Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.

По крайней мере, так я себе сказала.

Осталась ли я ради Себастьяна?

Или ради Оливера.

63

Оливер

Олли фБ: Кто-нибудь знает кого-нибудь высокопоставленного в New York Times?

Зак Сан: Если речь идет о ювелирном магазине анальных бус, который ты хотел открыть, то я сомневаюсь, что они будут его рецензировать.

Олли фБ: Кто-то ревнует.

Ромео Коста: Ты неправильно написал «отвращение».

Олли фБ: Нет, это не про мой стартап по продаже анальных бус. Это что-то другое.

Зак Сан: Это деньги или запугивание, чтобы о тебе не написали статью? Потому что это не сработает.

Олли фБ: Почему ты всегда думаешь обо мне только самое плохое?

Ромео Коста: Потому что мы знаем тебя больше пяти минут?

Зак Сан: Фэрроу говорит, что вы с Брайар целовались на кухне.

Олли фБ: Я не целуюсь и не рассказываю.

Ромео Коста: По словам Даллас, ты много рассказывал, но не целовался. Это правда, что ты не лотарио? (прим. мужчина, чей главный интерес — соблазнение женщин)

Олли фБ: ИИСУС ХРИСТОС.

Олли фБ: Женщины делятся ВСЕМ?

Зак Сан: За исключением менструальных прокладок, думаю, да.

Ромео Коста: Я бы не сказал, что моя жена тоже так делится.

Зак Сан: Так с какой целью ты заводишь отношения со своей сквотершей? (прим. тот, кто самовольно вселился в пустующую квартиру)

Олли фБ: Она не сквоттер. Она моя фальшивая невеста.

Ромео Коста: Неа. Ты не можешь использовать этот прием, если девушка не согласна быть твоей фальшивой невестой.

Олли фБ: На твоем месте я бы не стал вмешиваться в тему согласия.

Ромео Коста: Это было совершенно другое.

Олли фБ: КАК?

Олли фБ: Ты притащил Даллас, пиная и крича, и практически запер ее в доме. Все ваши отношения - это один большой стокгольмский синдром, мой парень.

Ромео Коста: У нас разные жанры.

Олли фБ: Разные жанры?

Ромео Коста: Да. Я не трахальщик, как ты. Я эмоционально поврежденный, темный альфа-герой, которому просто нужно было немного подсказать, чтобы влюбиться.

Зак Сан: Кое-кто залез в коллекцию эротики своей жены, услышав ее восторги по поводу читающего эротику бывшего Брайар. Насколько сильно ты ревновал?

Ромео Коста: Достаточно, чтобы вскрыть корешок... переплетенного на заказ романа на Wattpad. Ты знаешь, что читают дети в наши дни?

Ромео Коста: Неважно. Вернемся к парню трахальщику.

Олли фБ: Во-первых, я – мужчина трахальщик, спасибо большое.

Олли фБ: Во-вторых, единственное руководство, которое тебе нужно, - это карта ближайшей тюрьмы. Ты похитил эту девушку.

Ромео Коста: Ну, она, кажется, достаточно довольна, чтобы остаться, и мы даже работаем над вторым ребенком, так что...

Олли фБ: Мерзость.

Зак Сан: @ОллифБ, что ты планируешь делать с New York Times?

Олли фБ: О, вам просто придется подождать и посмотреть.

64

Брайар

Ад не испытывает такой ярости, как женщина, пойманная на пальце своего врага, словно ковбойша, привязанная к самому большому в мире быку.

Я решила пережить эту встречу самым здоровым способом - провести следующие несколько дней, по возможности избегая Оливера. С таким огромным особняком и плотным туристическим графиком я проскочила мимо него, бросив лишь несколько взглядов туда и сюда.

Я сопровождала своих друзей в Смитсоновский институт, Библиотеку Конгресса и Национальный торговый центр. Меня не покидало ощущение, что я показывала им все как хозяин, как будто за несколько коротких недель этот город стал моим домом.

Мы с девочками посетили все известные бары, где подавали шикарные мимозы, устроили «охоту на мусор» в Lost City Books и попробовали все блюда в Шоу. И все же я надеялась поймать его, часто оглядывалась через плечо в поисках его следов, даже когда знала, что ему нечего делать в Вашингтоне.

