Рикошет (ЛП) - Лейк Кери

Кожа скользнула по внутренней части моих бедер, и твердая сила коснулась внутренней части моих коленей.

— Оседлай мое лицо.

О, черт возьми, его слова!

Когда он скомандовал, мои бедра задвигались на щетине его подбородка, и я почувствовала сильную щекотку против моих складок.

— Господи!

Влажный «исследователь» прошелся вдоль моего центра, проник в меня, и я изогнула спину, пока его язык извивался, как у мастера по вылизыванию кисок. Наполовину смеясь, наполовину желая расплакаться, я сдалась ощущению — узелку, затянутому глубоко в моем желудке, зудящему от желания взорваться вокруг него.

Цепи зазвенели у изголовья — звук удара и скрип кровати. Мои мышцы потянулись, руки оцепенели от напряжения, пока я объезжала его быстрее с абсолютной несдержанностью. Неумолимый кончик его языка, посасывание, вылизывание, дуновение, вибрирующий звук напротив моего лона заставили меня нестись к финишу.

Пламя лизнуло бедра, и мой живот втянулся, пока спина выгнулась в дугу. Рот открылся от боли и удовольствия, когда я свернулась в плотный, готовый лопнуть, шар напряженности.

Его пальцы вонзились в мои бедра, два из них погрузились в меня, трахали, пока Ник вылизывал и сосал.

От пальцев на ногах вспышка молнии взобралась по моим ногам к позвоночнику, пробралась выше и врезалась в заднюю часть голову ослепительной волной света.

Тепло разлилось по мышцам, покалывая, когда каждый дрожащий вздох протискивался через приоткрытые губы.

— Вот… черт!

В комнате раздался шлепок его руки по моей заднице, и я выкрикнула проклятие, лениво покачивая бедрами, пока он вырывал из меня мой последний оргазм.

Раздвинув колени в стороны, я опустилась, коснувшись лобковой костью его подбородка, пока пыталась отдышаться.

— Черт возьми.

Я едва могла говорить.

Ник выскользнул из-под меня, и он схватил меня за бедра, снова поднимая мою задницу вверх.

Рука сжала мою грудь и ущипнула, и я воспротивилась ему.

— Ник!

— Ты просила тьмы. Я собираюсь дать тебе ее. — Его член вошел в мою задницу, и мой крик отскочил от стен. — Ты и есть насилие внутри меня, Обри. Мое самое изящное разрушение.

Глава 45

Ник

Я лежал рядом с Обри на кровати: наши пальцы переплетены, тела, запутавшиеся в простынях. Ее левая рука покоилась на моей груди, как будто она боялась, что я мог подняться и уйти.

Она умоляла об извращенности внутри меня, и, когда моя совесть восстала против меня, я отдал ее ей. Она принимала всего меня, часами, пока мы оба не рухнули. В экстазе. Никаких отключек. Никаких криков от страха. Никакой боли. Только Обри и я, лежащие в крови и поту от того, чего мы оба так жаждали.

Прошло два дня после звонка от Боянского, и Дьявольская ночь наступила. Финальное шоу. То, из которого я не собирался возвращаться.

Мою голову наводнили вопросы, на которые у меня вдруг не было ответов. Например, что теперь?

Стоит ли мне преследовать свою месть? Окончательный план уничтожить Майкла Каллина и все банды сразу? Взорвать их всех к чертовой матери, и позволить Алеку наставить на меня пистолет.

Или мне лучше уйти?

Хотя, что бы сказал Алек? Вся работа. Планирование. Наблюдение. Годы, которые мы вложили в финальный акт мести — все это — выбросить в окно из-за какой-то женщины?

Не какой-то женщины.

Обри.

Ее пальцы мягко сжали мой подбородок, и она направила мой взгляд на себя.

— Ты сейчас где-то в другом месте.

— Просто думаю.

— Что тебя беспокоит?

Я покачал головой и перекатился на нее, пока не заключил ее в клетку под собой, поцеловал ее, мысленно унесся не более, чем на час назад, когда цепи растворялись в моем сознании. Я был свободен. Не поглощен ничем, кроме темной тяги к этой женщине. Когда отстранился, ее опущенный вниз взгляд сказал мне, что ее что-то смутило.

