Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар

Раньше, когда Захар давал бабушке почитать какие-то книги, а она через два месяца даже не открывала первую страницу, объясняя тем, что у неё не было времени, Захар не понимал, почему, и чем она так занята. Теперь он понял. Её существование чем-то походило на быт главного героя романа Гончарова «Обломов». Столько лет прошло с момента появления этой замечательной книги, а воз и поныне там.

— Ну всё, — сказал Захар одним постылым утром. — Я больше не могу. Я сейчас вызову такси, собираю вещи и уезжаю. Хватит с меня. Устал.

Гордеев каждой клеточкой чувствовал, как эта регрессивная среда его отторгает, и понимал, что ещё чуть-чуть — и он вспыхнет. Сорвётся и натворит что-то непоправимое. «Нет, — подумал Захар. — Я не шагну за эту черту. Конечно, нет».

— Ну и выметайся, — пробурчала бабушка, — и чтобы ноги твоей здесь больше не было!

— Ах, чтобы ноги моей здесь не было?! — закричал Захар и с размаху швырнул тарелку с супом в кафельную стену.

Тарелка разлетелась на осколки, и суп разбрызгался по всей кухне. Бабушка ахнула, схватилась за голову и запричитала:

— Ах ты, дрянь такая! А ну-ка пошёл отсюда!

Захар пнул ногой табуретку, на которой только что сидел, и вышел из кухни. Внутри клокотала ярость, вены на руках набухли. Он позвонил в такси и заказал машину на ближайшее время, после чего стал одеваться. Злость немного отхлынула, и в голове воцарилась холодная всасывающая пустота.

Когда Захар перетаскал все вещи в машину, и собирался выйти из прихожей в последний раз, бабушка не вышла его проводить, а осталась сидеть в кресле в комнате.

— Эй, — позвал он её. Бабушка не отозвалась. — Я тут положу немного денег на тумбочке, это за еду, за то время, что я у тебя жил, пополам, как мы и договаривались. Может, здесь не ровно половина, но приблизительно.

В комнате послышалось движение, бабушка поднялась с кресла и вышла к нему с заплаканным лицом.

— Возьми вот это, — она протянула ему маленький цилиндрический флакончик. — Это перцовый баллончик, мне мама давала, после того случая с соседской овчаркой. Хоть я, конечно, и не люблю Феврального, и ты не прав, что занимаешься агитацией за него, но на всякий случай бери. А то мало ли придурков, которым лишь бы руками помахать.

— А как же ты? — спросил Захар, убирая баллончик в карман.

— Да я всё равно его не брала с собой, — честно призналась бабушка. — Как-то вот не привыкла носить, так он у меня полгода и простоял в тумбочке. В общем, забирай, тебе нужнее, для самозащиты.

— Спасибо, — искренне сказал Захар.

— И ладно уж, так и быть, деньги оставь себе, — сказала бабушка. — Тебе они ещё пригодятся.

— Нет, деньги твои, — ответил Захар. — Уговор есть уговор. А если мне срочно понадобится, я лучше потом приду и попрошу в долг.

Когда Захар перевёз все вещи на городскую квартиру на Светланской и рассчитался с водителем, он написал маме сообщение в «Телеграмме», что какое-то время поживёт у них на квартире. Мама, так как это было утром (бабушка вставала в шесть), как раз ехала на работу, и по пути заехала на квартиру (та находилась совсем недалеко от её работы). Поднявшись, она отдала Захару домашний гороховый суп в контейнерах и сказала, что бабушка, вся расстроенная, минут пятнадцать назад ей звонила и жаловалась на Захара. Захар объяснил, почему жить у бабушки больше невыносимо.

— Честно сказать, я тебя понимаю, — сказала мама. — Я вообще удивилась, что ты дольше нескольких дней у неё прожил, и всё было спокойно. Зная про то, какие у вас разные взгляды… Я думала, вы будете на ножах.

— Да это я виноват, — сказал Захар.

— В чём ты-то виноват? — удивилась мама.

— Я вышел из себя, — сказал Захар. — Напугал бабушку.

Захар вспомнил своего друга Сергея, который всегда был спокойным и невозмутимым, никогда не повышал тон, и лишь за счёт огромного кругозора и силы убеждения мог одержать победу в любом споре. Гордееву стало стыдно за своё поведение.

— Знай, что ты можешь жить здесь, сколько хочешь, — заверила мама, — мы с папой не будем тебя доставать. Да, сынок, и ещё, у меня к тебе один важный вопрос. А ты что, был в Николаеве?

