Чума вашему дому (СИ) - Жилло Анна

Новый год, подарки, защита? О боже…

Впрочем, подарки я купила. Отмечать мы с Артемом собирались вдвоем на даче. Уехать туда тридцатого утром, а первого к обеду вызвать такси и вернуться в город. Вечером у нас был самолет в Будапешт, оттуда мы через три дня поездом ехали в Прагу и восьмого уже возвращались домой. Впервые нам предстояло пробыть вместе целых десять дней подряд, не расставаясь. Я надеялась, что это как-то прояснит ситуацию и поможет мне определиться.

Однако двадцать первого утром позвонил Кулаков. Телефон жужжал в кармане так настырно, что я не рискнула сбросить звонок, отправила очередного «режет-зудит-доктор-я-умру» за ширму раздеваться и ответила.

— Тома, можешь разговаривать? — спросил он тоном, не предполагающим отказ.

— Очень срочно? — уточнила я.

— Вчера.

— Тогда через десять минут перезвоню.

Осмотрев пациента и отправив его в лабораторию, я попросила следующего немного подождать. Достала телефон и набрала номер Кулакова.

— Короче, девочка моя, все внезапно, ты, конечно, можешь отказаться, но я бы не советовал, это твой большой бонус. И при защите тоже.

— Да вы о чем вообще? — не выдержала я.

— Тебе пришло персональное приглашение в международную программу для молодых специалистов. Месячная стажировка в центральной больнице Вены. Ты, конечно, уже не очень молодой специалист, но имеются в виду те, которые готовятся к получению ученой степени. Есть возможность работать по своей теме и приложить отчет о практике к автореферату. Программа англоязычная, попасть туда большая удача.

— Подождите, — я совершенно растерялась. — Но у меня же защита в январе. И потом лекции начнутся.

— Лекции только в феврале. Защиту ради такого случая можно передвинуть. Сложно, но вполне решаемо. Стажировка начинается второго января, значит, первого вечером надо быть на месте. Частично оплачивают перелет эконом-классом, дают общежитие и талоны на питание.

— А я могу хоть немного подумать? Как снег на голову. И клиника, и на отпуск планы.

— Тома… — Кулаков раздраженно крякнул. — Подумать можешь. До вечера надо дать ответ. Место горящее, кто-то отказался, вспомнили твои подвиги на конференции. Понимаю, что неожиданно. Но если не поедешь, сделаешь глупость. А в клинику на прием могу Аркашу попросить. Чтобы подменил. Он больничник, но с амбулаторкой как-нибудь справится.

— Хорошо, — я махнула Ленке, чтобы приглашала следующего. — Закончу прием и до пяти перезвоню.

Три часа прошли на автопилоте. Я задавала вопросы, слушала ответы, осматривала, выписывала направления, делала назначения, а в голове крутилось: соглашаться или нет.

Сама по себе такая стажировка действительно была большим плюсом, тут Кулаков не соврал. Тем более, я своими глазами видела, что представляет собой больница. И это была возможность уехать. Взглянуть на ситуацию на расстоянии.

К защите я подготовилась хорошо, задержка на месяц ничего не изменила бы. Клиника тоже не самая большая проблема. Обязанности главврача возьмет на себя отец, прием — Аркадий или еще кто-нибудь, замену я найду.

Реальных сложностей в итоге оставалось две. Во-первых, конечно, Артем. Оставлять его было страшновато. И даже не потому, что боялась, не сорвется ли снова в штопор. Вот этого — меньше всего. Но я не знала, как он отнесется к моей поездке. Все-таки медным тазиком накрывались наши общие планы. А еще было страшно, не станет ли это началом конца. Вот так и выходило, что хотела принять решение, а когда появилась возможность, замандражила.

Вторая — Вальтер. Было бы наивно думать, что это приглашение обошлось без его участия. Месяц в непосредственном общении. Нарываться на соблазн, когда с Артемом все так непросто?

С другой стороны… Когда мы с ним познакомились, это действительно был соблазн. Но тогда ведь и с Артемом еще ничего толком не началось. Одно свидание и пара поцелуев. Но если все останется так и сейчас… Что ж, придется признать, что нашим отношениям с Артемом грош цена. Если ты с одним, а хочешь другого, причем не просто «ах, какой, вот я бы с ним…», а всерьез, это не тревожный звоночек, а… не знаю, Царь-колокол. Так что… если я поеду, это будет еще одна проверка моих чувств.

