Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre"

Амбал немного опешил, но виду не подал, лишь что-то на дне его умопомрачительно шоколадных глаз шевельнулось в недоумении.

– Да, вот наши ключики, – вырвав из моих ослабленных рук связку, Леся помахала ею перед носом импозантного мужчины.

Вот чёрт! Такие щеглы вообще не в моем вкусе. Трёхметровый качок с мозгом величиной с горошину, квадратным подбородком, не раз сломанным носом, с размахом плеч, как у шифоньера в нашей с Леськой комнате в общаге, где она хранит своё шмотьё, проще говоря, исполинский атлет с великолепно сложенной фигурой, сдобренной комплексом «анаболики на завтрак-обед-ужин». В дополнение ко всему очевидные плюсы: чувственные губы и волшебный голос. Но такого мужчину гораздо привычнее было бы видеть в спортивном костюме: шортах по колено и обтягивающей весь гарнизон рельефных мускулов майке, и тогда его смело можно было бы величать парнишей, а не в шикарном костюме с белой рубашкой навыпуск и остроконечных туфлях. Но именно этот костюм в комплекте с чарующим голосом и делает его в моих глазах импозантным, а еще то, что он бесконечно вежлив… Ах…

Амбал тоже нам улыбнулся, слегка, как будто вся его кожа на лице и так натянута от бесконечных пластических операций, или, как вариант, он решил, что ключи мы где-то скоммуниздили, а сейчас пытаемся нагло прорвать его оборону.

– Можно взглянуть? – пропел он.

– Конечно, – томно проворковала подруга и протянула ему ключи.

– Действительно, ключи жителей нашего дома, – одобрительно кивнул древнегреческий Аполлон. – А хотите, – он подмигнул нам, играя в какую-то свою игру, потому что я его решительно не понимала, не сомневаюсь, что Леся была бы со мной солидарна, если бы осознала, что он с ней не заигрывает, – я покажу вам один фокус?

Разумеется, обе наши головки китайскими болванчиками отечественного производства взметнулись вверх и вниз в жесте согласия, а подруга еще и успела сказать:

– Хотим.

– Хорошо, – его пальцы чудесным волшебным образом заправского фокусника-иллюзиониста нажали на какую-то пипочку на поверхности прямоугольного брелочка, в результате чего он раскрылся, явив миру, а в частности двум клушам свое содержимое в виде выгравированных изнутри брелка золотистых букв, сложенных в слово «VIP 1».

Теперь его, амбала, недоумение выплеснулось наружу округленными глазами и совсем неуместным восклицанием:

– Нифигасе!

А я уже было решила, что он не такой, как все остальные почитатели тренажерных залов. Я ведь таких много видела, потому что Леся меня по тренажеркам иногда с собой таскала. Конечно, я не была в восторге от подобных экскурсий. Да и ладно они бы просто экскурсиями оставались, но мне ведь мне тоже приходилось под ее чутким руководством корячиться на тренажерах в разных неестественных позах, пытаясь крутить педали, поднимать туловище, подтягиваться, отжиматься, но даже тренажеры все вместе взятые ничто по сравнению с йогой! Странные позы, называемые асанами, должны были отозваться в моем теле волной тепла и умиротворения, а медитации обязаны были поднять меня на более высокий уровень в сознании, открыть чакры и наполнить каждую клеточку тела энергией, по словам мастера по йоге. Полный бред, короче. Но это еще цветочки по сравнению с фитнессом! Бешеная тётка в возрасте сорока лет, о чем она нам сама без конца твердила, мол «только благодаря фитнесу я так хорошо сохранилась, будто заморозила себя в семнадцать, а разморозила пять минут назад, правда?», скачущая под ритмы «I like to move it, move it!«, одновременно с этим выполняющая совершенно неповторяемые движения; взмахи влево, вправо, вперед, назад, под углом, с носком вытянутым или «на себя»; шпагатами; к тому же всё это надо было вытворять с правильным дыханием: на выдохе напряжение, снятие напряжения на вдохе. Так что, спортзалы я ненавижу сильнее, чем… чем… даже не знаю, что я ненавижу сильнее тренажерных залов! К тому же там всегда толпами от тренажера к тренажеру бродят фанаты своего тела, питающиеся стероидами и старательно игнорирующие список ВАДА28.

Так что наш мужчинка, маскирующийся под интеллигента, только что провалил задание, нечаянно раскрывшись. Фиговый из него спецагент. Зачем оно ему надо: строить из себя того, кем ему на лбу написано не быть?

