На изломе алого (СИ) - Логвин Янина

- Здравствуйте!

Двери открыла бабушка Игната, после прицельного досмотра в глазок, и одного приветствия оказалось мало. С Сашки сошло семь потов, пока она подробно объясняла пожилой женщине кто она, откуда и зачем пришла. К удивлению последней, девочка передала подарок и наотрез отказалась от приглашения зайти в квартиру. Она уже попрощалась и направилась к лестнице, когда вдруг услышала за спиной:

- Аля? Аля!

Игнат, в легкой футболке и спортивных штанах, стоял в прихожей. Он позвал негромко, но с надеждой:

- Аля, не уходи. Пожалуйста!

Сашка обернулась. Мальчишка подошел ближе, чуть прихрамывая, и еще раз попросил:

- Не уходи!

Они смотрели друг на друга, кажется, не зная, что сказать. С юным любопытством и несмелой радостью ощупывая взглядами лица. Первой озадаченно хмыкнула бабушка, и мальчишка оживился.

- Аля, а ты… ты можешь зайти ко мне в гости? – спросил и снова добавил: - Пожалуйста. Я буду очень рад.

Он улыбнулся, и Сашка сама шагнула навстречу. Поняла, что поздно говорить «нет», только когда переступила порог дома Савиных и остановилась перед Игнатом.

- Только я ненадолго.

- Пошли! Я покажу тебе свою комнату! Как хорошо, что ты пришла!

Мальчишка нашел Сашкину руку и провел по квартире – по уютному дому состоятельной семьи, с новым ремонтом и дорогой мебелью. Девочка сняла в прихожей тапочки и ступала по коврам так, словно боялась их испачкать – здесь совершенно точно не стоило опасаться холода. Если бы не пальцы Игната, сжавшие ее ладонь, она бы сбежала, а так старалась смотреть в темно-русый затылок и не замечать ничего вокруг. Так было легче помнить, откуда она пришла и легче вернуться в мир с пьяным отцом и недовольной Ксюшей.

И только в комнате Игната она позволила себе поднять глаза и осмотреться.

Комната оказалась светлой и очень просторной для детской спальни. Раза в два больше Сашкиной. Красивые шкафы, телевизор, книги, широкая кровать, компьютер… В этой комнате новым и современным было все, даже немецкое пианино из красного дерева с дорогой инкрустацией и надписью August Forster на откидной крышке, блестящее темной полировкой и медными пластинами. Сашка остановилась, в восхищении глядя на инструмент.

- Неужели оно твое? – искренне удивилась.

- Да, подарок бабушки, - кивнул мальчишка. - Она у меня в прошлом известный концертмейстер, а мама преподаватель музыки. Ну, а папа врач. Я учусь играть на фортепиано с пяти лет.

- Какое красивое, - восхитилась Сашка.

- Очень! И акустика хорошая. Хочешь, я для тебя что-нибудь сыграю? Я как раз разучил новую пьесу. Хочешь? - загорелся желанием Игнат. - Я могу и веселое.

Девочка даже испугалась.

- Для меня? Нет, ты что! – замотала головой, отступая. – Не хочу! – она растерянно оглянулась, не зная куда себя деть. Спрятала руки за спину, словно Игнат мог силой заставить ее стать причастной к чему-то грандиозному, волшебному и необыкновенному. Взгляд Сашки упал на книжную полку, где стояло не так уж много книг, но все в красивом серийном оформлении и девочка с надеждой спросила, пытаясь перевести внимание:

- Ты любишь читать?

- Да, - ответил Игнат, - а ты?

- И я, - призналась Сашка. – Очень!

- Если хочешь, ты можешь взять любую из моих книг. Давай покажу! - вежливо предложил мальчишка и потянулся к стеклянной дверце, а Сашке вдруг стало нехорошо.

- Нет! – глухо ответила она, упрямо качнув головой, и побледнела.

Под стеклом в шкафу лежали дорогие краски. Новенький набор акварели – Невская палитра «Белые ночи», тридцать шесть цветов. И кисти. Белая, несбыточная Сашкина мечта. Девочка застыла, не в силах отвести от набора взгляд.

- Пух, неужели ты рисуешь? – спросила изумленно, затаив дыхание.

Сколько цветов! Сама Сашка смела мечтать лишь о двенадцати.

- Я? – мальчишка засмеялся. – Нет. Совсем не умею. Это папа! Купил, вдруг пригодится. Знаешь, родители много чего покупают мне просто так. Мне не нужно, но они все равно покупают. А я, честное слово, не прошу!