Оливер хотел дать мне немного пространства. Погулять с друзьями. А может быть, ему просто надоели мои выходки, и он оценил время, проведенное со мной в качестве няньки. В любом случае, мои надежды на то, что он воспользуется моим желанием поиметь с него денег, рухнули и сгорели.

Он не стал меня искать.

Я старалась, чтобы это не слишком меня беспокоило, но это было так.

Это было все, о чем я могла думать, даже если мне хотелось не злиться на него, особенно потому, что он мне изменил, а изменщики никогда не меняются.

Когда наступило утро понедельника и мои друзья ушли, я обессиленно опустилась на диван и почувствовала облегчение. Я жаждала нормальной жизни, хотя и не представляла, как она может выглядеть в этом странном месте.

Олли фБ: Я принесу на ужин еду на вынос. Что ты хочешь?

Брайар Ауэр: Карбонара удон в «Перри». Без мяса, пожалуйста и спасибо.

Это даст мне целых шесть или семь часов, чтобы расслабиться с Себом. В последнее время я навещала его каждый день после того, как все ложились спать. Он не хотел, чтобы я приходила к нему до часу ночи, на час позже его ночных гребных сессий на озере. Паранойя этого чувака могла бы посрамить Говарда Хьюза.

— Меньше всего я хочу, чтобы мой брат думал, что я делаю успехи, и запихивал мне в глотку терапию и общение, — ворчал однажды Себ.

Я это уважала.

Мой телефон снова зажужжал.

Олли фБ: Понял.

И это было все.

Больше ничего.

Никаких упоминаний о нашей маленькой сессии сухого траха на стойке. Ничего о выигранном пари. Никаких признаков интереса ко мне, кроме того, что может дать ребенку (нормальный) родитель. На самом деле мы переписывались каждый день, но только по мелочам. Он спрашивал, не нужно ли мне или моим друзьям что-нибудь, не хотим ли мы воспользоваться услугами его водителя, не может ли он нанять для нас кейтеринг.

Он был до тошноты любезен.

Мне хотелось зарезать его за это.

Я думала, это изменится, когда мои друзья уедут, но, похоже, нет.

Неважно.

Я спрыгнула с дивана и стала искать ящик с меню на вынос. С таким запасом времени до ужина я могла бы удивить Себа его первой вечеринкой за пятнадцать лет. Вечеринку на двоих, но все же вечеринку.

Обычно мы ели пиццу, разгадывали пазлы, смотрели «Гриффинов» и «Южный парк». Мы редко говорили о значимых вещах, а если и говорили, то только о прошлом. Всегда о прошлом.

Он отказывался задумываться о том, каким может быть его будущее, и я это уважала.

Прошлое было безопасным. Безвредно. И ночь заканчивалась тем, что я отправляла его на озеро, что мне нравилось, потому что я знала, что это поднимает его настроение.

Час спустя я вошла в лифт с целой тележкой суши, домашней маргаритой и массивным четырехъярусным тортом, который мне удалось в последнюю минуту заказать в Classic Bakery, благодаря отмененному заказу с мальчишника.

Я нашла Себа в его гостиной, он смотрел онлайн-лекцию о сопротивлении общества базовым мерам кибербезопасности. Что-то о демонизации двухэтапной проверки и поколении ленивых лентяев. По крайней мере, так это звучало.

Он приостановил лекцию на своем ноутбуке и посмотрел на меня, сведя брови.

— Что происходит?

— Подожди там. — Я подкатила тележку к журнальному столику, переложила на нее все, кроме торта, и рассыпала конфетти по ковру.

— Ты же знаешь, что в этом крыле у меня нет уборки, — заметил он. — Кому-то придется это убирать, и этот кто-то - не я.

— Посмотрим. — Чтобы доказать свою точку зрения, я собрала в кулак комок конфетти и швырнула ему на голову. Оно заплясало и заискрилось в воздухе, а затем осыпалось на его щеки, плечи и бедра. — Очень красиво. Блестки - определенно твой цвет.

— Это не цвет.

— Сегодня - да. — Я опустилась на ковер перед столом, усевшись крест-накрест яблочным соусом. — У нас будет вечеринка, глупыш.