— Хочешь навестить Уголка? — уже Соня принялась его отвлекать, от невесёлых дум мальчика. Причём ей это удалось, Рома всю дорогу, задавал нам вопросы про него, и понемногу успокоился, напряжение из тела ушло, как и тоска из глаз. Теперь перед нами, был мальчуган, который выбрал себе цель. Познать мир, и стать хорошим человеком. Пообещали ему купить детскую библию, чтобы хоть какое-то было у мальчика представление о боге. Я же поклялся, про себя. Посодействовать, чтобы его отчим, прожил свои дни в аду. Не из-за его матери, та тоже виновна: променяла сына наркоту и мужика. Я был в гневе, что они истязали не только его тело, но и душу. Надеюсь, что она не на небе, а горит в аду.
Отвёз Романа обратно в приют по дороге поинтересовался, не обижает ли его там? Ответил, что всё нормально, только попросил быстрее его забрать, так как из Уголька нужно воспитать достойного кота. Он его нашёл, значит, и отвечает за него перед богом. Спорить не стал, так как сам считаю, что мы отвечаем за того, кого приручили. Молодец пацан, правильно смотрит на вещи, а насчёт прошлого, у нас всех оно есть. Ничего, парень со стержнем, справится.
Глава 42
Мы собрались в кабинете у Глеба, мама прошила с папкой в руках.
— Ну… — поочерёдно посмотрела на моих шпионов.
— Не нукай, не запрягал. — Проворчал Глеб, и полез в стол за своей папкой. — В общем так, после разговора с тобой, я просмотрел дело и вчера же направил туда опять своих людей, мои вышли на связь, буквально за пятнадцать минут до вашего прихода.Картина вырезывается, довольно-таки интересная. Твоя мама вчера вкратце обрисовала мне ситуацию, и я весь вечер ломал голову, почему этотмерзавец, и её родители так заинтересованы в их союзе. И поговорив со своими, у меня начал складываться пазл.
Мы капнули глубже, и выяснили, что фирма была оформлена неким Андреем Дмитриевичем Соколовым и его женой Алиной Николаевной. Так вот, двадцать пять лет назад, они попадают в автокатастрофу, причём при весьма загадочных обстоятельствах.Не с того ни сего у них отказали тормоза, а ведь они буквально неделю назад до трагедии, проходили техосмотр. Кстати, на момент аварии Алина Николаевна, была на девятом месяце беременности.Как и мать Сони, более того, она сводная сестра Андрея Дмитривича, причём их родители, тоже загадочным образом погибли, за три года до гибели пары Соколовых. Интересная картина получается, верно?
— Я тоже заметил странность в их желании, выдать дочь замуж за садиста. Правда, тогда я об аварии даже и не знал.
— Сынок, у них просто рок какой-то! Жена этого мерзавца, тоже погибла в автокатастрофе. Её мать винит мужа, и хочет забрать внука себе. Я с ней встречалась, она мне и рассказала, что незадолго до смерти, её дочь обмолвилась о завещанииСоколовых.Она случайно наткнулась на него, когда без разрешения залезла в сейф мужа. Когда спросила его, тот озверел и избил жену, пригрозил, если кому-то расскажет об этом, её труп даже с собаками не найдут. Покойная всё-таки поделилась с мамой информацией.
— Мам, то, что тут крутится всё вокруг денег и так понятно. Нужно найти нотариуса, что составлял завещание, может и прольёт свет на эту тёмную историю.
— Я бы не сказал, что тут только финансовый интерес.— Хмуро подметил Глеб. — Задаётся мне, что у людей, что воспитывали Соню, руки в крови, и этот сукин сын, откуда-то узнал об этом, и шантажирует. А возможно, есть и ещё кое-что. Значит, будем капать.
— Верно, они чего-то боятся. Да и с завещанием, тут что-то нечисто…— начал я, но тут меня Глеб перебил:
— Даю сто процентов, Соня не их дочь. Я фотографии её родителей видел, нет общих черт, единственное сходство, это цвет волос, только Соня блондинка от рождения, а её якобы мать, крашенная. Хотяесли не всматриваться, то этого не заметишь, не у всех же такой цепкий взгляд, как у меня.
— Ну да, ты у нас одни такой уникум.
— Не единственный, у меня извечный конкурент есть, стараемся друг другу не давать расслабляться.
— Я бы не назвал вас с Егором конкурентами, так подначиваете друг друга, любя.
— Это сейчас. Но двенадцать лет назад, мы с ним из шкуры лезли, чтобы доказать кто круче. Договорились на ничей, но иногда привычка даёт о себе знать. Кстати, возможно ,у него что-то есть на Соколовых, раз те бизнесменами были.Лютов просто повёрнут на сборе информации, стал активнопополнять и без того богатую отцовскую базу данных лет ещёвосемь назад. Поэтому его богема так сильно любит, боятся в немилость попасть. И прибить тоже страшатся, вдруг после его смерти, волшебным образом, их грязное бельё всплывёт. Хорошо подстраховался проныра!
— Хорошо, спроси, может и правда что-то есть. А сейчас предлагаю, им немного нервы потрепать, проверками, чтобы не скучали, пока мы ищем на них компромат.
— Не вопрос, сегодня позвоню в управление своему человеку, и попрошу всех собак спустить на фирму Соколовых. Кстати, тоже странность, фамилия такая же имя у отца Сони, чтои у сводного брата его жены.Может совпадение, а может, и нет.— Подметил Глеб.
— Ясно, что дело тёмное. Если то, что мы думаем подтвердиться, я самолично придушу этих гнид! Хотя, я и так это сделаю, не прощу их за Соню! — взвилась мать.
Ну всё, мама мстительницу врубила. Ещё немного, и может на таран пойти. Сразу видно, прошлое, она так и не отпустила.
— Глеб, можешь ненадолго меня оставить с мамой?
— Да не вопрос.Хватит пятнадцати минут?
— Вполне. — Только друг ушёл, я повернулся к маме и взяв её руку в свои ладони начал: — Мам, хватит жить прошлым, отпусти его.
— Ты о чём?— напряжённо смотря на меня, спрашивает. Тяжко вздыхаю, и говор, как есть. Хватит с нас тайн, устал я от них.
— Мам, я знаю, при каких обстоятельствах был зачат. — Она охнула, и её глаза заблестели, но я продолжил. Если вскрывать нарыв, то тянуть нет смысла. — А также, мне известно,что тебя шантажом заставили выйти замуж.
— Давно знаешь? — чуть слышно, спросила она.
— Подсушил, когда ты моему деду об этом рассказывала.
Мама всхлипнула и опустила взгляд.
— Мам, оставь прошлое, хватит. Ты делаешь себе хуже, а не этому подонку, который, надеюсь, горит в аду.
— Сынок, легко говорить оставь…
— Нет мам, мне было нелегко. Я жил несколько лет в постоянном страхе, что ты мне в любой момент, можешь сказать, как сильно ненавидишь и я противен тебе. Я же живое напоминание о боли и унижении.
— О чём ты говоришь! — встрепенулась она. — Ты моё счастье, как же я могу такое сказать!
— Теперь я это знаю. Но, также я знаю, что такое испытывать боль, от слёз своей матери, которая с наступлением ночи оплакивает свои мечты. Я часто стоял возле твоей двери, и ждал, когда ты успокоишься и уснёшь. — Мама прикрыла глаза, пытаясь, справится со слезами, которые уже катились по её щекам.
