Научи меня плохому (СИ) - Риз Екатерина

— И что? Ну и ругались бы себе на здоровье, разводиться-то зачем?

Катя совсем растерялась. Не такой реакции она ожидала. Думала, что родители расстроятся, что ей придётся их успокаивать, обещать, что всё будет в порядке, а отец, кажется, рассердился на неё. И искренне не понимал, почему любимая дочка, которую он ещё совсем недавно наотрез отказывался отпустить из отчего дома, вдруг вернулась. Да ещё с вещами!

Села на диван и посмотрела на мать, всё ещё ожидая от неё поддержки.

— Папа, ты не понимаешь. Мы с Андреем обоюдно недовольны нашей совместной жизнью.

Пушкарёв на жену обернулся.

— Что она имеет в виду?

Катя сама ответила, не дожидаясь реакции матери.

— Мы не сошлись характерами!

— Это самая дурацкая причина для развода испокон веков!

— Не преувеличивай.

— Катя, что на самом деле случилось? — подала голос Елена Александровна.

Пушкарёва откинулась на спинку дивана и обхватила себя руками за плечи.

— Мы постоянно ругаемся, мне это надоело.

— Из-за чего ругаетесь?

— Да из-за всего! Андрей, он… он… — Выдумывать оказалось не так просто, и Катя откровенно мучилась. — Он устроил мне скандал из-за Дениса! Мы просто стояли, разговаривали, а Андрей увидел…

— Какого Дениса?! — возглас Пушкарёва напоминал рык. Катя испуганно вздрогнула, а Елена Александровна на мужа цыкнула.

— Валера, ночь же!

— Ты опять связалась со Старковым? С этим негодяем сопливым?

— Папа, я с ним не связывалась, — принялась она оправдываться, чувствуя, что от волнения сбивается. И зачем она Дениса упомянула? — Мы просто встретились. И, вообще, он женат!

— Какое счастье для нас, что нашлась женщина глупее тебя, и вышла за него замуж!

Катя лицо руками закрыла и сидела так некоторое время, пытаясь справиться с эмоциями. Перед глазами плавали жёлтые круги, сердце стучало, а отец продолжал стоять над ней и пылать от гнева, который готов был на неё обрушить. Всё шло не так, совсем не по плану. Родители готовы были встать на сторону Андрея, а Катя не понимала почему. В какой момент она перестала быть жертвой? Раньше родители всегда жалели и поддерживали её, а теперь, оказывается, Жданов от её действий пострадал?

— Валера, Валера, — Елена Александровна попыталась успокоить мужа, — на самом деле поздно, давай оставим всё до завтра. Пойдём спать.

— А ты уснёшь? — язвительно поинтересовался Пушкарёв у жены. Та только вздохнула, глянула на дочь с сожалением, а потом потянула мужа из комнаты. И Катя только услышала голос матери за дверью:

— Что ты на девочку напал? Может, у них, на самом деле, всё плохо?

Катя закрыла глаза и повалилась на бок, положила голову на подушку. А в голове звучали слова матери: «Может, на самом деле всё плохо?». Всё и, правда, было плохо, но совсем не так, как мама предполагала. Плохо было не там, не с Андреем, а здесь, в своей комнате, на своём диване, рядом с вещами, с которыми росла и пережила столько всего, даже предательство Жданова. А сейчас она в этой комнате задыхалась. Было как-то по-особенному тихо, и пусть она слышала голоса родителей за стенкой, но это всё было не то. Ей не хватало тяжёлого тиканья часов в гостиной, дыхания мужа рядом, его голоса и нетерпения. В доме родителей даже пахло по-другому, детством, в её взрослой жизни царили другие ароматы — дорогих духов и чуть островатого мужского одеколона. И завтра утром уже не будет ничего привычного. Вместо кофе, тостов и омлета для мужа, будут мамины оладушки, чай со смородиновым листом и продолжение допроса. А Андрей? Чем он завтракать будет? Наверное, нужно было позвонить домработнице и попросить ту прийти завтра пораньше, чтобы вовремя приготовить завтрак. Кстати, а чем Жданов по утрам до женитьбы питался?

Ах да, он завтракал у Киры. Или ещё у кого-то.

И как всё это пережить?

