Даже странно как-то.
— Гад, — я уткнулась в грудь своего мужчины, сердито пыхтя. — Гад, козел и сволочь! Умеет же он испортить настроение!
— Это еще цветочки, — задумчиво отозвался Андрюшка, вглядывающийся в темень приусадебного участка. — Он еще долго будет вам нервы портить.
— Сонбэ, у тебя прям талант успокаивать людей.
— Прости, нуна, — Эрик пошкрябал пятерней в кудрях на затылке. — Надо было его давно послать открытым текстом, да все как-то не получалось.
— Фигня-война, главное маневры, — отмахнулась я. — Нам не привыкать. Кристи-и-и-ин… Ты это, как там? Жива после первого боевого крещения в суровых реалиях свободной жизни?
— Жива, — откликнулась она, даже не взглянув в мою сторону. Да и не удивительно: все это время она, обхватив лицо Никиты ладошками, всматривалась в его глаза и более чем странное выражение лица. То ли уныние, то ли скорбь, то ли отрешенность… Я так с разбегу и не разобралась, но помогла сама Крис, проговорившая вдруг четко, спокойно и уверенно. — Мне плевать, кто ты такой на самом деле. Простой охранник, студент или сантехник. Я люблю тебя таким, какой ты есть, запомни это, пожалуйста. И мне не важны твои доходы, уровень жизни и репутация, я просто хочу быть рядом с тобой. С тобой и ни с кем другим. Ты мне веришь?
— Да, — слабо, но все-таки заметно улыбнулся Аверин. Блин, да я аж дышать перестала, дожидаясь его ответа! — Да, Золотко. Я тебе верю.
— Ур-р-ра-а-а-а! — моя нескромная светлость аж запрыгала от радости, наблюдая, как целуется сладкая парочка, прошедшая, наверное, самое тяжелое из их прошлых и будущих испытаний. Что поделать, доверие, увы, штука хрупкая и очень, очень зыбкая… Я-то знаю, о чем говорю! — Теперь сие событие нужно отметить! Кто «за»?
— Я не против, — согласился Богдан, давно и не понаслышке знающий, что меня не остановить.
— Кстати, да, хорошая идея! — тут же радостно подпрыгнул всегда легкий на подъем Кальянов. Андрей поддержал его простым кивком головы, Курт молча отсалютовал рукой, с настороженностью косясь на развеселившихся псов, у которых, по всей видимости, после исчезновения основного раздражителя сработал переключатель — Макс уже начал подкрадываться к нему на полусогнутых, состроив самую хитрую морду из имеющихся у него в немалом запасе.
Короче, нас бы ждала великая праздничная попойка… если б не одно большое такое «но» озвученное вкрадчивым женским голоском, принадлежащим вчерашней Рапунцель:
— Ань… а когда вы собиралась мне сказать, что Дан — это и есть Богдан Полонский, тот самый сын миллиардера, за которого бабушка собиралась меня выдать замуж до Ларуша?
Секунда повисшей тишины. Две, три, пять, десять…
А потом весь Маврикий огласил мой шокированный вопль:
— Чего?! Какого фига моего жениха снова собирались женить на ком-то левом, а я опять не в курсе?!
Ну, скелетоны в панталонах… Я так реально не играю!
Глава 18
— Весёлый мертвец — пастырь черных овец… Собрал он во-о-о-ольный сброд. И вдаль погнал их по волнам ветер вольных вод, — в полголоса напевала Аня песню из «Пиратов карибского моря», увлеченно раскрашивая простыми карандашами Черную жемчужину — раскраску-антистресс.
Понятия не имею, где она ее взяла на борту самолета, но… Реально затягивает!
И успокаивает, что ни говори.
Мне достался, как это ни странно, изображение Летучего голландца.
— Ань, а тебе не кажется, что эта песня немного мрачновата? — поинтересовалась мимоходом… но своего занятия не прекратила. Предложенный Солнцевой вариант самое то для убийства времени долгого перелета, к тому же позволяет занять руки и сосредоточиться на чем-то другом, помимо своих далеко не самых приятных мыслей.
Увы, но на просторы нашей необъятной родины мы возвращались в одиночестве, не считая Курта, конечно. Никита и Богдан уехали на следующее же утро после разборок с Ларушем, чтобы решить наболевшую проблему этим же именем зовущуюся. И что конкретно они собрались предпринимать, нам, увы, не объяснили. Неприятно оставаться в неведении, но может, так оно и лучше.
— Темновато, мрачновато, в час пик — горы трупов как всегда… — не отвлекаясь от своего занятия, пробубнила девушка. — Не, а что ты предлагаешь? На позитив чет не прет, увы. Нам осталось лететь всего-ничего, а что потом… ток Морской дьявол и знает. Короче! Не знаю, как ты, а моя попа чует неприятности, причем в ближайшем обозримом будущем. Так что йо-хо-хо…
— И бутылка рома? — невольно улыбнулась я. Не от всей души и не совсем правдоподобно, но всё лучше, чем ничего. Аня умела поднять настроение в любой ситуации и сейчас, когда мне казалось, будто над головой навис не просто камень — скала, это было как нельзя кстати.
— Кстати, вариант. Дерябнем?
— Нет, спасибо, — отрицательно покачала головой, возвращаясь к раскраске. Пить не хотелось даже во благо собственных нервов, на земле я собиралась оказаться с чистой головой и ясными мыслями. Как и Аня, я чувствовала надвигающуюся бурю. Фигурально выражаясь — на самом деле за иллюминатором нас окружало шикарное голубое небо с пушистыми белыми облачками.
Но в душе было пасмурно.
— Ань… — я все-таки не удержалась от вопроса. — А ты… ну, не обижаешься, что тебе ничего не говорят?
— Как тебе сказать, — постучав карандашом по губам, задумчиво протянула Солнцева. — Я вроде как привыкла. Богдан отличается расчетливостью, у него наверняка весь план продуман до мелочей. И, если он ничего не говорит, значит, так надо. Может, еще до конца не уверен в чем-то, и не хочет обнадеживать, а может, нужна «натуральная» наша реакция так сказать… Я ему доверяю, Крис. И хоть и не в восторге, но знаю, что все будет хорошо. Так или иначе.
— Надеюсь, — мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ. И больше не поднимать этот вопрос: во-первых, все что нужно, я уже узнала, а во-вторых, очень скоро стюардесса попросила нас убрать столик и пристегнуться — самолет заходил на посадку.
У меня же оставалось немного времени, чтобы подумать. На Маврикии подобной возможности просто не представилось, честно говоря. С раннего утра в дверь выделенной мне комнаты уже стучал позитивный Эрик, ему вторил разноголосый лай, а некоторые его пушистые друзья и вовсе прибегали меня будить, успевая раньше остальных. Далее шел завтрак в шумной обстановке, экскурсии по городу, поездки на пляж, бассейн, вечером шашлыки и полюбившийся маршмеллоу, жаренный на костре…
А потом была ночная переписка с Никитой или разговоры по скайпу, после которых я, уставшая за день, засыпала очень быстро с глупой улыбкой на лице.
Без преувеличения, это были самые счастливые десять дней, хотя физического присутствия Никиты отчаянно не хватало.
И да, мне действительно было плевать на его статус. Я ведь о нем до последнего не знала, хоть и подозревала, уж слишком странные у них с Аней были отношения. Впрочем, стоило узнать, что Дан — этот тот самый Богдан Полонский, многое сразу встало на свои места. Такой человек не оставит свою невесту без охраны, и теперь я в полной мере понимаю, почему от него моей бабушке пришел категоричный отказ. Он любил Солнцеву, действительно любил.
