И сейчас я осознаю, что здесь я — тоже с его разрешения. Не знаю, как назвать то чувство, что вспыхнуло во мне сейчас, наверное — ярость с осознанием собственной неволи — я понял, что хочу свободы. И я понял это рядом с Айрин.
До освобождения мне осталось недолго. Совсем скоро мне исполнится восемнадцать, я заберу с собой Айрин и буду жить где хочу и как хочу.
— Тед, всё в порядке? — нежный голос заставил меня вернуться в действительность.
— Да, всё отлично, детка, — я чмокнул её в щёку, — Просто не хочу прощаться с тобой.
— Мы и не прощаемся, Тед… Ты мне веришь? — она берёт мою руку в свою, сердце стучит во мне быстрее.
— Больше, чем самому себе.
— Тогда, пошли? — она тянет меня за руку, неуверенно сделав шаг к выходу. Я смотрел на её пальчики, крепко сжимавшие мою ладонь и всё во мне горело от счастья бытия рядом с ней.
Это ещё не всё, детка.
— Хорошо, — сладко шепчу я, —, но подожди одну секунду, — я, как можно более обворожительно улыбаюсь, снимая с себя свой чёрный галстук.
Айрин пристально следит за каждым моим движением, немного растеряно, и я слышу, как тяжелеет её дыхание. Она сжимает руки в кулаки, приоткрыв свои губки для вдоха.
Её глаза сияют, становясь равными по цвету Тихому океану.
Я расправляю галстук и, обойдя Айрин со спины, завязываю ей глаза — она шумно вдыхает и моё тело пробирает до покалывания на коже.
— Зачем ты делаешь это?
Её голос — одни гласные и вдохи. Это её заводит — это прекрасно.
— Ты доверяешь мне? — спрашиваю я, приблизив губы к её ушку.
— Больше, чем себе, — в моей манере, еле дыша выдыхает Айрин, и я ловлю себя на том, что счастливо улыбаюсь.
Только с ней я могу позволить себе искреннюю, по-настоящему счастливую улыбку. И чаще всего тогда, когда она не может её увидеть.
Я беру Айрин за руку — она крепко сжимает мою, а я веду её за собой, для главного, продуманного мною сюрприза.
Ты даже не подозреваешь, детка, что я хочу сделать для тебя.
Мы заходим в лифт — створки которого беззвучно открываются и закрываются — мы поднимаемся на самую вершину одного из самых высоких небоскрёбов в Техасе.
— Почему мы стоим? — спрашивает Айрин.
— Скоро всё поймёшь, — усмехнулся я, глядя на цифры сменяющихся этажей, а когда их осталось всего две, я спросил:
— Ты готова?
Айрин ответила вопросом:
— К чему?
Я не мог не засмеяться.
— Тед! Я сгораю от любопытства!
Айрин весело негодует. И, действительно, ‚сгорает‘… Я чувствую, как горяча её маленькая нежная ладонь в моей.
— Ещё чуть-чуть, малыш, — шепчу я, а она громко и возбуждённо вздыхает.
Дверцы открываются: площадка пуста и темна, так как я и хотел. Нас обдаёт холодный воздух из наполовину открытых окон до пола, она ахает от неожиданного порыва ветра, а я снимаю с себя пиджак, наспех закутывая в него Айрин.
— Где мы? — выдыхает она, — я хочу посмотреть, Тед!
Я достаю iPhone одной рукой, а другой, обхватив Айрин за талию, веду к окну. Её золотые волосы летят, развиваясь, а щёки покраснели от прохлады и адреналина. Я отсылаю приготовленную СМС тому, с кем обо всём договорился — и моя просьба мгновенно исполняется: на крышах бизнес и плаза-высоток, которые довольно ниже Fountain Place, загораются золотыми, голубыми, красными и зелёными нейлоновыми лампами, установленные на металлических подставках пятиметровые буквы её имени. Слева-направо, на каждой высотке по одной литере — ‚А Й Р И Н‘. Они ярко выделяются на чёрном небе, а туман внизу, точно спец.эффект — дым, заставляет приковывать внимание только на имя.
— Готова? — шепчу я ей на ухо.
— Да! — отчаянно вскрикивает Айрин, подставляя лицо порыву ветра.
Я прячу мобильный в карман брюк и лёгким движением стягиваю с её лица галстук — глаза Айрин вспыхивают детским восторгом, когда она окидывает взглядом панораму. Малышка потеряна от увиденного зрелища — она открывает и закрывает рот, пытаясь сказать хоть что-то, но не может и лишь прячет губы за ладонями, весело смеясь. Я улыбаюсь её восхищению, готовый любоваться ею, такой счастливой — вечно.
Моё сердце бешено забилось, когда она кинулась мне на шею и жарко-жарко обняла. Я плотнее сжал её в объятиях.
— Тед, я… — шептала она, немного отстранившись, заглянув мне прямо в глаза, — ты просто невероятный! Ты единственный человек во всём мире, который вызывает во мне бурю эмоций, порой противоречивых, порой просто взрывающих голову, или заставляющих сердце ускорятся… Я шокирована, нет — я в ступоре восхищения, Тед!.. Я… Спасибо тебе, — её голос дрожит от волнения, она смотрит на меня снизу вверх, а я вглядываюсь в её лицо, как в божество.
Я люблю тебя, Айрин. И когда-нибудь я скажу тебе это вслух. Клянусь.
Я ничего не сказал ей. Я коснулся своими губами её, и, после секунды нежного поцелуя, стал целовать её жадно, сладко, безумно грубо…
Я обожаю её губы. Её руки. Её тело. Я всю её обожаю. С первой встречи она накрыла меня, как прохладная морская волна и унесла моё сердце далеко в свою глубину. И я хочу тонуть, не хочу покидать её.
Еле дыша, она, с моего безмолвного согласия, немного отстранилась от меня, пошатнувшись от страсти и возбуждения. Её глаза обессиленно закрывались. Она глубоко вдохнула, и вновь, восхищённо посмотрев в окно, уткнулась носом мне в грудь.
— Ладно, а теперь, можно и домой, — погрустнев, пробормотал я, и, подхватил Айрин на руки.
Я понёс её на руках, спускаясь по многочисленным ступеням. Я не хотел заходить в лифт потому, что так мы расстанемся раньше. И это мне совсем не нравилось.
А небоскрёб оказался, действительно, прекрасен. Фонтаны были установлены повсюду — они заменяли и освещение, и помпезные диваны, которые обычно пестрят разнообразием, а порой и пошлостью в каждой высотке. Здесь этого нет. Не банально — вот, что привлекает лично меня. Главный холл небоскрёба представляет собой ухоженный, английский парк с выстриженной травой и чистыми бетонными дорожками. Уютные лавочки и уличные фонари, предающие атмосферу старины и, естественно, ощущение сонного спокойствия украшают холл и, опять же, выглядят — не банально. Фонтаны дают большее освещение, чем тусклые фонари, и я задумался на мгновение:, а есть ли место ещё проще и романтичнее, чем это?
Я помог Айрин одеть пальто, она взяла клатч, и мы вышли к моей машине. Когда Айрин увидела её, то широко улыбнулась, искренне обрадовав меня.
— Новая ‚тачка‘, мистер Грей?
— Да, мисс Уизли. Покатаемся по городу?
— Она, конечно, чудо, но… Мне надо домой.
— Хорошо, — немного смутившись от осознания того, что снова пытаюсь отговорить её от столь раннего прощания, сказал я.