— Как ты узнала? — вытаращился на неё Захар. — Бабушка меня выдала?

— Значит, всё-таки был? А я думала, это выдумки, — сказала мама. — Нет, бабушка ничего мне не рассказывала, я просто случайно наткнулась на сайте одного местного пропагандистского телеканала на ролик про штаб Феврального в нашем городе. И там были в том числе твои фото, правда, лицо замазано, но я сразу тебя узнала, по фигуре и по одежде. Ты стоишь на фоне таблички, где был Майдан, и ещё где-то… кажется, на фоне памятника участникам АТО.

— Ничего себе! Я не знал про такой ролик.

— Я думала, что это фотошоп, что они тебя туда «приклеили». Иначе где бы они взяли твои фото? Неужели ты сам в соцсетях их выкладывал?

— Да, выкладывал, когда делал отчётный пост, — признался Захар. — Пришлёшь мне в «Телеграмме» ссылку на этот ролик?

— Хорошо, сегодня в обед скину. — Мама укоризненно покивала головой. — Сынок, ну если ты поехал в Украину, то мог хотя бы меня поставить в известность?

— И ты бы отпустила?

— Нет, конечно, ну а так я месяц переживала, пока тебя не было, у меня чуть сердце не разорвалось. Всё думала, где ты, и что с тобой. Мне как бабушка сказала в начале октября, что обещал к ней не заходить неопределённое время, так я и начала переживать.

— Ну ладно, это уже в прошлом, — сказал Захар. — Я вернулся, со мной всё в порядке. Ничего страшного со мной там не сделали. Отличная страна, и город к русским очень гостеприимно настроен. Если они не оккупанты, конечно.

— Ну ты даёшь, конечно, сына. Да, вот ещё что. Ты же знаешь, что я как публичная персона и как судья Феврального открыто поддерживать не могу? Иначе меня могут уволить. Но помочь как-нибудь всё равно хочется. Так что я тут купила сладостей для ваших ребят, там и для тебя кое-что есть, веганское, и обычные вкусности. Ты мог бы сейчас со мной прокатиться, штаб всё равно здесь не далеко? Я сегодня не на служебной машине, Александр Васильич взял отгул. Перетащишь коробки из багажника? Я за углом где-нибудь припаркуюсь, потому что мне возле самого штаба светиться нельзя.

Настала очередь удивляться Захару.

— Отлично, — сказал он. — Я как раз пока не успел раздеться. И мне бы не помешало развеяться. Поехали.

Штаб в это раннее время ещё только открылся, и в нём был только сонный Жора. Меньше всего он ожидал увидеть Захара с двумя коробками, набитыми продуктами — лапшой, печеньем, соками и прочим. В штабе, конечно, был холодильник, но он редко когда наполнялся больше, чем на одну треть. С едой, как и с деньгами, здесь всегда было не особо густо. Мамина «гуманитарная помощь» оказалась очень кстати. Захар объяснил, что это не всё, и он вернётся ещё на несколько заходов.

— Передай маме большое спасибо за всё это добро, — поблагодарил Жора.

— Конечно, — сказал Захар. — Я не прощаюсь, возможно, сегодня ещё увидимся.

Когда мама подвезла Захара «домой» (на вновь вернувшуюся в его постоянное распоряжение квартиру), он немало посмеялся с видео, которое она скинула. Оказалось, это и есть тот самый «репортаж», где штаб называли филиалом сатанистов на основании того, что Жора, как выяснялось, был подписан «Вконтакте» на группу «Сатанисты». Помимо данного гэга, а также фотографий Захара на фоне николаевского Майдана, видео содержало пятиминутное интервью с Христосом, тем самым стажёром, которого выгнали за то, что он покуривал травку на рабочем месте. С одной маленькой поправочкой — с лёгкой руки журналистов срок его работы в штабе Феврального растянулся от одной недели до полугода. И теперь Христос с пафосным лицом вещал про то, как он самоотверженно работал во благо кампании, но потом разочаровался в Февральном и решил искать другие пути для того, чтобы улучшить жизнь в стране. Как выяснилось, этот сюжет появился на какое-то время на сайте канала, но по телику его так и не выпустили, видимо, постыдились. Однако в интернете он всё равно остался. Захар чувствовал себя разбитым после ссоры с бабушкой, но ролик хотя бы немного поднял ему настроение.