Твоя навеки - Монтефиоре Санта

— Я ведь актер, и я знаю, как должен вести себя мой персонаж! Я так и сказал ему!

София вспомнила свой разговор с Мэгги и Антоном. Она мрачно наблюдала, как за окном мелькают тронутые морозом деревья. Похоже, Джейк даже не замечал, как примолкла София, занятый тем, что громко возмущался непонятливостью режиссера. Она с облегчением вздохнула, когда они прибыли в принадлежавший Гаррисону дом песочного цвета, который стоял в конце длинной дороги, ведущей от Берфорда.

Давид Гаррисон появился на пороге с двумя лабрадорами. Увидев машину, собаки завиляли толстыми хвостами. Давид был мужчиной среднего роста, поджарый, с копной светло-каштановых, слегка поседевших на висках волос и в маленьких очках с круглыми стеклами. Он встретил их приветливой улыбкой.

— Добро пожаловать в Лоусли. Не волнуйтесь о своем багаже, — сказал он. — Пойдемте, я угощу вас.

София проследовала за Джейком по гравийной дорожке. Мужчины обменялись рукопожатиями, и Давид по-приятельски похлопал Джейка по спине.

— Как приятно увидеть персонажа из «Гамлета».

— Давид, это София. София Соланас, — представил он свою спутницу, и София протянула руку.

— Джейк мне очень много о тебе рассказывал, — ответив ей твердым рукопожатием, произнес Давид. — Мне будет приятно познакомиться с тобой поближе. Заходите же, давайте не будем разводить церемоний.

Они прошли за ним по длинному холлу. Стены были украшены картинами, повсюду высились шкафы, полные книг. Паркетный пол закрывали персидские ковры, а в углах в фарфоровых горшках стояли большие растения. Софии очень понравился дом. Он был теплым и пахнул собаками.

Давид провел их в гостиную, где сидели четыре человека, ни один из которых не был знаком Софии. Гости курили и выпивали, глядя на весело полыхавшее в камине пламя. София вдруг вспомнила о доме Никиты в Санта-Каталине. Она подавила боль, которую вызвали у нее эти внезапно нахлынувшие воспоминания. Их представили другим гостям: Тони Мидлтону, писателю, и его жене Зазе, хозяйке небольшого бутика в городе, Гилберту Доранжу, французскому журналисту, и его жене Мишель, которую все называли Мише. Когда гости расселись, разговор возобновился.

— Чем же ты занимаешься? — поворачиваясь к Софии, спросила Заза.

София внутренне напряглась.

— Я работаю в парикмахерской «У Мэгги», — ответила она, представляя, как Заза сейчас вежливо улыбнется и отвернется с презрением.

Но, к ее радостному изумлению, подкрашенные зеленые глаза Зазы широко распахнулись, и она выдохнула:

— Поверить не могу. У Мэгги! Тони, дорогой!

Тони прервал себя на полуслове и повернулся к жене. Все замолчали.

— Ты не поверишь, но София работает у Мэгги!

Тони улыбнулся.

— Какое совпадение. Мэгги была замужем за моим кузеном, Вивом. Как она поживает?

София решила показать себя во всем блеске, и вскоре все держались за животы от хохота, когда она изображала Мэгги и Антона. Давид смотрел на нее и думал, что еще никто не производил на него такого сильного впечатления. В больших карих глазах этой девушки было что-то трагическое, она вызывала желание защитить ее от всех невзгод. София была моложе остальных, но легко поддерживала беседу. Только когда Заза, которой, очевидно, очень понравилась София, спросила ее о родине, юная гостья замолчала.

После ланча, который подавала миссис Бернистон в большой столовой, Гилберт и Мише отправились в свои комнаты отдохнуть. «Этот шоколадный пудинг и вино расслабили меня совершенно», — взяв за руку свою миниатюрную жену, произнес Гилберт и повел ее наверх по ступенькам.

Джейк решил совершить пробежку.

— Разумно ли это после такого обильного обеда? — засомневалась София.

— Я пропустил ее сегодня утром, и мне бы хотелось пробежаться, пока не стемнело, — перепрыгивая через ступеньку, объяснил он.

— Но тогда, возможно, и нам стоит прогуляться? — отозвалась Заза. — Разомнемся. Давид, пойдешь с нами?