У Андрея ночь тоже вышла бессонная. Проводив жену, с чемоданом, за порог своего дома, и оказавшись после в пустой квартире, он ненадолго замер в тишине, пустоте, совершенно не зная, что делать и как реагировать на случившееся. Нет, он знал, что Катя уйдёт от него, и даже знал, что сегодня, она его накануне должным образом об этом оповестила, хотя он не поверил и даже покричал на предмет того, что думать сейчас нужно не о своих намерениях и желаниях, а о компании, и всё о том же Воропаеве, слов которого она так испугалась. И на фоне всего этого, как можно думать о личных предпочтениях? Нужно работать, и, вообще, зачем разъезжаться, если им вместе довольно-таки неплохо. И даже больше — хорошо! Удобно, вот как. А это немаловажно. И не зачем на него так смотреть и сверкать глазами, он говорит толковые вещи, а она просто пока не понимает, у неё опыта недостаточно, чтобы вот так с плеча рубить и заявлять, что удобство — это не то, о чём мечтает женщина. Удобство, уважение и взаимопонимание — это едва ли не самое важное в отношениях. А всё остальное… с остальным нужно бороться. Вместе.

В тот момент Катя странно посмотрела и осторожно поинтересовалась:

— Что ты имеешь в виду?

Жданов только руками развёл.

— Да я кучу всего имею в виду!

— А меня эта куча не устраивает.

— Почему?

— Наверное, потому, что мне совсем не хочется разгребать эти самые кучи. Даже с тобой.

Он попытался сделать шаг назад.

— Я не это имел в виду.

Но Катя лишь отмахнулась, и отвечать ему не стала.

Вот как с ней можно было договориться? Катя Пушкарёва оказалась жуткой упрямицей. И ладно бы её упрямство в дело было, а то ведь каждый раз он от этого страдает.

Спать в пустой постели показалось Жданову странным. Он ворочался с боку на бок, в итоге, оказался на Катиной половине и уткнулся лицом в её подушку. Пару раз поднял голову, чтобы кинуть взгляд на часы на полке. Время будто замерло. А он лежал и думал о том, что в данный момент происходит в доме Пушкарёвых. Что Катя сказала родителям, как те отреагировали, и что теперь думают о нём. А ведь ему ещё со своими родителями объяснятся!

Следующим утром Ромка смотрел на него странно. Недоверчиво как-то.

— То есть, всё закончилось? Вы разводитесь?

Жданов сидел в его кабинете, оглядывался с недовольством, потом ноги на сидение соседнего стула закинул, стал смотреть на носки своих ботинок. Затем подтвердил:

— Она ушла.

Малиновский многозначительно хмыкнул.

— Надо же. Обязательной девочкой оказалась наша Катенька. Всё сделала, как обещала. И даже раньше оговоренного срока. — К другу присмотрелся. — Это ведь хорошо, Андрюх?

Андрей смотрел на картину на стене, потом потёр подбородок.

— Странно.

— Что? — не понял Рома.

— Я себя чувствую странно. Проснулся сегодня один…

— Какая неожиданность! А заснул с кем?

— Один, — отозвался Андрей. — Еле заснул. — Галстук вдруг стал душить, и он торопливо ослабил узел.

Рома нахмурился.

— Э-э, — предостерегающе протянул он. — Андрюх, ты чего?

Андрей вдруг усмехнулся и пожал плечами.

— Я сегодня проспал. Знаешь почему? Потому что не завёл вчера будильник. А почему? Потому что его Катя всегда заводит, и он даже стоит на её тумбочке. Утром проснулся: завтрак не готов, костюма, который хотел надеть, нет, а на столе квитанция из химчистки. Шкаф полупустой, в холодильнике одна кастрюля с супом. А что я буду есть завтра?

— Завтра, как и сегодня, ты пойдёшь в ресторан, — теряя терпение, проговорил Малиновский. — Тебя там накормят, куда лучше, чем твоя мнимая жена. И спать ты сегодня один не будешь, стоит только захотеть. Ты хочешь?

Андрей в затылке почесал. А Рома из-за стола поднялся, обошёл его, а приблизившись к Жданову со спины, здоровой рукой ухватился за его плечо и встряхнул.

— Очнись, Палыч! Всё закончилось! «Зималетто» вернулось к тебе, скоро разведёшься, и заживёшь, как раньше. Свободно и спокойно. Ты даже с Кирой можешь не мириться, одни плюсы! — Шутливо взъерошил его волосы. — Просто ты пока не прочувствовал, на тебя ещё узы брака давят, как плита гранитная.