— Это вранье! — закричала я.
Судья Максвелл-Харрис велела мне хранить молчание.
— Это все вранье, — сказала я, понизив голос. — Он даже не сказал, что мы при этом лежали в постели.
— Вам скоро дадут высказаться, — остановил меня мистер Тейлфорт.
Однако очередь до меня так и не дошла. Когда обвинитель закончил расспрашивать Дэвида и мистер Тейлфорт поднялся, чтобы подвергнуть свидетеля перекрестному допросу, Дэвид ловко сымитировал приступ астмы. Он так умело сотрясался в пароксизмах удушающего кашля, что всем стало ясно: приступ быстро не пройдет.
Дэвида увели из зала, а мистер Тейлфорт беспомощно воззрился на меня.
— С ним раньше такое случалось? — спросил он меня.
— При мне — никогда, — ответила я.
Следующим свидетелем выступал инспектор Барри Уитворт.
Никогда еще он не выглядел настолько привлекательно. Прежде мне доводилось видеть его в мундире лишь после утомительного ночного дежурства (всю ночь они с сослуживцами резались в дартс). Тогда от Барри попахивало потом, а узел немнущегося галстука был ослаблен. Сейчас же, стоя на свидетельском возвышении с форменной фуражкой под мышкой, Барри походил на Тома Круза в роли офицера военно-морских сил. Мистер Тейлфорт посмотрел на меня и едва заметно покачал головой.
Барри присягнул с профессиональной четкостью, после чего, умело направляемый обвинителем, изложил события того вечера, когда мы с ним были наедине в доме Уитвортов. Звучала его история настолько правдоподобно, что я сама почти поверила в нее.
— Со мной подобное случается не часто, — заключил Барри. — В силу своей профессии я неплохо разбираюсь в людях, однако мисс Элисон Харрис меня провела. И битву в тот вечер мне пришлось выдержать такую, как будто мне противостоял вооруженный налетчик.
— Благодарю вас, инспектор, — сказал адвокат и, повернувшись к присяжным, одарил их лучезарной улыбкой. — У меня все.
Мистер Тейлфорт встал и многозначительно откашлялся.
— Сейчас я его в клочья разорву, — пообещал он мне.
Я молитвенно возвела глаза к потолку.
— Скажите, инспектор Уитворт, — начал мистер Тейлфорт, — ваш рост, если не ошибаюсь, шесть футов?
Бзрри приосанился.
— Шесть футов и один дюйм [20], если быть точным, — горделиво произнес он.
— А весите вы, похоже, фунтов двести десять?
Барри поспешно втянул живот.
— Двести три [21].
— Тогда как рост моей клиентки, — мистер Тейлфорт кивком указал на меня, — пять футов два дюйма [22], а весит она в лучшем случае сто тридцать три фунта [23].
Я тоже втянула живот, но подавила порыв уведомить присяжных, что в лучшие дни весила всего сто двадцать шесть фунтов.
Мистер Тейлфорт приблизился к барьеру, отделяющему его от присяжных, остановился и задумчиво поскреб подбородок.
— Взрослый мужчина, — вслух рассуждал он, — могучего телосложения, зарабатывающий на жизнь борьбой с опасными и зачастую вооруженными преступниками, и вдруг спасовал перед натиском крохотной девушки, весящей меньше пушинки?
Две женщины из числа присяжных недоверчиво замотали головами.
— Сомневаюсь я, — сказал мистер Тейлфорт и добавил: — К этому свидетелю у меня вопросов больше нет.
— Как, и это все? — прошипела я, когда он уселся рядом со мной.
— Доверьтесь мне. Я посеял в их душах сомнение, а это самое главное.
Мне бы его уверенность.
Глава 51
В глубине зала Марвин, Эмма и Эшли, следя за ходом процесса, шумно хрумкали чипсы. Лицо Эммы, словно зеркало, отражало происходящее в зале заседаний. Пока оно было мрачнее тучи. Однако, перехватив мой взгляд, Эмма ободряюще улыбнулась и показала жестом, что все идет замечательно.
