступал под куполом, потом о своих фильмах, в которых принимал участие в массовке, так восхищенно это делает, что мне и правда захотелось посмотреть их и поискать, цитирую: «…на сорок четвертой минуте чувака чуть не сбивают, и он запрыгивает на капот машины – так вот, это я!»

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Мия, – пожимаю плечами я.

– Круто, я Флай, – улыбается он.

– У тебя бирка торчит, заправь, – указываю парню на его футболку. – А то все узнают, что у тебя не «Адик», а паль с Турции, – проглатываю смешок я.

– О, спасибос. – Флай заправляет бирку под горловину, и мне аж дышать легче становится. – Мой автобус. Покеда, Мия, не кисни! Твой звездный час где-то совсем близко, прямо перед твоим носом, – машет он мне рукой и запрыгивает в автобус.

Провожая Флая взглядом, наблюдаю, как медленно закрываются двери транспорта, и в тот момент, когда автобус отходит от остановки, я замечаю на стекле, прямо напротив меня, огромную афишу: «Шоу Таисии Вайнберг ищет новые лица! Подробности по QR-коду, сканируй и приходи на пробы!»

Твой звездный час где-то совсем близко, прямо перед твоим носом? Нострадамус ты хренов, а не Флай.

Глава 6. Берлога

Вячеслав

Чертова приближающаяся пятница, словно удавка на шее, не дает спокойно вздохнуть, а спасибо за это кому? А спасибо – Тасе! Сидит сейчас передо мной за столиком в кафе, делает вид, что ничего особенного не сделала и все прошло просто прекрасно.

– Я же хотела как лучше! Ты не молодеешь вообще-то! Хочешь отвести ребенка в первый класс в полтинник, что ли? Быть свободным и не связанным с кем-то отношениями классно, я не спорю, но пора бы уже включать мозги не только на работе, Слава! – ругается Тася.

Молчу. Не хочу ничего отвечать, потому что нет в этом никакого смысла, да и обижать ее не хочется.

– Ты правда на меня обиделся? – спрашивает она, покручивая в руках чашку чая.

– Нет, что ты, я уже привык, что при смене цикла ретроградного Меркурия в тебе просыпается закоренелая сваха, – усмехаюсь я. – Некрасивая ситуация просто получилась, Тась, Ирина наняла дочери репетитора, и ее во мне интересовала исключительно моя компетентность. Она ведь была не в курсе даже.

– Прости! Просто с ней я не смогла вот так напрямую, как с остальными… Ну ведь она хорошая, да? – с надеждой в голосе говорит она. – Такая… Легкая, немного задумчивая, в хорошей форме и красивая…

– Очень молодо выглядит для той, у кого дочери стукнуло двадцать лет, – отвечаю я.

Перед глазами сразу же всплывает недовольная мордашка Мии Ивановой, когда мы встретились у подъезда… И смайлик, улыбающийся с кармана ее шортов, тоже перед глазами навязчиво маячит до сих пор.

– А сколько ей, по-твоему, лет? – щурится Тася.

– Ну… Сорок плюс-минус, – прикидываю я.

Продолжаю погружаться в воспоминания прошлого дня и закусываю губу, чтобы спрятать самодовольную улыбку. Девчонка и правда думала, что я поверю в то, что она не знает, что такое «гравитация», и на полном серьезе выбрала вариант ответа, вписанный мной в тест по приколу, – «телепортация»?

Наивная.

Я сразу понял, что она просто таким образом пытается от меня избавиться, чтобы я сказал о ее безнадежности и не стал заниматься, но после разговора наедине с ее матерью я решил, что нужно попытаться. Ирина и правда хорошая женщина, и ей важно, чтобы дочь, мечтающая о недоступной для нее славе, хотя бы попыталась получить высшее образование. Не сказать бы, что от матери Мии веяло отчаянием, но она готова пойти на что угодно ради того, чтобы поднять дочь.

Я буду пробовать найти подход, это даже интересно, это своеобразный вызов себе как педагогу. На моей практике были всякие студенты, но такой, как Иванова, точно не было.

– Сорок?! Ты серьезно, блин?! Ей тридцать шесть, чуть старше тебя вообще-то! – Тася от возмущения даже пинает меня ногой под столом, возвращая к реальности. – Там мутная история, она родила в шестнадцать, только смотри не проговорись ей! – тараторит она похлеще любой сплетницы.

– Буду нем как рыба, – киваю я.

Какое-то время мы молчим, и Тася допивает чай, после чего смотрит на часы и тяжело вздыхает.

– Мне пора, у меня смотр новичков, – говорит Тася. – Утомляет, если честно.

– А зачем тебе новички, у тебя же полный комплект в команде, разве нет?

– Комплект – да, но в шоу нужно постоянно вносить что-то новое и необычное, иначе оно себя изживет, – отвечает она. – Пока, к сожалению, я не нашла ничего подходящего и интригующего, даже как-то обидно.

– Еще найдешь, всегда же находила, – ободряюще улыбаюсь я, и сестра кивает.

Выходит из-за стола, поправляет длинную юбку и убирает телефон в сумочку. Вся такая деловая и серьезная, что меня от гордости распирает.

По всему городу развешены яркие афиши «шоу Таисии Вайнберг», и для всех она некая немка и организатор необычной цирковой шоу-программы, а для меня – родная сестра. После замужества Тася взяла фамилию мужа в качестве псевдонима и придумала себе сценический образ баварской пастушки, даже говорит она с акцентом во время выступлений специально, чтобы внести достоверности.

– Ну так… Что ты думаешь про Иванову? – спрашивает сестра, прожигая меня заинтересованным взглядом.

– А что думать? Работы там много, буду пытаться подтянуть по предмету, если не получится, то…

– Да я про Ирину! – перебивает меня Тася. – Тебе б только про работу и думать!

– Тась, если что-то будет, поверь, ты узнаешь, – как можно более тактично пытаюсь ответить я, и в глазах сестры гаснут искры надежды.

– Ладно, я побежала, но ты все равно присмотрись! – Погрозив мне пальцем, как малому ребенку, Тася покидает кафе.

Расплатившись за наш перекус, я еду домой. Сегодня у меня была первая смена, и вся вторая половина дня теперь абсолютно свободна. Обычно я после университета езжу в местный приют для животных и помогаю там, но сегодня не моя смена.

Когда захожу в квартиру, меня сразу же встречает большой пушистый рыжий кот – Одуванчик или, как я его называю, Ванька. Хранитель моей холостяцкой берлоги.

Я взял его из приюта, когда нерадивые хозяева сдали его на усыпление в клинику, потому что у ребенка была аллергия, а клиника отправила животное в приют, не захотев усыплять здорового молодого кота.

– Рассказывай, сколько обоев ободрал и сколько карандашей со стола украл, – говорю я коту.

Снимаю куртку, вешаю ее на крючок и слышу в ответ протяжное «мя-я».

– Ясно, снова по всей квартире искать, – усмехаюсь я.

Опускаюсь на корточки и глажу Ваньку по голове, на что он начинает громко мурлыкать и сам так и норовит нырнуть под руку, чтобы я еще раз его погладил.

– Ой-ой, телячьи нежности, – смеюсь и беру кота на руки.

Сложно было вернуть его доверие к людям, но мне удалось. Первые дни он не доверял, даже если я протягивал ему вкусняшки в руке, шипел и огрызался, но постепенно Одуванчик понял, что я не из тех, кто выкинет его из своей жизни.