Воздух был морозным и свежим, хотя солнце ласково светило с небес. Сады стояли в запустении, но было заметно, что за ними когда-то заботливо ухаживали: бывшая жена Давида фанатично увлекалась садоводством. Тони, Заза, Давид и София прошли по каменистой тропинке, которая разделяла сад и вела за дом. Они шутили, что обед чуть было не погрузил их в летаргический сон. Стоял февраль, и деревья были голыми и мокрыми.

София вдыхала свежий воздух, чувствуя, как она соскучилась по загородной жизни. Она закрывала глаза и вспоминала Санта-Каталину зимой: ей казалось, что она ощущает запах сырой земли, усыпанной влажной листвой. Она почти сумела убедить себя в том, что находится сейчас по ту сторону океана.

Ей понравился Давид. Он обладал беззаботностью англичанина, которая так близка ее натуре, был очень привлекателен, умен, не красив, но силен. В глубине его голубых глаз как будто притаилось воспоминание о пережитых драмах. Когда они спустились к холму, и София увидела конюшни, ее сердце радостно забилось.

— Если кто-нибудь хочет прокатиться, у меня есть пара лошадей, — небрежно сказал Давид. — Ариэлла раньше серьезно занималась их разведением. Когда она уехала, конюшня закрылась. Мне пришлось продать всех кобылиц. Я оставил парочку коней для верховых прогулок.

София не заметила, как ускорила шаг и оставила всех остальных далеко позади. Она открыла дверь в конюшню, а услышав шуршание соломы, едва не вскрикнула от переполнивших ее эмоций. Она дотронулась до бархатной кожи лошади, которая с любопытством уставилась на нее, и грустно улыбнулась. Глядя в мраморные глаза лошади, София любовно провела рукой по ее белой морде. Прижавшись к ней, она словно стряхнула с себя меланхолию.

— Как тебя зовут? — спросила она. — Какая же ты красавица!

Она ощутила, как по щеке скатилась слеза, и слизнула ее. Лошадь, как будто почувствовав печаль Софии, подалась вперед. София закрыла глаза, переносясь мыслями домой. Ощущая шелковистую влажность кожи животного, она словно оказывалась посреди пампы. Но реальность подсказывала ей: возврата к прошлому нет. Она открыла глаза и прогнала наваждение.

Завернув за угол, Давид заметил Софию, которая стояла, прислонившись головой к шее коня по кличке Сафари. Ему хотелось подойти ближе к девушке, но он интуитивно почувствовал, что это не самый подходящий момент. Он тактично отвел в сторону Тони и Зазу.

— С ней все в порядке? — прошептала Заза, заметив состояние Софии.

— Я не знаю, — взволнованно покачав головой, ответил Давид. — Какая интересная девушка, правда?

— Может, она просто скучает по дому, — заметил Тони.

— Давид!

Они обернулись на голос Софии.

— Мне нужно... Я хотела сказать, что с удовольствием проедусь верхом.

Тони и Заза продолжили путь без Давида и Софии, которые оседлали лошадей. Они вернулись только перед закатом. София, не сидевшая в седле уже долгое время, словно заново родилась. Она могла свободно дышать, и ее перспектива прояснилась в один миг. София снова знала, кто она, осознав, что эти зеленые холмы могут заменить ей дом. Море зелени, перемежающейся полосками полей, — один этот вид наполнял ее сердце радостью. Она давно не улыбалась так искренне — казалось, что душа Софии, утомившись, наконец, нашла источник покоя. Она была готова к любым испытаниям. Такое настроение у нее было последний раз в Санта-Каталине.

Давид сразу заметил перемену в ней. Она словно сбросила маску, под которой оказался незаурядный человек. Закрывая двери конюшни, они смеялись так заразительно, как смеются старые друзья, знающие один другого с детских лет.

Глава 26

Когда Джейк вез Софию назад, в Квинс Гейт, она обдумывала предложение Давида.

— Я бы очень хотел, чтобы мои конюшни снова были под присмотром, — сказал он ей тогда. — У тебя, как я вижу, просто чутье на животных. Моя бывшая жена Ариэлла выращивала скаковых лошадей. На наших конюшнях можно было найти первоклассных годовалых жеребцов. Когда Ариэлла покинула дом, все пришло в упадок. Я продал всех лошадей, кроме Сафари и Инки. Я мог бы нанять тебя и взять тебе нескольких помощников, потому что я понимаю, какой это тяжелый труд. Но тогда пришлось бы отказаться от жизни в городе. Если за домом некому присматривать, он мстит тем, что умирает. Мне не хотелось бы продавать лошадей.