— Ник... Я знаю, что это не то, что мы планировали, — ее взгляд вернулся ко мне. — Я не стану загонять тебя в ловушку. Но я не могу позволить тебе сбежать на верную смерть. Не теперь. Я слишком много вложила в тебя.

— Вложила? — Я выдохнул и снова упал на спину. — Обри...

Боже, чувство такое, словно я только что провел такую ​​же беседу с Лорен. Мне ненавистно было снова произносить эти слова, но в моей жизни было слишком много риска. Даже если бы я решил не следовать этому плану и умчаться с ней в закат, я разозлил слишком много людей, которые скоро встанут на тропу войны ради мести. Обри станет идеальной мишенью.

— Думаю, тебе будет лучше убраться так далеко от меня, как можешь, — закончил я.

— Зачем мне это делать? — Она потерла лицо обеими руками. — У меня от тебя сейчас голова кружится. Ты меня ненавидишь. Ты хочешь меня трахнуть. Ты не можешь отпустить меня, а теперь ты думаешь, что я должна уйти?

Я не мог обвинять ее в ее же замешательстве. Боже, даже я не знал, какого хера я хотел.

В одну минуту я хотел убить ее, а в следующую — каждого отморозка, который когда-либо тронул ее.

— Каллин и Кокс должны умереть. Я должен закончить это.

Она вскочила с места и положила руки по обе стороны от моего тела.

— В этом я с тобой, Ник, поверь мне. Он причинил боль очень многим людям. Включая меня, — кончиками пальцев Обри скользнула по моей щеке. — Тебе нужна месть? Давай выбираться отсюда. Уберемся отсюда и никогда не вернемся. Мы будем улыбаться ему оттуда, где светит солнце, и мир правильный. Бежим со мной.

Если бы я только мог. Если я бы думал, что раскаяние при воспоминании моей жены и сына в те последние минуты, меня никогда не настигнет, я бы сбежал с ней. Попытался бы вернуть какое-то подобие жизни вместе и посмотрел, что получилось бы. Может, когда-нибудь я снова буду счастлив. С ней я, вероятно, мог бы быть.

Я ухмыльнулся и притянул ее для поцелуя.

— И что мы будем с собой делать?

От хитрой улыбки на ее щеках появились ямочки.

— Все, чего захочет твое сердце. Твоя команда — мое желание, — она прикусила мочку моего уха и хихикнула, когда я схватил ее за руки и начал щекотать.

— Это так, черт возьми. Ты слишком пылкая, чтобы говорить тебе, что делать, револьверные губки, — я продолжил свое нападение, уклоняясь от ударов в бок, пока она пыталась вырваться на свободу, и перекатился на нее. Прижав руки к кровати, я удерживал ее на месте, глядя в прекрасные, яркие, золотистые глаза, которые начали сверкать. Обрушивая свои губы на ее, я принимал ее борьбу против моего тела, пока она не успокоилась, и ее стон задрожал в моем рте. — Ты заставляешь мужчину усомниться в его мотивах, это точно.

— Ты можешь хотя бы представить себе место, где мы встречаем рассветы, занимаемся сексом, едим, принимаем душ, занимаемся сексом, лежим на солнце, провожаем закаты, занимаемся сексом.

— Я поддержу эту тему...

— Я не видела, как садится солнце, пять лет. Пять лет я была так сосредоточена на выживании, и теперь... — Ее улыбка поникла до задумчивого вздоха. — Заставь его остановиться.

— Что заставить остановиться?

— Время. Я хочу остаться здесь, в этом месте навсегда, с тобой.

Я открыл рот, чтобы заговорить, но звонок мобильного предупредил о сообщении. Подняв телефон, я нажал на сообщение от Леона.

«У меня для тебя кое-что есть. Забери на месте передачи».

— Что там? — спросила Обри, когда мой желудок скрутился внутрь.

Забирать у Леона я ничего не планировал. Понятия не имел, что меня может там ожидать.

Вернул телефон назад на тумбочку и посмотрел на Обри.

— Не уверен, что хочу знать.

***

Место передачи было в заброшенном офисном здании за Маунт Эллиот, где Боянский часто оставлял для меня пакеты — наркотики, оружие, все, что мне было нужно. В течение нескольких месяцев они позволяли мне снимать квартиру над их баром — место, где человек мог остаться совершенно анонимно, так как никто не переходил дорогу Леону Боянскому. Это как перейти дорогу главе семьи Гамбино.