– А что такое? – мигом всполошилась подруга, тесня меня в порыве разглядеть, чего же такого особенного углядел качок, и восхитилась работой изобретателей брелка: – Так клево!

А потом повернулась ко мне и незаметно для него повертела, вернее, хотела повертеть, но в виду обстоятельств, а именно того, что объект находится напротив нас, просто почесала пальцем у виска, типа «это что ли фокус? Вот он тупо-о-ой!«

– Кхм, – прочистил он горло и уставился на меня, – значит, вы…

– Ага, мы пришли заселиться! – перебила его беспринципная Леся.

– В смысле, вы… – он пытался продолжить предложение, но она не дала ему это сделать.

– Да-да, – вновь подтвердила моя подруга.

– То есть…

– То есть, – взревновав, она задвинула меня за свою спину, видя, что его внимание полностью обращено на меня, – мы бы хотели, чтобы вы проводили нас в наши апартаменты.

– Но…

– Какие могут быть «но»? – продолжала вещать подруга, как бы не замечая его потуг воспрепятствовать нашему вторжению, но я-то знала, что еще чуть-чуть и она полновластно закипит. Конечно, не перед ним, а потом, когда или если мы все же попадем в квартиру.

– Конечно, так вы и есть миссис Охренчик? – все же удалось ему вставить слово.

Я мгновенно кивнула, и возопила:

– Да-да! – предупреждая его дальнейшие слова.

Мне и так не с руки было, что он меня только что раскрыл перед подругой.

Леся повернулась ко мне, вопросительно подняв брови и чуть сдерживая улыбку. Моя душа ушла в пятки и затерялась на обратном пути. Сердце ёкнуло и заткнулось. Самое время падать в обморок. И почему же обмороки никогда не настигают меня тогда, когда так нужны?..

– А как же ваш муж? – угодливо вызывая нам лифт, принялся расспрашивать амбал.

– А он…

– Ее муж в больнице, – тут же нашлась Леська, к моему изумлению, игриво мне подмигнув, и отвернувшись к качку, вновь завладела его вниманием.

– Что же случилось? – чуть ли не ахнул мужчина, на его лице так и разлилось искреннее сочувствие.

– Секрет, – выдала подруга. – Меня зовут Леся. Это Лена, жена ковбоя, который сейчас лежит на белой кровати в белой комнате и готовится одеть белые тапочки… Эх… Жалко парня. А ее еще больше, – громко шепнула ему Леська, видимо, чтобы я не услышала, но потом снова включила игривый тон: – а Вас как зовут?

Он немного поколебался в нерешительности, желая спросить, почему мой муж на грани жизни и смерти, а я тем временем стукнула три раза незаметно для всех по деревянному каркасу лифта, но он воздержался и поддержал знакомство учтивым поклоном:

– Очень приятно познакомиться, молодые леди. Я Мартин, консьерж.

Леся немного сдулась, услышав его должность, но попыток охмурить брутального красавчика не бросила:

– Мартин, какое у Вас красивое имя… – сладко протянула она.

– Спасибо, – ничуть не смутился от комплимента Мартин. – Ваши имена, Елена и Олесия, тоже мне по вкусу.

По выражению глаз Леси стало ясно, что ей безумно хотелось скривить мордочку сунуть пальцы в рот в жесте, что ее сейчас вырвет, и попросить его выражаться по-человечески, а мне наоборот понравилось. Очень редко кто из людей называл меня полным именем. Обычно этим страдали только учителя и преподаватели, а еще паспортистка. Кажется, всё.

Лифт медленно поднимал нас на неведомую высоту, потом тренькнул, ну, прямо как в отеле, и мы вышли на площадку, украшенную горшками с цветами. Длинный коридор уходил влево и вправо, финишируя стеклянными окнами от пола до потолка. Мартин прошел к одной из дверей, открыл ее, щелкнул выключателем и пустил нас внутрь:

– Добро пожаловать, милые леди! Чувствуйте себя, как дома! – и смылся на свой пост.

Квартира впечатляла великолепием. Прихожая плавно переходила в комнату для гостей, выполненную в форме круга и имеющую два прохода: в спальню и двухстворчатый проход посередине, который был заперт на замок. Сколько мы около него не возились со шпилькой, он так и не поддался. Но Леське было, впрочем, наплевать, потому что она уже и так была в диком восторге от открытой спальни, что все остальное ее не сильно волновало.