- Они тебя любят, - выдохнула Сашка.

- Думаю, да, - серьезно согласился Игнат и неожиданно спросил, расслышав в голосе девочки грусть: - А твоя мама? Она кто?

- Никто. У меня нет мамы.

- Как это? Совсем нет? – изумился мальчишка, но тут же спохватился. Смутился. – Извини, Аля. – Мысль о том, что у Сашки нет мамы, очень его взволновала.

- Да ничего, я привыкла, - девочка повернулась и посмотрела в синие глаза. - Я живу с папой. У нас есть двоюродная тетя Нина, но она живет в деревне, и я только летом могу ее навещать, а больше никого.

- Наверное, папа тебя очень любит? – Игнат не знал, что еще сказать, а Сашка промолчала.

В комнату заглянула пожилая женщина и важно поправила очки.

 - Внучок, может, предложишь гостье чай? Только что закипел. Я как раз привезла на гостинец рулет с брусникой и малиновое варенье. – Она обратилась к девочке: - Детка, тебе малинку в чай класть? Она у нас вкусная, лесная, я сама летом собирала. А может, вам бутерброды приготовить? Игнатушка, как думаешь, чем нам порадовать твою гостью?

Мальчишка оживился, а Сашка съежилась.

- Конечно же, чай! Я сейчас! – бросился на кухню, позабыв о ноге, изумив женщину не по-мальчишески твердым: - Бабуля, я сам!

- Надо же! Ну, как скажешь…

Прежде чем уйти, женщина еще с минуту задумчиво оглядывала девочку, и Сашка под этим изучающим взглядом стояла ни жива, ни мертва. Девочка думала: и зачем она только сюда пришла? В мир светлых ковров, тихих звуков и вкусных запахов? Дважды заштопанная на носке дыра горела факелом, как и растянутая на свитерке горловина. Тяжелый взгляд Ксюши даже здесь давил на плечи, не давая Сашке забыть, кто она и где ее настоящий мир. А что, если ее сейчас выставят из этого красивого и доброго дома, как хитростью прокравшуюся в него воришку? Хотя Сашка ничего не брала, она никогда и нигде ничего не брала…

- Аля, что с тобой?

Игнат вошел, поставил поднос с двумя фарфоровым чашками и печеньем на письменный стол, и посмотрел на девочку. Бабушка уже ушла, они были одни, и можно было никого не стесняться, разве что себя самого и своего желания.

Он колебался и все же осмелился. Руки у Сашки оказались холодными, как ледышки, хоть бери и грей. И Игнат попробовал согреть, несмело сжав их в своих горячих ладонях.

- Я не знаю, чего ты боишься, но не бойся, пожалуйста, - тихо попросил и вдруг сказал: – Аля, почему?

- Что, почему? – Сашка смотрела прямо в глаза и рук не убирала. Ей понравилось неожиданное тепло, исходящее от мальчишки, оно оказалось сродни подарку, и она жадно его впитывала.

- Почему ты не смеялась, когда я упал на уроке физкультуре? Все смеялись, а ты нет. Это должно быть было весело – неуклюжий толстяк и баскетбольный мяч.

Ответ давно крылся в Сашкиных мыслях и признаться не составило труда. А еще девочка помнила, как отчаянно мальчишка старался не разреветься, когда больно подвернул ногу и не сразу смог встать. Тогда его забрали из школы родители, и Сашка снова шла домой одна.

- Потому что они дураки, Пух, и не понимают, что ты лучше их всех.

- Ты, правда, так думаешь?

- Правда.

Но чай остывал и Игнат рассыпал на столе школьный подарок из сладостей. Подвинул к девочке конфеты получше.

- Зачем ты? Это же самые вкусные! – удивилась Сашка.

- Ну и что. У меня еще есть, вкуснее! – Игнат выбежал из комнаты и вернулся с красивой коробкой в руках. Щедро раскрыл ее перед девочкой.– Попробуй! Эти – мои любимые!

Сашка попробовала и решила, что теперь они и ее любимые тоже.

- Нравятся?

- Да.

- Аля…

А потом Игнат рассказал, как отдыхал на море и плавал с дельфинами. Это оказалось почти так же круто, как увидеть своими глазами северное сияние, и если Сашка не против, он сейчас включит компьютер и обязательно ей покажет, как это красиво. И показал. Внутренний мир девочки тут же ожил и благодарно заиграл яркими красками. А потом Игнат признался, что давно мечтает научиться играть на гитаре, как знаменитый Джимми Пейдж…