— Тома, я сейчас занят, перезвоню, — Артем хотел отключиться, но я остановила.

— Пять минут. Вот такая ситуёвина нарисовалась. Надо решать быстро.

Выслушав, он задумался ненадолго, но ответил твердо:

— Тамара, если это тебе действительно нужно, не смотри на меня. Я всегда поддержу. Это же на месяц, не на год. В отпуск съездим потом. В общем, если хочешь — соглашайся. Все, давай, вечером поговорим.

Не слишком меня это, конечно, успокоило, но я позвонила отцу и зашла к Люке. Оба сказали: надо ехать, какие могут быть сомнения. Еще немного подумав, я набрала номер Кулакова.

— Вот и умничка, — обрадовался он. — Можешь подъехать на кафедру? Обсудим детали. И, кстати, Аркаша согласен тебя подменить.

Из меда я поехала к Артему, и мы пошли ужинать в тот подвальчик, где были перед нашей первой ссорой. По сложной ассоциации вспомнилось то, что успела забыть. Как в ту ночь он говорил: его трудно вывести из себя, но иногда все-таки срывается, орет и пинает мебель. Тогда было не особо актуально, и я на этом не задержала внимание.

— Послушай, Том, — Артем положил руку сверху на мою. — Если ты беспокоишься за меня, что я наделаю каких-нибудь глупостей, то не стоит. Не скажу, что прямо совсем все в порядке, но иду в ту сторону. И… если хочешь, я даже схожу к твоему психотерапевту.

— Что значит «если хочешь»? — рассердилась я. — Ты должен хотеть в первую очередь, а не я.

— Пожалуйста, не заводись. Я хочу и пойду. Хотя мне кажется, тебя тоже до сих пор не отпустило. Ты ведь не за меня боишься, а за себя, правда? Что не сможешь быть со мной?

— Да, — мне удалось выдержать его взгляд. — Пытаюсь что-то решить и не могу.

Хотя мы и разговаривали обо всем раньше, но не в этом направлении. О нем — не обо мне. И не так откровенно.

— Вот поэтому надо поехать, Тома. Возможно, за месяц сможешь разобраться в себе.

— Спасибо, что понял.

Он молча взял мою руку и поцеловал. И это сказало мне больше любых слов.

Все следующие дни, до самого моего отъезда, мы старались вести себя так, как будто ничего не происходило. Ну а что? Я просто еду на месяц в командировку. При этом оба понимали, что подошли сейчас к развилке. Хотя больше не говорили ни о чем — о нас, о будущем.

Новогодняя ночь — в ней была особенная щемящая грусть и нежность. Поровну прощания навсегда и надежды на новую встречу. Последняя ночь — лишь на время или на самом деле… последняя?

Вечером первого Артем отвез меня в Пулково.

— Я буду скучать, — сказал он, целуя на прощание. — Очень сильно…

89

Я ответила Артему, что тоже буду скучать, но… в первые дни точно не скучала. Более того, вообще о нем не думала. Он звонил, мы разговаривали — учитывая нашу общую нелюбовь к телефонным звонкам, минут пять от силы. «У меня все в порядке, как ты?» — «У меня тоже». Обменивались сообщениями в воцапе, в основном утром и вечером, в другое время я была слишком занята. Но стоило отложить телефон, как мысли уходили далеко-далеко. Словно все связанное с Артемом вдруг оказалось поставленным на паузу.

Я осознала это второго января поздно вечером, уже засыпая. То, что за весь день думала о нем, только когда мы разговаривали и когда отвечала на его сообщения. Хотя до этого он из моих мыслей вообще не уходил. Даже если была чем-то занята, все равно Артем присутствовал в них фоном.

В первый момент это испугало. Неужели действительно всё, конец? И надо было уехать, чтобы понять это?

Не факт, ответил голос, очень похожий на мой. Возможно, тут что-то другое. Перезагрузка. Может быть, сейчас где-то глубоко идет работа, не требующая участия сознания. Мой, как сказал Лазутин, внутренний компьютер в отсутствие внешнего раздражителя наконец отвис и занялся обработкой накопленной информации. И мне не следует ему мешать.