Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
— Здесь должен быть какой-то медицинский персонал, — настаивал он, но местная больница была закрыта, доктора уехали, а медсестер забрали в военные госпитали месяц назад или они бежали до начала оккупации. Во всей округе остались только люди с ферм, и большинство из них были слишком невежественны, чтобы оказать им помощь. — А хозяйка замка? Она придет? — Он, конечно, имел в виду Сару, и Иоахим подумал, что она могла быть полезна. Она гуманная женщина, но у нее приближался срок родов. Такая нагрузка могла только навредить ей, и Иоахим почувствовал, что должен ее защитить.
— Я не уверен. Она вот-вот должна родить.
— Скажите ей, чтобы она пришла. Нам нужна ее помощь. У нее есть служанка?
— С ней живет местная девушка.
— Приведите обеих, — приказал ему доктор, как будто Иоахим находился у него в подчинении.
Через несколько минут Иоахим отправил своих людей на фермы, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы им помочь, и в случае необходимости доставить силой. А сам сел в джип и поехал к коттеджу. Он настойчиво постучал в дверь, зажегся свет, и через несколько минут Сара появилась в дверях в ночной рубашке, с суровым видом. Она слышала, как всю ночь прибывали машины «скорой помощи» и грузовики. Она не знала, что произошло, опасалась прихода распоясавшихся солдат.
Но когда Сара увидела Иоахима, она открыла дверь шире, и на ее лице появилось облегчение.
— Простите, что беспокою вас, — извинился он. Он был в рубашке, без галстука, волосы растрепались, а лицо выглядело усталым. — Нам нужна ваша помощь, Сара, если вы сможете прийти. На военном складе произошел взрыв, и у нас невероятное количество раненых. Мы не справляемся. Не могли бы вы нам помочь?
Мгновение она колебалась, глядя ему в глаза, но потом кивнула. Он спросил, не возьмет ли она с собой Эмануэль. Но когда Сара поднялась по лестнице, чтобы спросить ее об этом, девушка сказала, что она останется с ребенком. И через пять минут Сара спустилась к Иоахиму одна.
— А где девушка?
— Она не совсем хорошо себя чувствует, — заступилась за нее Сара. — К тому же я не хочу оставлять сына одного.
Он больше ни о чем не спросил ее, и она пошла вслед за ним в джип в старом выцветшем голубом платье и простых туфлях, волосы были туго заплетены в косу. Она умылась и покрыла голову белым чистым шарфом, в котором выглядела даже моложе.
— Спасибо, что согласились, — поблагодарил он, когда они ехали к замку, и взглянул на нее с уважением. — Я понимаю, что вы не обязаны делать это.
— Я знаю. Но умирающие мальчики всегда умирающие мальчики, независимо от того, англичане они или немцы. — Таково было ее отношение к войне. Она ненавидела немцев за то, что они сделали, но она не могла ненавидеть раненых и даже Иоахима, который был всегда так сдержан с ней. Она сочувствовала тем, кто был в большей нужде, чем она сама.
В эту ночь Сара несколько часов провела в операционной, держа миски, наполненные кровью, и полотенца, пропитанные обезболивающими средствами. Она подавала инструменты и помогала обоим докторам. Она без устали работала до рассвета, а потом они спросили ее, не может ли она подняться с ними наверх. Лишь войдя в собственную спальню, полную раненых, Сара внезапно поняла, где она и как странно тут находиться. На полу были койки и матрасы, и по меньшей мере сорок человек лежали бок о бок, плечо к плечу, и дневальные едва могли, перешагивая через одного, подойти к другому.
Она делала то, что могла, меняя повязки, промывая раны. Только с наступлением дня Сара спустилась вниз, туда, где раньше была ее кухня. Полдюжины дневальных ели там, какие-то солдаты и две женщины, взглянувшие на нее, когда она вошла, о чем-то заговорили друг с другом по-немецки. Ее платье, руки и даже лицо были в крови, волосы падали на лицо прядями, но она, кажется, ничего не замечала. И тут один из дневальных сказал ей что-то. Она не поняла его, но невозможно было ошибиться, что он говорил с уважением и, кажется, благодарил ее. Она кивнула и улыбнулась им, когда ей подали чашку кофе. Тогда одна из женщин показала на ее живот и, кажется, спросила, все ли в порядке, и она кивнула и благодарно села с дымящейся чашкой кофе. Только теперь Сара почувствовала, как она измучена. Несколько часов она не думала ни о себе, ни о ребенке.
В этот момент вошел Иоахим и попросил ее пройти в его кабинет. Она последовала за ним через зал и, когда вошла, снова почувствовала себя странно, даже письменный стол и занавески были те же самые. Это была любимая комната Вильяма, и здесь ничего не изменилось, если не считать того, что теперь здесь жил другой человек.
Иоахим предложил ей сесть в кресло, которое было так хорошо ей знакомо, и ей пришлось преодолеть желание усесться поудобнее, как она делала всегда, когда они вели с мужем долгие беседы. Вместо этого она вежливо села на краешек и отпила глоток кофе, напомнив себе, что теперь в этой комнате она чужая.
— Спасибо за все, что вы сделали сегодня ночью. Я боялся, что это будет слишком тяжело для вас. — Он посмотрел на нее с беспокойством. Он много раз проходил мимо нее этой ночью, когда она, не жалея себя, работала, спасая чью-то жизнь, или, едва сдерживая слезы, закрывала глаза мальчику, которого им не удалось спасти. — Вы, должно быть, измучены.
— Я устала, — честно призналась она, улыбнувшись, но глаза все еще были грустными. Они потеряли так много молодых солдат. И ради чего? Она баюкала одного, словно ребенка, он держался за нее точно так же, как Филипп, и умер у нее на руках из-за раны в животе. Она не в силах была спасти его.
— Спасибо, Сара. Я отвезу вас домой. Думаю, что худшее позади.
— Позади? — спросила она удивленно и так резко, что он вздрогнул. — Разве война окончена?
— Я имел в виду сейчас, — спокойно ответил он. Его взгляды не слишком отличались от ее, хотя он не мог себе позволить высказать их.
— Какое это имеет значение? — спросила она, ставя чашку на стол Вильяма. Она заметила, что они пользовались ее фарфором. — Это может случиться где-то снова сегодня, или завтра, или на следующей неделе. Не так ли? — В ее глазах стояли слезы. Она не могла забыть этих мальчиков, которые умерли, несмотря на то что они были немцами.
