По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина

Подруга кинула на меня проницательный взгляд и промолчала. А как только мы вошли в квартиру, бодро начала:

- И ничего страшного не произошло! Поживёшь у меня, никуда торопиться не надо. Вернёшься на работу, жильё себе подыщешь. Деньги у тебя есть. Тебе ведь заплатили?

- Заплатили.

- Ну, хоть так. Значит, всё не так плохо. Будем жить дальше.

Я согласно кивнула. Жанкина энергия меня подпитывала, душила во мне слёзы и печаль. Рядом с ней я отвлекалась, даже улыбалась вполне искренне, и начинала строить планы на будущее. Мне, на самом деле, нужно было заняться поиском жилья, поехать на работу или начинать искать другую, кстати, я больше склонялась именно к этой мысли, начинать жить дальше. А ещё я поняла, как же соскучилась по посиделкам на Жанкиной кухне, по нашим чаепитиям и разговорам. Время близилось к вечеру, дети резвились в комнате, Серёга ещё не пришёл с работы, а мы сидели с подругой за кухонным столом, выпили уже, наверное, целый чайник чая и съели половину купленного торта, и продолжали говорить, никак не могли остановиться. А ещё я время от времени поглядывала из окна во двор дома, смотрела на злополучную Вовкину машину. Та стояла на привычном месте, давая понять, что её хозяин дома.

- Можно подумать, ему есть куда ездить, - фыркнула Жанка после моего замечания. - У него что, работы много? Или дел невпроворот? Как сидел дома, командир танкового подразделения, так и сидит. Только родители чаще наезжать стали.

- Вот с ними я точно встречаться не хочу.

- Не тебе их бояться, а уж тем боле стесняться. Разве это ты сделала что-то не так?

- Лидия Николаевна с лёгкостью придумает, что же я сделала не так. Думаю, у неё заготовлен целый список.

- Слава богу, это не наши с тобой проблемы. – Жанна прищурилась, с подозрением глядя на меня. Строго поинтересовалась: - Ты ведь не собираешься сделать глупость?

- Ты про что?

- Про Вовку. Ты же не намерена к нему вернуться? Это было бы уже верхом…

Она не договорила, и я поинтересовалась, не сдержав усмешки:

- Чего? Идиотизма?

- Вот именно.

- Нет, Жанна, не собираюсь я к нему возвращаться. У меня этого даже в мыслях не было. Если честно, у меня такое чувство, что прошло уже огромное количество времени с нашего с ним расставания. А ведь всего-то три недели.

- Это, милая моя, и называется: клин клином выбить.

Я невольно поморщилась.

- Как-то неприлично прозвучало.

- Зато правильно. – Жанна подперла подбородок рукой и замолчала над тарелкой с недоеденным кусочком торта. На меня поглядывала. Затем неожиданно выдала: - Бедная ты моя, несчастная.

Хотя я и чувствовала себя именно так, решила воспротивиться и поинтересоваться:

- Почему это?

- Свалилось всё на твою голову. А вот спрашивается: за что? Если бы не эта история с твоей сестрой, жила бы ты с Андреем, никакой печали бы не знала.

- Да откуда ты знаешь, Жан? Никто не знает, жила бы я с ним, или мы также разбежались бы через пару месяцев? Так что, нечего переживать. Куда больше меня интересует Ксеня…

- Не ври. Не ври, пожалуйста. Ты переживаешь из-за него.

Конечно, стало неприятно. Стало нечем дышать от обиды на какой-то короткий момент. И перед глазами будто встала картина того, как Андрей уходил от меня. С таким гордым видом, будто я, на самом деле, в чём-то перед ним провинилась. Будто обманула, предала, воспользовалась моментом и ситуацией… Помнится, ещё совсем недавно я сама так считала, что я обязана воспользоваться представившейся возможностью, но сейчас… Сейчас я не сомневалась в искренности своих чувств к нему, причём, возникли они куда раньше, чем я сама себе в них призналась окончательно, поэтому мне было так обидно. Что от меня так запросто отказались. Обвинили, отвернулись и ушли.

- Кому какое дело, переживаю я или нет? У каждого своя правда. Для его семьи – я враг. А для меня… то есть, для моей семьи – враги они.

Жанна кивнула.

- Точно. А виновата во всём твоя сестра. Ты думаешь, что она жива?

Я лишь плечами пожала.

- Как ни крути, а прошло много лет с тех пор, как она объявлялась даже в доме Андрея.

- Но ведь её искали, ты же мне рассказывала. Столько лет она числилась в розыске, и что, человек может так просто исчезнуть? Разве так бывает? Серега мне говорит, что в наше время, это практически невозможно. Мы берем кредиты, регистрируем телефоны, встаём на учёт в больницы и налоговые службы. И всюду наши данные вносят в базу…

- Я не знаю, Жанна. Я сама об этом думала тысячу раз. Получается, что она не работает и не пользуется документами?

- Может, она ушла в монастырь? – предположила подружка, вытаращив на меня глаза.

Я печально кивнула.

- Да. Или умерла… Например, от передозировки. Веклеры весьма настойчиво мне на это намекали. Что Ксеня конченная наркоманка. Или, хотя бы, алкоголичка. По крайней мере, точно сумасшедшая.

Жанна тут же отмахнулась.