На мой взгляд, Дэвид и его братец полностью заворожили присяжных. По крайней мере во всей красе продемонстрировали те черты мужчин семейства Уитворт, которые в свое время очаровали и меня, — благовоспитанность, сдержанность, велеречивость, изысканность манер. Эдакие пай-мальчики, мечта любой мамаши. А Тейлфорт пальцем о палец не ударил, чтобы разрушить эту иллюзию.
Интересно, кто у них следующий?
— Обвинение вызывает мисс Лайзу Браун.
Вот она, расплата за мои грехи.
Лайза выглядела необычно. Розовое платье с огромными золочеными пуговицами придавало ей неестественно хрупкий и трогательный вид. Волосы, обычно зачесанные назад и собранные в пучок на затылке, были распущены, а завитки с висков опускались на щеки. Похоже, с ней поработал опытный имиджмейкер, который собаку съел на том, как воздействовать на присяжных.
Восходя на возвышение для свидетелей, Лайза споткнулась и едва не упала. Я не преминула заметить, что виной тому были туфли на чересчур высоком каблуке.
— Лайза Браун, — пропищала она в ответ на предложение назвать свое имя.
— Поклянитесь на священной Библии, что будете говорить правду, одну только правду, и ничего, кроме правды.
— Клянусь, — снова пискнула Лайза.
— Мисс Браун, расскажите нам о ваших отношениях с мистером Дэвидом Уитвортом. С самого начала, со времени вашего знакомства.
Лайза натянуто улыбнулась.
— Мы познакомились на концерте Элтона Джона, — начала она. — Мой брат представил мне Дэвида — они, оказывается, знали друг друга еще со школьной скамьи. Брат очень взвешенно подходил к моим знакомствам, — добавила она для убедительности. — Он предъявлял к людям жесткие требования, следил, чтобы я завязывала отношения лишь с самыми достойными людьми. Вот почему я изначально знала, что Дэвид человек достойный.
— А каких людей ваш брат считал недостойными?
— Ну, это очевидно, — ответила Лайза, пожимая плечами. — Грубых, жестоких, склонных к насилию. Агрессивных, одним словом.
— А Дэвид не такой?
— О нет. Дэвид оказался самым кротким и добрым человеком из всех, кого я знала. Он не способен и мухи обидеть. Обожает детей и животных. — Она вздохнула и добавила: — У нас с ним были одинаковые взгляды на жизнь. И общие интересы. И планы на будущее мы строили совместно.
«Да, архитектор у нас с Лайзой был один и тот же», — отметила я мысленно.
— И я думала, что нас ждет безоблачное будущее. Мы собирались сочетаться браком и нарожать детишек. — Лайза вдруг всхлипнула и вытерла глаза платочком.
Я бросила осторожный взгляд на присяжных и, к своему ужасу, заметила, что три женщины из числа жюри тоже шмыгают носом. А взоры нескольких мужчин были прикованы к пышному бюсту Лайзы, который эффектно вздымался и опадал.
— Все у нас было замечательно, пока я не отправилась в командировку. В Боснию, с благотворительной миссией. Помогать детям-сиротам.
Мистер Тейлфорт глухо застонал.
— Я отсутствовала две недели. Каждый день звонила домой Дэвиду, но, сами понимаете, никакие звонки не заменят живого общения. И именно это время хищница выбрала, чтобы перейти к решительным действиям, вероломно воспользовавшись моим отсутствием. Пока я помогала осиротевшим детишкам.
— Уточните, мисс Браун, кого вы имеете в виду?
— Элисон Харрис.
— А знала ли мисс Харрис о вашем отъезде из Бриндлшема? — уточнил обвинитель.
— Еще бы! О моей поездке писали во всех местных газетах.
— И что случилось за время вашего отсутствия?
— По возвращении я не узнала моего любимого Дэвида. Его словно подменили. Как будто кто-то высосал его нежную, любящую душу, заменив чужой — черной и черствой.
На сцене бы ей играть, с горечью подумала я. Какая великолепная актриса пропадает.
— Создавалось впечатление, что Элисон его околдовала. Хотя потом я убедилась, что Дэвид был просто запуган. Он безумно боялся проявлений ее буйного нрава.
— Я протестую, ваша честь! — воскликнул мистер Тейлфорт.