- Нет. Это не подходит. Полиции бы стало известно о её смерти. Или нет?.. Я ничего в этом не смыслю. Но ведь случиться может, что угодно. Не обязательно плохое.

Жанка принялась фонтанировать идеями, приземлёнными и невероятными, я её молча слушала, понимая, что что бы она не сказала и не предположила, обо всём этом за последние десять лет я уже думала. И о том, что Ксении нет в живых, что она стала жертвой трагедии или нападения, могла просто пропасть или остаться не опознанной, или отойти от мирской жизни, окунуться в какое-нибудь сектантское учение. Чем чёрт не шутит. В платке и рясе я свою жизнерадостную сестру не представляла совсем, что в монастыре, что в составе секты, но до чего только не додумаешься, пытаясь представить, что случилось с близким тебе человеком, после того, как он просто исчез.

В общем, мы проговорили на кухне почти до полуночи. Встретили Серегу с работы, накормили, оставив тому на десерт кусок торта, он, послушав некоторые наши умозаключения, ни с чем не согласился, заявив, что всё это лишь домыслы. Да и в полицию идти, он особого смысла не видел, считал, что никто ради поисков Ксении не расстарается. Особенно узнав, при каких обстоятельствах она появлялась на всеобщее обозрение в последний раз. Что была в неадекватном состоянии, возможно, наркотическом или алкогольном опьянении. Есть много других важных дел у полиции, чем искать, пропавших десять лет сумасшедших девиц. Спорить с этим было бессмысленно, и мы решили ложиться спать. Завтра я собиралась заняться вопросом трудоустройства, а для этого нужно было проснуться полной сил и здравых идей. Кстати, как раз со здравыми идеями у меня была напряжёнка. В голове полная сумятица. И чтобы как-то с этой сумятицей справиться, проснувшись утром, я решила отправиться на пробежку. С последними событиями в своей жизни, которые напоминали ураганный вихрь, я совсем позабыла, что такое распланированный заранее день, начинающийся с бега, который всегда меня успокаивал, помогал спокойно подумать в одиночестве и принять правильное решение. Находясь в Москве, бегать мне было негде, да и как-то не до этого было, я каждое утро просыпалась рядом с любимым мужчиной, наши отношения только начинались, и куда больше мне хотелось побыть рядом с ним, приготовить для Андрея вкусный завтрак, чем бежать от него куда-то. От Вовки бегала и не задумывалась, почему это делаю, а от Андрея бежать не хотелось. Будто чувствовала, что рядом с ним пробуду совсем недолго, хотелось насладиться каждой минутой.

Я переоделась в ванной комнате в спортивный костюм, надела старенькие кроссовки, которые зачем-то таскала с собой в чемодане всюду, и вышла из квартиры подруги, тихо прикрыв за собой дверь. Ушла ещё потому, что не хотелось мешать своим присутствием утренним сборам на работу её мужа, да и детей Жанне необходимо было отправить в садик. Поднять с постели, умыть, одеть, покормить. Я чувствовала неудобство из-за своего нахождения на их территории в этот момент, чувствовала себя лишней.

Утро было прохладным, солнечным. Асфальт был влажным после ночного дождя, а воздух дышал уже подступающей осенней прохладой. Я вышла из подъезда, остановилась ненадолго у крыльца, делая вдох за вдохом, огляделась и, наконец, побежала. Щурясь на солнце и обегая лужи. Людей на улице в это время уже было предостаточно, начало рабочего дня, все куда-то торопились, а я перешла дорогу и оказалась в парке. Здесь в утренние часы было тихо и спокойно. И снова побежала по аллее, чувствуя безумное удовольствие. Эта пробежка будто возвращала меня в настоящую, привычную для меня жизнь. Вырывала из круговорота событий, которого, в принципе, в моей скучной жизни произойти не могло. Взрыв чувств, безумные отношения с человеком, который поразил меня буквально с первой нашей встречи, наша с ним, пусть и недолгая, совместная жизнь. В Москве! Я в столицу всегда ездила на день, не дольше, даже ночевать никогда мне там не приходилось, я приезжала и уезжала, искренне считая, что это внутренне не мой город, я не хочу там жить. А как оказалось, всё дело в том, с кем жить и насколько дорожить этим человеком. Да и приоткрывшиеся тайны исчезновения сестры. Я давным-давно перестала ждать новостей, каких-то откровений, связанных с пропажей Ксении. И вот всё это в один момент свалилось на меня. Естественно, что я растерялась. Можно сказать, что покачнулась. И возвращение в привычную среду, пробежка в парке, в котором, я, казалось, за последние два года выучила каждое дерево и кустарник на маршруте ежедневной пробежки, давало мне силы, позволяло сосредоточиться и расставить всё по своим местам. Я привыкла, что в моей жизни всегда всё чётко и понятно, распланировано. Вдох, выдох, вдох, выдох. Пробежать до конца аллеи, свернуть направо, увернуться от выдающейся на дорожку ветки дуба, прибавить темпа, добежать до парапета набережной и за три минуты преодолеть приличное расстояние, затем повернуть налево, и по прямой до входа в парк. И так пять кругов. Три с половиной километра каждое утро. После я чувствовала приятную усталость и лёгкость. Хотелось жить, хотелось кружиться, радоваться всему, что видишь вокруг…